Чтение 3–й страницы книги ~Очи Бога~

- О, она изумительна, - проговорил Акила, обращаясь к Карису. - Она великолепно танцует, милорд.

- Моя дочь танцевала с детства. Она наделена этим даром в совершенстве. - Он бросил любопытный взгляд на гостя: - Вам понравилось?

- О да, конечно. Эта девушка - настоящее сокровище. Ваша дочь - как и все ваши дочери - прекрасна!

Карис придвинулся к нему поближе:

- Не правда ли, Кассандра - лучшая из всех?

- Она необыкновенна, - согласился Акила и замолчал, полностью сосредоточившись на танце, позабыв обо всем на свете.

Кассандра танцевала, пока на лбу не выступила капелька пота, а прекрасные длинные волосы не спутались. Она кружилась и кружилась без конца, а когда музыка закончилась, в драматической концовке упала на колени, откинув голову назад и одарив всех зрителей широкой улыбкой. Когда зал взорвался аплодисментами, она встретилась глазами с Акилой. Король не сводил с нее взгляда. Лукьен замер, не дыша.

- Прелестна, - прошептал он.

Акила поднялся на ноги.

- Прелестна! - эхом отозвался он, хлопая в ладоши. От его одобрения Кассандра так и засияла. Все еще стоя на коленях, она склонила голову в сторону лиирийского короля.

- Спасибо, милорд, - произнесла она. Голос ее напоминал журчание ручейка.

- Поднимись, дочь моя, - велел Карис.

Кассандра подчинилась, поднимаясь на ноги. Она не отвела взгляда, как ожидал Лукьен, продолжая смотреть на Акилу. Потом, на короткий миг, ее глаза встретились с Лукьеном. Это застало рыцаря врасплох, и он сам отвел взгляд, а, когда вернул его, девушка снова смотрела на короля.

- Вы чудесно танцевали, принцесса, - сказал Акила. - Вы - лучшая танцовщица из всех, кого я знаю. Ты согласен, Лукьен?

- Конечно, милорд.

- Хорошо! - воскликнул Карис. - Значит, вам понравится то, что я сейчас скажу. Сядьте, пожалуйста, милорд.

Они вернулись на свои места и, пока Кассандра стояла перед ними, Карис поднял кувшин с элем и начал наполнять кубок Акилы. Акила прикрыл кубок рукой:

- Нет, на сегодня хватит, милорд.

- Но у нас есть тост, король Акила, - заявил Карис. Он до краев наполнил кубок и сел на место. Его лицо приняло задумчивое выражение.

- Милорд, что случилось? - обратился к нему Акила.

- Король Акила, вы привезли нам великий дар. И золото, и добрую волю своего народа. А еще даровали нам реку Крисс для наших собственных нужд. Но главное, вы привезли нам весть о мире - то, чего я в своей жизни не чаял увидеть.

Акила смущенно заерзал:

- Спасибо, милорд.

- Вы - выдающийся человек, король Акила. Для такого молодого человека вы весьма мудры. В отличие от вашего отца.

- Пожалуйста, милорд...

- Нет, позвольте мне договорить, - лицо Кариса было серьезным. - Я никогда не встречался с вашим отцом, никогда не сражался с ним на поле брани. Но от своих советников знаю, что он был суровым воином и ненавидел Риик. Тем удивительнее, что у такого отца вырос столь мудрый и великодушный сын. Вы - исключительный человек, король Акила, и мне почти нечего предложить вам взамен бесценных даров, которыми вы наградили меня.

- Но мне ничего и не нужно, милорд Карис, - отвечал Акила. - Кроме возможности мирно править Лиирией.

Карис кивнул.

- Верю. Знаю, что вам нужен от нас только мир. И, чтобы скрепить наш мирный договор, я предлагаю вам величайшую ценность из всего, чем владею. Она для меня больше, нежели все остальные вещи в мире. - Он указал на ожидающую Кассандру. - Дарую вам королеву. Мою дочь, Кассандру.

Широкая улыбка исчезла с лица Акилы.

- Как это?

- Жену, король Акила. Дабы упрочить мир между нашими державами.

Лукьен остолбенел. Акила обернулся к нему за объяснениями, но рыцарь только пожал плечами. Кассандра смотрела на них с доверительной улыбкой.

- Жену? - выпалил Акила. - Для меня?

- Знаю, вы удивлены, - продолжал Карис. - Но вы ведь молоды и вам неизвестно, как подобные дела устраиваются у нас в Риике. Мирные договора всегда скрепляют подобным образом, милорд.

- Да, но...

- Она - величайший дар, какой я могу вам предложить. Если вы примете ее, то будете довольны. Она подарит вам детей, столь же красивых, как и она сама, а также связь с Рииком, и мы никогда больше не будем воевать. Разве не этого вы хотели, милорд? Разве не мира?

Лишившись дара речи, Акила посмотрел на Кассандру. Она все еще тяжело дышала из-за танца, но встретила его взгляд прямо, не таясь. Акила закусил губу, ошеломленный происходящим. Лукьен положил руку ему на плечо.

- Это великий дар, мой король, - дипломатично заметил он. - Но несколько неожиданный. Уверен, вам понадобится время, чтобы все обдумать.

- Да, - быстро согласился Акила. - Время подумать, осознать все.

- Конечно, - подтвердил Карис. - В его голосе прозвучало легкое разочарование. - Такой союз не так-то просто заключить. Пока вы мой гость, - подумайте над моим предложением.

- Это действительно великий дар, король Карис, - сказал Акила. - На самом деле, я польщен. Но интересно, что об этом думает ваша дочь? - Он повернулся к Кассандре. - Принцесса Кассандра, вы согласны с предложением отца?

Эти вопросы повергли Лукьена в состояние шока. Действительно ли Акила рассмотрит предложение? Он продолжал держать руку на плече короля, легонько сжимая его. Но Акила сбросил его руку.

- Мой отец очень мудр, - заговорила Кассандра. - И я не отказываюсь от его предложения. Если вы захотите забрать меня с собой, король Акила, я буду вашей королевой.

Акила усмехнулся.

- Тогда хорошо. Я поразмыслю над этим. Спасибо, принцесса. И благодарю за ваш прекрасный танец.

Кассандра присела в реверансе и исчезла за занавесом. Акила смотрел, как она убегает, восхищаясь ее движениями. И снова Лукьен поднес губы к уху молодого короля.

- Спокойно, - прошептал он. - Она всего лишь девушка.

Акила покачал головой.

- Не просто девушка, Лукьен. Особая девушка.

- Ты выпил слишком много эля, - заметил Лукьен. Музыка снова заиграла, слуги продолжили разносить блюда с хлебами и мясом. Акила не отрывал взгляда от бархатного занавеса. Лукьен вздохнул. - Небо свидетель - во что мы впутались?

Если Акила и слышал его, то ничем не подал вида.

Ночь обрушила на Кот мощный, тяжелый ливень. Шквалистый ветер сотрясал стекла единственного окошка в маленькой спаленке. Бейт Томз, чьи роды продолжались уже тринадцать часов подряд, поглядела на окно и зарыдала.

- Успокойся, - сказала повитуха Гвена. Руки старой женщины прикоснулись к бедру Бейт, массируя онемевшие мышцы. Сидевшая рядом подруга Бейт Мери сжала ее руку - так сильно, что Бейт подумала: сейчас захрустят косточки. Но эта боль была несравнима с пыткой, терзавшей внутренности. Бейт отерла слезы с лица и сосредоточилась на лице верной Мери и стене ливня за окном.

- О, уже пора, - проговорила Гвена. Старуха заглянула между ног Бейт, как будто увидев там что-то замечательное. - Больше медлить нельзя, девочка. Тужься!

- Не могу, - простонала Бейт.

- Можешь, можешь. Давай. Ждать больше нельзя.

Бейт закрыла глаза и попыталась выдавить ребенка, кряхтя и стеная от усилий. Уже тринадцать часов она провела подобным образом. Отошли воды, и она стала звать Мери и Гвену, в то время как схватки сдавливали тело. Потом они стали сильными, почти как буря за окном, быстрыми и неожиданно болезненными. Бейт старалась изо всех сил, продолжая тужиться, и пот стекал по лицу. Мери положила ей на лоб салфетку, смоченную холодной водой, стирая испарину. Подруга улыбалась, но Бейт была готова поклясться: она боится. За эти дни Бейт легко научилась распознавать страх. Он постоянно глядел на нее из зеркал.

- Хорошо, сейчас дыши, - приказала Гвена. Она кивнула, удовлетворенная усилиями Бейт. - Все, уже пора.

- Ты все время повторяешь это, - прошептала Бейт. - Во имя Неба, сколько еще это будет тянуться?

- Нисколько. Пора.

- А-а-ах!

- Спокойно, девочка, - проговорила Гвена. Она держала в руках полотенце, бывшее прежде белым, а теперь запачканное кровью. От его вида Бейт почувствовала тошноту и отвернулась к окну. Шум дождя испугал ее - лучше бы он прекратился. Она хотела, чтобы малютка поскорее родился и перестал мучить ее, и еще хотела, чтобы муж был рядом, но он умер. Мери продолжала сжимать ее руку, но Бейт ощутила глубокое одиночество. Теперь, когда Гилвин покинул этот мир, у нее не осталось больше никого, и она не знала, позволит ли ей король Акила остаться в замке. Дитя родится без отца, и это - самая большая боль.

- Черт побери! - закричала она.

Старая Гвена пропустила вопль мимо ушей. Она долгие годы служила в замке повитухой, и слышала от своих подопечных крики и пострашнее - даже от дам королевских кровей. Бейт не была королевского рода, но могла ругаться, как уличная торговка, особенно когда схватки терзали ее тело. Закрыв глаза, она всякий раз видела перед собой лицо Гилвина. Он был добрым человеком и умер слишком молодым. Говорили, будто именно его смерть подвигла Акилу к заключению мира с рииканами. Он был одним из лучших воинов Лукьена. Лукьен сам привез жуткую новость, которая потрясла беременную Бейт и повергла ее в тяжелую депрессию. Но Акила обещал оставить ее в замке, а он был хорошим человеком, разве не так?

- Не знаю, - простонала Бейт, откидывая голову назад. Она чувствовала, что сходит с ума, и ее больше не волновало, слышит ли ее кто-нибудь.

- Бейт, остановись-ка ненадолго, - сказала Мери. Подруга вытерла ей лицо. - Все будет хорошо. Роды продвигаются нормально, правда, Гвена?

- Просто идеально, - подтвердила старуха. - Ребенок движется так же ловко и быстро, как дьявол в бархатных панталонах. Тебе больно, я знаю, но ничего не поделаешь. Я принимала на свет короля Акилу, как ты знаешь, и если и был ребенок, который не желал появляться, так это он. Двадцать часов жуткой агонии...

- Гвена! - проворчала Мери. - Следи за своей речью!

Впервые за эти часы, Бейт засмеялась.

- Не нужно смеяться, дыши! - скомандовала акушерка. Она снова заглянула вниз, чтобы проверить, как идут дела. Бейт уже видела головку ребенка. - Ну вот, все хорошо. Ты молодец, девочка. Вот и все. Помогай ему выйти.

Бейт напряглась, стараясь дышать, как учила Гвена. Она увидела яркую вспышку за окном и почувствовала, как комната сотрясается от мощного раската грома. Из-за дождя не было видно ни луны, ни звезд - только тусклый свет факела в опочивальне. Она ощущала запах собственных нечистот, крови, пота и страха. Каждый вдох давался с трудом.

- Я хочу родить мальчика. Ты слышишь, Гвена, - шептала она.

Повитуха усмехнулась.

- Этот вопрос не по моей части.

- Мальчика, - настаивала Бейт. - И назвать его в честь отца...

- А если это девочка? - спросила Мери.

- Не может быть девочки, - проворчала Бейт. - Бог теперь мне должен. Он отобрал у меня все. Так что эта милость - самое меньшее, что он может мне дать.

Подошла новая схватка. Бейт выдохнула, чувствуя, как расширяется родовой канал с нечеловеческой болью, вызванной настойчивостью младенца. Она вцепилась в простыни, стискивая зубы.

- Хорошо, все идет прекрасно, - сказала Гвена. Она поместила руки между ног Бейт. - Давай-ка, потужься еще разок, как следует.

Бейт выгнулась от боли, старясь изгнать ее из своего сознания. Одновременно с мощным ударом грома она издала страшный крик, изгоняя плод из своей утробы. Боль была дикой. Помощь Гвены не особенно избавила от страданий. Роды достигли решающей минуты. Она сама знала это. Из последних сил, собрав остатки энергии, она потужилась.

- Да! - закричала Гвена. - Да, да!

"Это будет мальчик, - говорила Бейт сама себе. - Он будет красивым и сильным, как его отец, и станет великим рыцарем на службе у Акилы. Да будет так!"

Несмотря на боль, легкая улыбка коснулась губ молодой женщины. Вот и награда за лишения. Когда все закончится, у нее будет чудесное дитя. Бейт держала глаза закрытыми и вызывала образ мужа. Она любила Гилвина Томза от всего сердца, и теперь перенесет всю любовь на их отпрыска.

- Вот и головка, - говорила Гвена. - Ты просто молодчина, девочка. Повремени-ка немножко...

- Он выходит, Бейт, - воскликнула Мери. - Я уже вижу его!

Последние моменты были настоящим адом. Бейт сдерживала дыхание, используя оставшийся в легких воздух, чтобы вытолкнуть младенца, и, когда его больше не осталось, подошла последняя схватка.

- О, Боже! - простонала Бейт. - Пожалуйста, ну давай же!

Бог услышал ее мольбу. Дитя, разрывавшее ее тело, вылетело наружу, словно пушечное ядро, прямо в подставленные руки Гвены. Боль утихла, и тело как будто съежилось. Было больно, но гораздо меньше.

- Бейт, ты сделала это! - закричала Мери. Она смотрела на младенца широко раскрытыми от изумления глазами.

- Да, я сделала это - вздохнула Бейт. - У меня есть ребенок!

Следующие слова Гвены оказались настоящим чудом.

- Это мальчик, Бейт. Чудесный мальчик.

- Мальчик? - Бейт попыталась сесть. - Мальчик!

Гвена поднесла ребенка к Мери.

- Возьми ребенка, - велела она.

Мери приблизилась к кровати, в то время как Гвена занялась пуповиной. Измученная Бейт впервые взглянула на свое дитя. Весь скользкий от смазки, он все равно был прекрасен. Пока Гвена перерезала пуповину, Мери бережно держала ребенка, вытирая его скользкое тельце и нежно воркуя. Когда с пуповиной было покончено, Гвена взяла ребенка и быстро шлепнула по попке - раздался слабый крик: дитя подало голос.

Бейт откинула потные волосы со лба. Плач младенца гипнотизировал ее. Гордая повитуха улыбалась.

- Ах, посмотри же на меня, маленький воин. Сколько вас прошло через мои руки? Ты, наверное, сотый, никак не меньше!

- Разреши мне подержать его, - взмолилась Бейт. - Пожалуйста!

Гвена уже собралась поднести ребенка матери, как вдруг выражение ее лица изменилось. Глаза сузились, изучая младенца. Сердце Бейт затрепетало.

- Гвена, что такое? Что-нибудь не в порядке?

Гвена не отвечала. Она рассматривала маленькую ручку мальчика, склонив голову набок.

- Гвена, что случилось? - требовала ответа Бейт.

- Не знаю, - ответила повитуха. Она поднесла малютку к матери. - Посмотри на его руку.

Бейт наклонилась, сосредоточив взгляд на ручонке малыша. Вначале не увидела ничего необычного. Но, приглядевшись поближе, поняла: проблема в его пальчиках. Большой палец странным образом сросся с указательным, и оба казались короче, чем обычно.

- Ох...

Малютка Гилвин, как она его уже называла про себя, снова заплакал.

- И на ножке тоже, - сказала Гвена. Она выглядела встревоженной, даже бледной. - Та же картина.

Бейт взглянула и обнаружила, что на левой ножке, заканчивающейся закругленной пяточкой, два пальчика, мизинец и безымянный, срослись вместе, соединенные кожной складкой. Бейт почувствовала, как рушится мир, и страшные картины замелькали перед глазами, все они были связаны с рожденным ею ребенком. В Лиирии, как и в других местах на континенте, калеки чаще всего становились нищими-попрошайками.

- О, нет, пожалуйста...

- Бейт, не волнуйся, - быстро проговорила Мери. - Он ведь новорожденный. Я уверена, это ничего не значит. - Она обратилась к Гвене за поддержкой. - Правда?

Повитуха сделала гримасу.

- Я не знаю. Понятия не имею, что это значит. Может быть... - Внезапно она остановилась. Бейт повернулась к ней:

- Что?

Гвена взглянула на дитя и вздохнула:

- Проблема может касаться не только ручки и ножки. Может быть кое-что похуже.

- Что же? Что может быть хуже?

- Бейт, - мягко проговорила Гвена. - У него может быть что-нибудь с головой. Вдруг он... не совсем нормальный.

- Не говори так! - взвизгнула Бейт. - Как ты можешь?!

- Я уже встречалась с таким прежде, девочка. Иногда у покалеченного ребенка может оказаться другая проблема - с мозгом. В случае твоего младенца это не исключено.

- Нет, это неправда! - прошипела Бейт. Она села в кровати, не обращая внимания на свою наготу и перепачканную постель. - Гилвин нормальный, - настаивала она. - Он будет королевским гвардейцем, как его отец. Он...

Ее голос пресекся, и она не могла больше говорить. Совершенно обессиленная, она потянулась к ребенку. Гвена осторожно протянула ей малютку. Бейт взяла его на руки и прижала к груди. Она улыбалась сыну. Она был так хорош, несмотря на изуродованную ручку и ножку. Но она продолжала беспокоиться. Какая жизнь ждет мальчика-калеку? Она видела их на улицах, просящих милостыню, потому что не могли работать и содержать себя. Ее маленький мальчик - ее Гилвин - может стать побирушкой.

- Нет, - она затрясла головой. - Я не позволю этому случиться с тобой.

- Бейт, дай мне ребенка, - попросила Гвена. Она хотела забрать мальчика, но Бейт не отдавала.

- Я хочу держать его на руках, - заявила она.

- Но его нужно помыть, - сказала Гвена. - Он грязный, и ты тоже. Давай его сюда. Позволь мне вымыть его. Я принесу его назад. Мери, а ты помой Бейт, хорошо?

Бейт неохотно согласилась, протягивая новорожденного Гвене. Она была измучена, и все тело у нее болело: даже беседа отнимала силы. Гвена завернула ребенка в чистую пеленку и вынесла из комнаты. Бейт откинулась назад, чувствуя, как намокли простыни. Мери начала окунать полотенце в корыто с водой и протирать ее между бедер, смывая кровь. Это могло вызвать неловкость, но Бейт мыслями уже была далеко, мучаясь страхом за судьбу своего малыша.

- Не волнуйся, Бейт, - сказала Мери, закончив работу. - Тебе нужно отдохнуть. Гвена присмотрит за мальчиком. Попытайся уснуть.

Уснуть. Какое чудесное слово. Но Гвен боялась, что приснятся кошмары.

- Мери?

- Да?

- А что если Гвена права? И ребенок ненормальный?

Мери улыбнулась, пытаясь скрыть чувства.

- Этого мы пока не знаем.

- Но его ручка... и ножка. Они... - Бейт не могла заставить себя произнести слово "искалечены". - А если мозг тоже...

- Бейт, он еще слишком мал. Никто не может сказать точно, что его ждет, даже Гвена.

- Но если это так? Что тогда?

- Значит, будешь растить его и любить, как будто ничего не произошло. Он же твой сын, Бейт.

Бейт кивнула. Она уже любила малютку Гилвина, а ведь он не прожил на белом свете еще и часа. Но любви не под силу свернуть горы, как поется в песне, и ей не спасти его от жестокости мира. Если ее дитя не в своем уме, лишь милость короля поможет ему.

- Акила - добрый человек, - сказала она себе. - Он найдет место для Гилвина в этом замке. Я точно знаю это, - она взглянула на Мери. - Верно?

Мери окунула грязное полотенце в корыто. Лицо ее было серьезным.

- Акила добрый человек, так все говорят. Он был добрым принцем, а теперь стал добрым королем.

- Да, - согласилась Бейт. - Даже если Гилвин не сможет стать солдатом, Акила найдет для него место, как ты считаешь?

- Бейт, закрой глаза и отдохни.

Бейт знала, что подруга ничего не ответит. Сдавшись усталости, она закрыла глаза и позволила Мери умыть и переодеть себя. И продолжала думать, что будет с ее сыном в новом мире, создаваемом королем Лиирии.