Чтение 3–й страницы книги ~Танцы на снегу~

Капитан был младше и старпома, и доктора. Наверное, он окончил какую-то очень известную космошколу, если ему доверили командовать кораблем. Крепкий, красивый, в парадной белой форме.

- Тиккирей, - утвердительно сказал он, когда я вошел. Почему-то я понял, что он видел запись моего вчерашнего обследования, и мне стало стыдно. Перед Антоном или старпомом не было стыдно. А перед настоящим капитаном, который, даже сидя один в номере, оставался в парадной одежде, - стыдно.

- Да, капитан.

- Значит, не передумал?

- Да, капитан.

- С контрактом ознакомился?

- Да, капитан.

Контракт я читал до трех часов ночи. Он и впрямь был стандартным, но я все проверил.

- Тиккирей, может быть, ты думаешь нас обмануть? - предположил капитан. - Сделать два-три рейса, выбрать планету посимпатичнее и там сойти?

- Разве я имею на это право? - очень натурально удивился я.

- Имеешь, конечно, только что это тебе даст? - Несколько секунд капитан пристально смотрел на меня. - Ладно, не будем тянуть.

Он сел за стол, быстро проглядел мои бумаги, проверил подлинность печатей ручным сканером, подписал контракт и вернул мне один экземпляр. Протянул руку:

- Поздравляю вас, Тиккирей. Отныне вы член расчетной группы космического корабля "Клязьма".

Мне не понравилось то, что он назвал меня не членом экипажа, а членом расчетной группы. А еще больше не понравилась фраза "Только что это тебе даст?". Но я улыбнулся и пожал ему руку.

- Вот тебе подъемные. - Капитан достал из кармана несколько банкнот. - Они не оговорены в контракте, но это добрая традиция - к первому старту. Только постарайся не...

На секунду капитан замолчал, потом засмеялся:

- Да нет, ты не напьешься, я думаю.

- Не напьюсь, - пообещал я. Вчера, после водки, меня стошнило в автобусе. А может быть, это случилось еще и из-за проверки моей работоспособности...

- Сбор в пять часов внизу, в вестибюле, - сказал капитан. - Да, и... Это опять же не оговорено, но если тебя там не окажется, я не стану подавать в суд. Просто порву контракт.

- Я буду.

- Хорошо, Тиккирей.

Я понял, что разговор окончен, и вышел из номера. Внизу, в баре, было так же немноголюдно и бармен был прежний. Он улыбнулся мне, а я подошел и положил одну банкноту на стойку.

- Это за вчера. И... у вас есть молочные коктейли?

- Конечно, есть. - Бармен выдал мне сдачу. - Приняли?

- Приняли. У меня оказались очень хорошие показатели. Правда.

- Здорово. Только ты вовремя завяжи с этой работой, ладно? С чем тебе коктейль?

- С апельсином, - сказал я наугад.

Бармен поморщился, наклонился ко мне. Заговорщицки прошептал:

- Скажу по секрету, самые вкусные молочные коктейли - это самые простые. Например - с шоколадом и щепоткой ванили.

- Давай, - так же шепотом ответил я.

Это и впрямь было вкусно. Я так и просидел в баре до пяти часов, оставив чемодан за стойкой у бармена, чтобы не следить за ним. Пару раз сбегал в туалет, чтобы не повторилось вчерашнего конфуза. Хотя, наверное, на корабле все это как-то продумано.

Последний коктейль я допил впопыхах, поглядывая на часы. Пожал руку бармену и выскочил в вестибюль.

Весь экипаж уже собрался. Капитан, старпом, доктор. И еще два человека, которых я не видел, - наверное, навигатор и карго-мастер.

- Опаздываешь, модуль, - холодно сказал доктор. Он свое обещание сдержал - для него я уже не был славным мальчиком.

- Простите, больше не повторится, - сжимая ручку чемодана, сказал я. Старпом молча взял у меня из рук чемодан, прикинул вес, вернул.

- Идем, - сказал капитан. Все повернулись и двинулись к шлюзу, к которому уже был пристыкован микроавтобус.

На меня даже внимания не обращали. И дверь автобуса закрыли, едва я успел переступить порог. Старпом и доктор сидели рядом, карго и навигатор - тоже. Рядом с капитаном было свободное место, но на него он очень аккуратно положил свою фуражку.

Я прошел в конец автобуса, сел на свободный ряд кресел.

Капитан поднял и надел фуражку.

Автобус покатился по оранжевому такыру.

"Клязьма" была стандартным сухогрузом, такие к нам непрерывно летают. Керамическая туша двухсот метров в длину, похожая на слишком вытянутое яйцо. При посадке она выдвигала опоры, но по сравнению с кораблем они были почти невидимы - такие маленькие. Казалось, что "Клязьма" лежит прямо на песке, сплавленном за многие годы в твердую каменистую корку. Грузовой люк был уже закрыт, но вдали еще пылила колонна большегрузных грузовиков, загружавших в корабль обогащенную руду.

- Последний рейс в этот гадючник, - сказал старпом, - Слава тебе, Господи...

- Зато какой пай, - негромко возразил тот, кого я считал навигатором. Это был негр, пожилой, полный, с очень добрым лицом.

- Да, пай хорош, - согласился доктор. - И хороший модуль наняли.

- Еще надо проверить, - кисло возразил старпом.

- Хороший, хороший, - повторил доктор. - Что я, тестировать разучился?

Обо мне они говорили так, словно я был покупкой, валявшейся на заднем сиденье. Я сцепил зубы и промолчал. Наверное, это такое испытание. Чтобы убедиться, серьезно я настроен с ними работать или начну ныть и возмущаться.

Автобус пристыковался к шлюзу - спустившейся сверху прозрачной трубе. Вшестером мы едва втиснулись в маленькую кабинку лифта. Меня прижало к капитану.

- Простите, капитан... - сказал я.

Он молчал. Старпом тронул меня за плечо и холодно подсказал:

- Разрешите обратиться, капитан...

- Разрешите обратиться, капитан, - повторил я.

- Разрешаю.

- А где остальные члены расчетной команды? Они вернулись раньше?

Мне вдруг стало страшно. Я подумал, что у них вообще нет модулей и, значит, моим мозгам придется работать непрерывно.

- Они не сходили с корабля, - ответил капитан.

Больше ничего я спрашивать не стал.

Из шлюзовой камеры, довольно большой, со скафандрами в застекленных нишах, какими-то приборами на стенах и принайтованным к полу флаером, все немедленно стали расходиться по своим делам. Капитан бросил, ни к кому не обращаясь:

- Старт через пятьдесят минут, через сорок всем быть в сети.

Я стоял, разинув рот и ничего не понимая. А мне куда идти?

Пальцы доктора цепко взяли меня за плечо.

- Иди за мной.

Мы поднялись в лифте, прошли по коридору. Доктор молчал, он был серьезен и сосредоточен.

- Извините, а что я должен буду делать?.. - начал я.

- Для твоей работы тебе вовсе не требуется что-либо знать, - отрезал доктор. - Ты - "мозги в бутылке", понимаешь? Входи.

Он подтолкнул меня вперед, и я первым вошел в небольшой зал. Тут был стол, и большая видеостена, и мягкие глубокие кресла. В креслах сидели люди - остальные расчетные модули. Их было пятеро - трое немолодых, один средних лет и один паренек лет семнадцати.

- Добрый день, расчетная команда, - сказал доктор.

Все пятеро зашевелились. Те, что постарше, кивнули. Мужчина средних лет что-то буркнул. А паренек поздоровался:

- Привет, док.

Они вовсе не выглядели дебилами. Скорее - людьми, увлеченными фильмом, который шел на экране. Что-то авантюрно-приключенческое, там как раз молодая красивая женщина доказывала кому-то, что она может переносить гипер, потому что ей специально пересажена игрек-хромосома. Вот же бред, как можно пересадить хромосому во все клетки сразу?

- Это ваш новенький друг, - сказал доктор. - Его зовут Тиккирей... если кому-то интересно.

- Привет, Тиккирей, - сказал парень. - Меня зовут Кеол.

Он даже улыбнулся.

- Ты сходил с корабля? - спросил док.

Кеол поморщился.

- Нет. Не люблю эту планету.

- Ты же вроде бы... - Доктор махнул рукой. - Ладно. Все по местам! Старт через сорок минут.

Поднялись все сразу. Экран погас. Из щелей выскользнули несколько черепашек-уборщиц и принялись елозить по полу. Я заметил, что кое-где рассыпан попкорн, обертки от шоколада и еще какой-то мусор.

- Мне помочь новенькому? - спросил Кеол.

- Я сам все объясню. Ты проследи за стариками.

- Хорошо, док, - сказал Кеол.

- Он самый сохранный из всех, - не понижая голоса, сказал доктор. Кеол даже не вздрогнул. И посмотрел на меня. Я молчал, меня немножко колотило мелкой дрожью.

- Автобус еще не отошел, - сказал доктор. - Я попросил водителя выждать двадцать минут. Если хочешь, я провожу тебя в шлюз.

Во рту у меня пересохло, но я все-таки пошевелил языком и сказал:

- Нет.

- Это было последнее предложение, - сказал Антон. - Идем.

В зале было штук десять дверей, семь из них сразу выделялись - более широкие и какие-то массивные. В эти двери и уходили модули. Доктор подвел меня к крайней, заставил приложить руку к сенсорной пластине. Сообщил:

- Теперь это твоя бутылка.

Помещение и впрямь походило на лежащую бутылку.... даже стены и потолок выгибались дугой. Здесь не было ничего, кроме странной штуки, походящей на кровать для тяжелобольного. Поверхность ее была гибкая, блестящая и упругая. Почти посередине - отверстие.

- Раздевайся, - сказал доктор. - Все вещи и одежду - сюда.

Я разделся, убрал вещи в стенной шкафчик, тоже запирающийся на сенсорный замок. Молча лег на кровать. Было довольно мягко и удобно.

- Значит, так, - сказал доктор. - Самые сложные процессы для модуля... понимаешь какие?

- Понимаю, - ответил я.

- Ходишь ты под себя, - сказал доктор. - Биде встроено в кровать и включается автоматически. Если у тебя нарушается работа кишечника, шунт начинает самостоятельно выдавать команды на периферийную нервную систему. Каждый час кровать массирует тебя. Раз в сутки нейрошунт выдает команды на сокращение мускулатуры, чтобы избежать мышечной дистрофии. Состояние здоровья контролируется непрерывно, если что - я прихожу и оказываю помощь. Так... Питание...

Он запустил руку под кровать и вытащил из какого-то гнезда шланг с расширением на конце.

- Это не питание, - увидев мои выпученные глаза, сказал доктор, - это мочеприемник. Приладь сам.

Я приладил.

Самое унизительное было именно в том, что доктор стоял рядом, давал советы и отпускал комментарии. Словно он был на меня очень зол. За то, что я все-таки отверг их советы и пришел на корабль...

Второй шланг, который он достал, как раз и был "питанием". Доктор быстро подобрал мне загубник, подходящий по размерам. Я взял его в рот.

- Питание жидкое, выдается небольшими порциями одновременно со стимуляцией сосательного рефлекса, - пояснил доктор. - Хочешь попробовать?

Я покачал головой.

- И правильно. Ничего вкусного. Полезно, легко усваивается... дает минимум отходов. Но не более того.

Потом он пристегнул меня поверх кровати четырьмя широкими ремнями, приговаривая:

- Запоминай порядок. В дальнейшем будешь делать все сам. Это вполне удобно, руки у тебя остаются свободными до конца. Потом ты всовываешь их в эти петли - они затянутся автоматически. Система простая, удобная, не меняется уже полсотни лет. Хочешь что-то сказать?

Я кивнул, и доктор вынул мне загубник.

- Когда мы прилетим, я смогу выйти в космопорт? Погулять...

- Конечно. - Доктор даже удивился. - Или считаешь нас бандой, которая держит модулей принудительно? Тиккирей... самое печальное, что в этом нет нужды. Я уверяю тебя, Тиккирей, что если бы освоение космоса требовало вынимать людям мозги и держать их в банках по-настоящему, мы бы так и делали. Человеческая мораль чудовищно пластична. Но это не нужно. Лучшая банка - твое собственное тело. К нему подводится питание, удаляются отходы, а в шунт втыкается кабель. Вот и все, Тиккирей. А то, что некоторые модули все-таки уходят, отработав контракт, - позволяет людям окончательно угомонить свою совесть. Понял?

- Да. Спасибо. - Я улыбнулся, хотя улыбка и вышла жалкой. - Я... я немножко испугался. Что вы будете держать меня в корабле, пока я не стану... как эти.

Доктор Антон тоже улыбнулся. Присел на корточки рядом с кроватью. И потрепал меня по голове.

- Брось. В нашем дурацком, полном законов мире практически нет нужды в насилии. Может, лучше бы наоборот, а?

Он встал, вынул очередной шнур. Я скосил глаза - кабель для нейрошунта. Спросил:

- Я сразу отключусь?

- Да, Тиккирей. Держи свой загубник.

Я послушно взял в рот шланг. Вкуса никакого не чувствовалось, все ведь было много раз стерилизовано. Может, попросить попробовать...

- Удачного гипера, расчетчик, - сказал доктор. И мир исчез.

***

Как же у меня болела голова!

Я даже тихонько завыл, когда это почувствовал. На языке был гадостный привкус - будто жевал солено-сладкую глину.

Голова раскалывалась. И чесалась коленка. Затекла правая рука, будто я пытался ее вырвать из тугой петли.

Я лежал на своем месте расчетного модуля. Шнур по-прежнему был в шунте, только уже отключен. Вытянув левую руку - она слушалась лучше, - я выдернул его. Выплюнул загубник.

Ничего себе!

Это не подключение к школьному компьютеру.

Ремни по-прежнему притягивали меня к кровати. Я ухитрился их отцепить, встал. Боялся, что будут подкашиваться ноги, но все оказалось в порядке.

Осторожно коснувшись двери, я выглянул в общий зал.

Там стоял Кеол - голый, бледный и почесывающий живот. При виде меня он заулыбался:

- А, Тиккирей! Привет, Тиккирей. Как ощущения?

- Ничего, - пробормотал я. Вроде бы и впрямь ничего со мной не стряслось.

- Вначале всегда ничего, - серьезно сказал Кеол. - Потом все делается скучным. Неинтересным. С этим надо интенсивно бороться!

Он торжественно погрозил мне пальцем и повторил:

- Интенсивно! Ты простерилизовал кровать?

- Нет... как это?

- Смотри...

Кеол протиснулся в мою "бутылку". Показал - все и впрямь было просто и почти полностью автоматизировано. И впрямь как для тяжелобольных.

- Загубник тоже моешь, - серьезно объяснял он. - Там вечно остатки каши. И вымойся сам! Кровать впитывает выделения, если что-то пролилось, но надо мыться. Начисто! Вот, открой ящик...

Душ был прямо здесь. Гибкий шланг с лейкой на конце и флакон бактерицидного геля, самого обычного дешевого геля, который мы иногда покупали в магазине.

- В полу отверстия, вода стечет туда, - объяснил Кеол. - И кровать окати. Когда выйдешь, просушка и ультрафиолет включатся автоматически.

- Мы прилетели, Кеол? - спросил я.

Он заморгал.

- Мы? Да, наверное. Я не спрашивал. Но если отключились - значит, прилетели. Верно?

Кеол вышел, а я стал торопливо приводить себя в порядок. Вымылся несколько раз, вытерся полотенцем из того же ящика. Все было продумано. Все было просто и целесообразно. Ужас какой-то!

Хорошо, что я не собираюсь больше ложиться в этот гроб и подключаться к потоковому вычислению. Ведь не собираюсь? Я вслушался в свои мысли, боясь, что решимость ослабнет.

Да нет, все было нормально.

Я оделся - в свою одежду. Форму ведь мне так и не выдали. И не надо. Посмотрел дату на часах - ого, я пролежал в потоке почти две недели!

Потом взял чемоданчик и вышел из "бутылки".

- Голова болит, Тиккирей? - спросил меня Кеол.

- Да, - признался я.

- Выпей. - Он протянул мне банку какого-то напитка. - Специальный. Снимает боль и тонизирует.

Он и впрямь был нормальнее всех остальных расчетчиков. Он еще пытался заботиться об окружающих. А на это нужны какая-то воля и целеполагание.