Чтение 3–й страницы книги ~Малыш и Буйвол~

- Да... - Буйвол приосанился. - Я знаю лишь одного человека, который двигается быстрее меня. Но он мой друг и, кроме того, он не дерется на мечах...

Старик снял шляпу, и Буйвол увидел, что никакой это не старик. Просто осунувшийся усталый человек средних лет, кожа которого опалена горячим солнцем, высушена жгучими ветрами.

- Меня зовут Шалрой. Мне нужна помощь.

- Все зовут меня Буйволом. И от помощи я бы тоже не отказался.

Они вновь помолчали, разглядывая полупустой зал питейного заведения. Было сравнительно тихо, - по утрам здесь всегда было тихо - только в дальнем углу громко и часто икал какой-то замызганный человечишка. Он был сильно пьян и все порывался затянуть какую-то песню, но икота сбивала его, не давая вымолвить ни единого слова.

- Так что у тебя? - спросил Буйвол, вдоволь налюбовавшись на перепившего певца.

- Я ищу хороших бойцов.

- Ты? Босяк? Ищешь бойцов?

- Да. - Шалрой кивнул.

- Зачем?

- Чтобы наказать воров и вернуть похищенное.

- Ты ищешь наемников?

- Да.

Буйвол откинулся на спинку стула и расхохотался так громко, что пьянчуга в углу перестал икать и удивленно вытаращился в их сторону, шевеля бровями и пытаясь сфокусировать плывущий взгляд.

- Извини, - сказал Буйвол, просмеявшись и заняв нормальное положение. - Ты хоть знаешь, во сколько обходится один день наемника?

- Я плачу не деньгами, - сказал Шалрой.

- А чем?

- У меня угнали стадо. Тридцать пять дойных коров, две дюжины коз, телята, овцы. Я отдам половину.

Буйвол покачал головой:

- Не думаю, что кого-то устроят такие условия.

- Но... - Шалрой вздернул голову. От отчаяния он повысил голос и перешел "на ты". - Ты не понимаешь! Они убили моего отца, двух парней из моей деревни, угнали стадо! Мы все умрем без скотины! Кто-то, может, и уйдет, но большая часть людей не оставит своих домов. Им некуда идти, их никто не ждет, они просто боятся. А к зиме все перевалы завалит снегом и будет уже поздно. Никто не выйдет! Деревня умрет! Все умрут! От голода...

- Ладно, не кричи, - поморщился Буйвол.

- Половина стада - это много. Если продать, то...

- Я знаю. Но воин никогда не будет что-то продавать.

- Хорошо, мы продадим сами и заплатим деньгами.

- А если стадо не удастся найти? Если скотина уже вся передохла? Если, если, если... У тебя нет денег, и потому ты не сможешь никого нанять.

- Но... - Шалрой сник. Буйвол с сочувствием смотрел на него.

Пьяница в дальнем углу затянул песню. И тотчас подавился икотой.

- Значит, ты мне не поможешь? - спросил Шалрой. Буйвол помотал головой:

- Тебе никто не поможет.

Шалрой тяжело поднялся, опрокинув стул. Покачиваясь, направился к выходу. Наткнулся на угол стола, развернулся, едва не упав. Словно слепой он добрел до двери, привалился к косяку. Уткнулся лбом в холодную стену, в какой-то листок бумаги, наклеенный прямо на камни.

Все бесполезно... Куда теперь? Назад? Уже шестеро отказались. Те, что в золоченых кольчугах, даже разговаривать не стали, высмеяли, тыкая в него пальцами. Бойцы, одетые попроще, слушали внимательно, но как дело доходило до условий оплаты, качали головами и скрывались в переулках... Неужели правда? Неужели никто не поможет?

Болела голова.

Кругом так много людей. Непривычно много. Они мелькают, мельтешат, спешат куда-то, бегут. Чужие, незнакомые. Голова кружится, тяжело думать. Так много людей! И никому нет никакого дела...

Шалрой оттолкнулся руками от стены, уже было взялся за дверную скобу, как вдруг его внимание привлек листок, в который он только что упирался лбом. Прямоугольник серой бумаги, наклеенный возле двери так, чтобы каждый, кто выходит, видел нарисованное лицо и жирную цифру с тремя нулями.

"Разыскивается", - с трудом разобрал Шалрой, шевеля губами, проговаривая слоги. В деревне он был единственным, кто умел читать. - "5000 серебром. За живого или мертвого".

Шалрой всмотрелся в знакомое лицо, нарисованное на бумаге. Грубые четкие штрихи точно передавали выражение колючих глаз, кривую ухмылку. Художник знал свое дело. Ошибиться было невозможно.

Шалрой сдернул листок со стены. Решительно направился к сонному Буйволу, не спешащему покидать пустой стол. Хлопнул ладонью по столешнице, впечатав рисунок в липкую лужу.

- Это он!

- Кто? - сморщился жаждущий одиночества Буйвол.

- Человек, который сделал вот это, - Шалрой повернул голову и убрал прядь волос с изуродованного уха. - Это он угнал стадо. Он и его люди. Здесь написано, что за этого человека Дадут пять тысяч серебром.

- Пять тысяч? - Буйвол притянул объявление к себе и бегло пробежал глазами короткий текст. - Уже пять тысяч... Ты уверен, что это он?

- Да. Я уверен. Это он.

- Пять тысяч...

- И все твои.

Протрезвевший очнувшийся Буйвол не медлил ни секунды:

- Хорошо! Я помогу тебе.

Они вышли из кабака и остановились у дверей. Шалрой бездумно глядел на прохожих, а Буйвол озабоченно почесывал переносицу, напряженно о чем-то размышляя.

- Далеко ли твоя деревня?

- Не очень. Дня за четыре дойдем, если поторопимся. Я знаю короткие пути. Но нам надо будет перейти горы.

- Горы? - Буйвол глянул на юг, в сторону скалистого хребта. Но, конечно же, ничего не увидел - все загородили слепые каменные стены домов.

- Да.

- Но за ними ничего нет. Только... Разве что... Уж не в Мертвой ли Котловине ты живешь?

- Да, - Шалрой знал, что именно так здесь называют ту местность, откуда он пришел.

- Серьезно? Говорят, что это не самое лучшее место.

- Мы привыкли. Конечно, там сухо. Очень сухо. И земля худородная. Но мы привыкли.

- Вот уж не думал, что в Мертвой Котловине... - Буйвол покачал головой.

- Мы привыкли, - повторил Шалрой. - Наши предки пришли в эту долину с той стороны гор, из южных пустынь. А уж там жизнь была куда тяжелее.

- Не сомневаюсь.

- В котловине спокойно, никто не лезет на наши земли, да и мы стараемся не показываться людям из большого мира. Там тихо...

- И потому Чет решил спрятаться у вас.

- Кто?

- Чет Весельчак. Человек, который отстрелил тебе ухо Я слышал, он очень неплохой стрелок.

- Он убил наших собак...

- Собак... - хмыкнул Буйвол. - Он убивает не только собак. Удивляюсь, как это он промахнулся, метя в тебя.

- Он не промахнулся. Он сказал, что я меченый.

- А-а... - протянул Буйвол. - Понятно. Похоже на него... Потому-то его и прозвали Весельчаком. Я слышал, что он любит охотиться на людей, но не очень-то верил этому... Выходит, что слухи, дошедшие до меня, правдивы. И это не радует...

Они помолчали какое-то время.

- Пошли, - наконец сказал Буйвол и, оттолкнувшись от стены, шагнул в поток людей. Шалрой последовал за ним, боясь потерять новообретенного товарища из виду.

Они вышли из узкого переулочка, где располагалось питейное заведение Барта, проследовали вдоль короткой улицы, нырнули в подворотню, проскользнули сквозь щель в высоком заборе и в конце концов оказались на рыночной площади города. Здесь было шумно, пыльно и многолюдно. Пахло навозом и потом. Этот тяжелый запах был везде - в любом закутке рынка, во всяком углу площади. Но у каждого лотка, возле каждого тента, палатки, мастерской или магазинчика пахло еще чем-то своим, особенным: медом и копченым мясом, раскаленной сталью и жженым углем, фруктами и специями...

Буйвол остановился, не обращая внимания на сердитые толчки идущих мимо людей, и, вытянув шею, завертел головой, не то прислушиваясь к окружающему многоголосому гаму, не то что-то вынюхивая. Он стоял так довольно долго, глядя куда-то вдаль поверх сотен голов, затем удовлетворенно кивнул, обернулся к ждущему Шалрою, показал рукой в сторону, в самую теснину холщовых палаток и легких дощатых домиков и сказал:

- Нам туда.

- Их было не меньше десяти, - на всякий случай решил предупредить Шалрой, имея в виду бандитов, угнавших стадо. Буйвол его отлично понял.

- Мы идем за подмогой, - объяснил он и вновь показал рукой нужное направление. - Держись за мной, не потеряйся.

...Не сказав друг другу больше ни слова, Буйвол и Шалрой пересекли площадь.

Здесь, в устье двух широких улиц, впадающих в бурлящий водоворот рынка, было не так многолюдно. По периметру площади и вдоль улиц стояли одинаковые двухэтажные дома из красного кирпича - гостиницы для удачливых торговцев, харчевни, склады, конторы. Острые крыши с башенками венчали развевающиеся по ветру тряпичные флаги с цветастыми эмблемами. Эти пестрые вымпелы были видны издалека. Уж не их ли высматривал Буйвол с площади?

- Направо, - Буйвол свернул к глухому деревянному забору, по верху которого часто торчали острые шипы.

Ворота не были заперты и легко распахнулись, пропуская гостей на просторный двор. Буйвол вошел и сразу остановился, осматриваясь. Шалрой, ступив на утоптанную землю двора вслед за воином, зачем-то снял с головы шляпу и принялся мять ее в руках.

Прямо перед ними, метрах в десяти, высился двухэтажный каменный дом с просторным перекошенным крыльцом и множеством неровных пристроек. Вытянутые окна его были забраны некрашеными коваными решетками, стены местами потрескались, фундамент зарос вьющейся травой. Видно было, что хозяин не очень-то заботится о внешнем виде своего заведения.

Чуть в стороне, привалившись одной стеной к забору, скособочился длинный бревенчатый сруб конюшни. Из крохотных окошек доносилось фырканье лошадей и негромкое ржание. Ровная, идеально сложенная скирда сена возносилась над крышей конюшни, словно сторожевая башня.

Из-за дома слышались азартные выкрики. Буйвол заглянул за угол. На площадке, на обширном деревянном помосте под дощатым навесом, где новоприбывшие торговцы обычно разгружают лошадей и складывают из своих тюков высоченные пирамиды, толпились люди.

- Он здесь, - сказал Буйвол, обернувшись к Шалрою и чему-то улыбаясь.

Пастух промолчал, надел шляпу, спрятав слезящиеся глаза от солнца, и сел прямо в пыль возле ворот. Ему было все равно. Он до изнеможения устал.

Глава 3

- Эй, парень, а зовут-то тебя как? - прокричал румяный здоровяк, выступив из толпы.

- Зачем тебе, Круглый?

Новоявленная кличка понравилась зевакам, и они засмеялись, захлопали здоровяка по заплывшим жиром плечам.

- Чтобы знать, как зовут самого хвастливого человека в этом городе.

- А при чем здесь мое имя?

- А что мне написать на твоем могильном камне?

- Мой могильный камень уже давным-давно готов. Дома лежит. Матушка позаботилась об этом с самого моего рождения, таким слабым я был. Думали, и десяти дней не проживу. Мне даже нормального имени не дали. А на камне написано: "Малыш".

- Хорошо, Малыш, - посерьезневший здоровяк кивнул. - Значит, я стреляю в тебя трижды. И если ты останешься жив, то получишь от меня десять монет. Я все правильно понял?

- Схватываешь на лету, Круглый, - невысокий, худощавый парень, назвавшийся Малышом, широко улыбался и похохатывал, но глаза его оставались серьезными, и лоб морщинился глубокими складками. - Неужели тебе доставляет удовольствие стрелять в безоружного?

- Еще какое.

- А приходилось тебе раньше иметь дело с луком?

- Нехитра наука... - Здоровяк потер ладони, похлопал себя кулаками по бочкообразной груди, хрустнул запястьями, словно готовился к рукопашной.

- Эй! Где там мой лук? - крикнул в толпу Малыш. - И три стрелы.

Вперед вышел хозяин гостиницы в кожаном фартуке и тапках на босу ногу, протянул оружие. Малыш принял лук, дернул тетиву, поднял над головой стрелы.

- А не тупые? - крикнул кто-то из задних рядов.

- Кто хочет, может проверить, - сказал Малыш, и сразу несколько рук протянулись к нему. Он неспешно подошел к каждому сомневающемуся, легко царапнул наконечниками стрел кожу подставленных ладоней.

- Все нормально! Острые! - вразнобой подтвердили несколько голосов.

- Эй, парень, - негромко обратился к Малышу вдруг побледневший, изменившийся в лице здоровяк, - а если я тебя убью?

Его услышали, заметили дрожь рук, заулюлюкали, засвистели:

- Давай, Круглый! Сам вызвался! Давай, не трусь!

Малыш улыбнулся широко, сверкнул ослепительно великолепными зубами, лукаво подмигнул толпе. И люди закричали громче, затопали ногами по доскам помоста. Они жаждали зрелища.

- Держись, Круглый! Давай-давай! Это тебе не свиней забивать!

- Разойдись! Дай простор! - Малыш развел руки в стороны, пошел на толпу. Люди посторонились, попятились, освобождая место. Кое-кто уже видел это представление, но большинство наблюдали за происходящим действом впервые.

- Целься как следует, - быстро шепнул Малыш, передавая лук и стрелы здоровяку. - Все будет нормально, - и торопливо отошел, чтобы зрители не могли потом обвинить их в сговоре.

Он встал на конце помоста, спиной к глухому забору, по верху которого торчали острые шипы. Попрыгал, проверяя доски под ногами, примеряясь к чуть пружинящему помосту. Глянул на солнце - главное, чтоб не светило в глаза. Поднял руку, давая понять, что готов.

Люди отступили еще на шаг, расширив коридор для полета стрелы. Кто знает, куда попадет трясущийся мясник, из-за глупости своей вовлеченный в спор? Зеваки перестали галдеть, закрутили головами, переводя взгляд с одного края помоста на другой - со спокойного Малыша на растерянного здоровяка. И назад - со здоровяка с луком в руках на едва заметно напрягшегося Малыша. В чем хитрость? Кто обманывает? Обманывает ли?..

- Не вздумай промазать, - угрожающе крикнул кто-то из толпы зрителей. - Мы потом тебя самого стрелами утыкаем.

- Ну же, Круглый! - подзадорил Малыш.

Здоровяк посмотрел на выстроившуюся толпу, увидел что-то в лицах людей и сник еще больше.

- Давай-давай! Не тяни! - хищно прокаркали голоса.

Он наложил стрелу, поднял лук к груди, медленно натянул тетиву. Постоял так, никуда особенно не целясь, собираясь с духом. Мотнул головой, опустил лук.

В толпе разочарованно засвистели, затопали ногами.

- Давай, сволочь! Не тяни!

Откуда-то вылетел булыжник, ударил мясника в бедро, и тот вздрогнул, дернулся было к разозленной толпе, но увидел оскаленные рожи, злые глаза и остановился, не сделав и шага. К лицу его прилила кровь, ноздри раздулись.

- Стреляй,сволочь!

Здоровяк вновь поднял лук. Прищурившись, глянул на застывшего в пятнадцати шагах Малыша. Постарался забыть, что это стоит человек. Представил, что это просто силуэт на фоне забора. Мишень, нарисованная на досках.

Он натянул тетиву,- чувствуя, как она врезается в плоть непривычных пальцев.

- Лучше целься!

Сверкнула металлом острая грань наконечника, что-то резануло его по пальцам, ожгло, содрало кожу, и он не сразу понял, что это сорвалась тетива.

Толпа ахнула. Они следили за мясником, ожидая выстрела и не успели заметить, как Малыш немного повернулся корпусом, пропуская летящую стрелу.

- Мимо! - проревели голоса. - Куда метишь, раззява?! Давай еще! Подстрели его!

Мясник послушно взял в ободранные пальцы еще одну стрелу, прицелился. Точно в плечо. Чтобы не убить. Только ранить. Ранить, чтобы это все наконец-то кончилось...

- Чего ждешь!

Стрела сорвалась, со свистом прошив воздух. И на этот раз увидели все: Малыш как-то странно дернул плечом, слегка изогнулся, коротко отмахнул рукой, не сходя с места... Стрела вонзилась в забор рядом с первой.

- В живот стреляй! В живот, дурень!

Мясник не слышал криков. Он полностью отключился от реальности. Сейчас ему действительно казалось, что перед ним не человек, а просто мишень. Безжизненный манекен, предназначенный для того, чтобы оттачивать технику стрельбы из лука. И он взял третью стрелу, последнюю. Прицелился точно в грудь. В грудь соломенного чучела. Медленно-медленно натянул тетиву, не сводя глаз с цели, видя одновременно наконечник и мишень, совмещая их... Когда-то он неплохо стрелял. Оленей. Охотился. Браконьерил. Бил. Бегущих. Не то что стоящих неподвижно... И дальше они были. Значительно дальше. Не в пятнадцати шагах. Нет...

Выгнутая дуга лука распрямилась. Тетива швырнула в воздух стрелу и несколько капель крови с ободранных пальцев.

Малыш молниеносно отступил правой ногой в сторону, качнулся корпусом вправо, немного скрутился, прогнулся...

Стальной наконечник с глухим стуком впился в толстые доски забора...

Толпа некоторое время потрясенно молчала. Затем кто-то хрипло прокричал:

- Обман! Надувательство! Они сговорились! Ну-ка, дай мне! Я попробую! Из своего лука! - Оттолкнув мясника, на его место встал человек, фигурой и движениями похожий на медведя. Потянулся за луком, что висел за плечами, уже щурясь, прикидывая расстояние, направление ветра, всматриваясь в мишень. Но тут, раздвинув толпу, к нему вышел плечистый крепыш с бычьей шеей, загородил собой полмира, властно махнул рукой:

- Убирайся. На сегодня все.

- А ты кто такой?

Проигнорировав вопрос, крепыш повернулся спиной к неудавшемуся стрелку.

- Ты закончил, Малыш? Я пришел за тобой.

- Осталась самая малость - забрать десять монет.

- Давай быстрей, и пойдем.

- Ты что-то нашел, Буйвол?

- Меня нашли. Пять тысяч серебром.

Малыш присвистнул:

- Я мигом... Эй, Круглый! Как там наш спор?

Мясник закивал, полез в карман. Он еще не совсем пришел в себя, и его руки дрожали, когда он отсчитывал монеты в ладонь Малышу.

Человек, похожий на медведя, крикнул, отступая назад: