read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Тем более что сам Егор истово в это верил. Ну, а уж если Егор во что-то там
верил истово, то и говорил об этом особо, и мнения своего не менял, и даже с
самим Федором Ипатовичем спорил крепко.
-- Глупый ты мужик, Егор, раз такое мелешь. Ну, какая на тебе рубаха?
Ну, скажи?
-- Синяя.
-- Синяя! Дерьмовая на тебе рубаха: с третьей стирки на подтирку. А у
меня -- заграница. Простирнул, встряхнул -- и гладить не надо, и как новая!
-- А мне и в этой ладно. Она к телу ближе.
-- Ближе! Твоей рубахой рыбу ловить сподручно: к ветру она ближе, а не к
телу.
-- А ты скажи, Федор Ипатыч, с тебя во тьмах-то, как рубаху сымаешь,
искры сыпятся?
-- Ну?
-- Вот. Потому -- чужая она, рубаха-то твоя. И от противности
электричество вырабатывает. А у меня с рубахи ни единой искорки не спадет.
Потому -- своя, к телу льнет, ластится.
-- Бедоносец ты, Егор. Пра слово: бедоносец! Природа обидела.
-- Да уж что уж. Стало быть, так, раз оно не этак...
Улыбался Егор. Смирно улыбался. А Колька негодовал. Люто негодовал, но
при старших спорить не смел: при старших спорить- отца позорить. Наедине
возмущался:
-- Ты чего смалчиваешь, тять? Он тебя всяко, а ты смалчиваешь.
-- Бранчливых, Коля, сон не любит. Тяжко спят они. Маются. Так-то,
сынок.
-- С мяса они маются! -- сердился Колька.
Сердился он потому, что Егор врал. Врал, сопел при этом, глаза прятал:
Колька этого не любил. Не любил отца вот такого, жалкого. И Егор понимал,
что сын стыдится его и мучается от стыда этого, и мучился сам.
-- Да уж что уж. Стало быть, так, раз оно не этак.
А мучения все эти, стыд дневной и полуночный, крики жены да соседские
ухмылочки -- все от одного корня шли, и корнем тем была Егорова трудовая
деятельность. Не задалась она у него, деятельность эта, на новом-то месте,
словно вдруг заколодило ее, словно вдруг руки Егору отказали или соображение
в гости утекло. И мыкался Егор, и лихорадило его, и по ночам-то спал он не в
пример хуже бранчливого Федора Ипатовича.
-- Руководить тобою нужно, Егор. Руководить! Но зато был Колька. Ни у
кого такого Кольки не было. Мужичка такого чистоглазого!..

3
Не задалась у Егора Полушкина на новом месте привычная работа. Правда,
первых два месяца, когда топориком для Федора Ипатовича от солнышка до
солнышка позванивал, все вроде нормально шло. Федор Ипатович хоть и
руководил им, однако взашей не подталкивал, свою выгоду соблюдая. Мастера
торопить нельзя, мастер -- сам себе голова: это всякий хозяин сообразит. И
хоть и бегал вокруг, и кипятил кровь, а особо подгонять не решался. И Егор
работал, как сердце велело: где поднажать, где передохнуть, а где и отойти,
присесть на бревнышко, на работу со стороны глянуть. Да не торопливо, не в
задыхе -- спокойно, вглядчиво, на три цигарки. За эту работу кормили его с
семейством ежедень, штаны старые дали и домишко. В общем, Егор не сетовал,
не обижался: по закону, по сговору все было сделано. Полмесяца он в новом
жилье устраивался, неделю радовался, а потом пошел работу искать. Не за ради
дома да удобства родственника- за ради хлебушка.
Плотник есть плотник: за ним всегда работа бегает -- не он за работой.
Тем более, что весь поселок труд Егоров видел, да и петух тот, его топором
сработанный, с конька на весь белый свет кукарекал. Так что взяли Егора,
можно сказать, с поясным поклоном в плотницкую бригаду местной строительной
конторы. Взять-то взяли, а через полмесяца...
-- Полушкин! Ты сколько ден стенку лизать будешь?
-- Дык ведь это... Доска с доской не сходится.
-- Ну и хрен с ними, с досками! Тебе, что ль, тут жить? У нас план
горит, премиальные...
-- Дык ведь для людей жа...
-- Слазь с лесов! Давай на новый объект!
-- Дык ведь щели.
-- Слазь, тебе говорят!..
Слезал Егор. Слезал, шел на новый объект, стыдясь оглянуться на
собственную работу. И с нового объекта тоже слезал под сочную ругань
бригадира, и снова куда-то шел, на какой-то самоновейший объект, снова делал
что-то где-то, топором тюкал, и снова волокли его, не давая возможности
сделать так, чтобы не маялась совесть. А через месяц вдруг швырнул Егор
казенные рукавицы, взял личный топор и притопал домой за пять часов до конца
работы.
-- Не могу я там, Тинушка, ты уж не серчай. Не дело у них -- понарошка
какая-то.
-- Ах горе ты мое бедоносец юродивый!..
-- Да уж что уж. Стало быть, так, раз оно не этак.
Откочевал он в другую бригаду, потом в другую контору, потом еще
куда-то. Мыкался, маялся, ругань терпел, но этой поскаковской работы терпеть
никак не мог научиться. И мотало его по объектам да бригадам, пока не
перебрал он их все, что были в поселке. А как перебрал, так и отступился: в
разнорабочие пошел. Это, стало быть, куда пошлют да чего велят.
И здесь, однако, не все у него гладко сходилось. В мае -- только земля
вздохнула -- определили его траншею под канализацию копать. Прораб лично по
веревке
трассу ему отбил, колышков натыкал, чтоб линия была,
по лопате глубину отметил:
-- Вот до сих, Полушкин. И чтоб по ниточке.
-- Ну, понимаем.
-- Грунт в одну сторону кидай, не разбрасывай.
-- Ну, дык...
-- Нормы не задаю: мужик ты совестливый. Но чтоб...
-- Нет тут вашего беспокойства.
-- Ну, добро, Полушкин. Приступай. Поплевал Егор на руки, приступил.
Землица сочная была, пахучая, лопату принимала легко, и к полотну не липла.
И тянуло от нее таким родным, таким ласковым, таким добрым теплом, что Егору
стало вдруг радостно и на душе уютно. И копал он с таким старанием, усердием
да удовольствием, с каким работал когда-то в родимой деревеньке. А тут
майское солнышко, воробьи озоруют, синь небесная да воздух звонкий! И потому
Егор, про перекуры забыв, и дно выглаживал, и стеночки обрезал, и траншея за
ним еле поспевала.
-- Молоток ты, Полушкин! -- бодро сказал прораб, заглянувший через три
часа ради успокоения.-- Не роешь, а пишешь, понимаешь!
Писал Егор из рук вон плохо и потому похвалу начальства не очень чтобы
понял. Но тон уловил и наддал изо всех сил, чтобы только угодить хорошему
человеку. Когда прораб явился в конце рабочего дня, чтобы закрыть наряд, его
встретила траншея трехдневной длины.
-- Три смены рванул! -- удивился прораб, шагая вдоль канавы.-- В
передовики выходишь, товарищ Полушкин, с чем я тебя и...
И замолчал, потому что ровная, в нитку траншея делала вокруг ничем не
примечательной кочки аккуратную петлю и снова бежала дальше, прямая как
стрела. Не веря собственным глазам, прораб долго смотрел на загадочную петлю
и не менее загадочную кочку, а потом потыкал в нее пальцем и спросил почти
шепотом:
-- Это что?
-- Мураши,-- пояснил Егор.
-- Какие мураши?
-- Такие, это... Рыжие. Семейство, стало быть. Хозяйство у них, детишки.
А в кочке, стало быть, дом.
-- Дом, значит?
-- Вот я, стало быть, как углядел, так и подумал...
-- Подумал, значит?
Егор не уловил ставшего уже зловещим рефрена. Он был очень горд
справедливо заслуженной похвалой и собственной инициативой, которая
позволила в неприкосновенности сохранить муравейник, случайно попавший в
колею коммунального строительства. И поэтому разъяснил с воодушевлением:
-- Чего зря зорить-то? Лучше я кругом окопаю...
-- А где я тебе кривые трубы возьму, об этом ты пе подумал? На чьей шее
я чугунные трубы согну? Не сообразил? Ах ты, растудыт твою...
Про петлю вокруг муравьиной кучи прораб растрезвонил всем, кому мог, и
проходу Егору не стало. Впрочем, он еще терпел по великой своей привычке к
терпению, еще ласково улыбался, а Колька ходил сплошь в синяках да
царапинах. Егор сразу заметил синяки эти, но сына не трогал: вздыхал только.
А через неделю учительница пришла.
-- Вы Егор Савельич будете?
Нечасто Егора отчеством величали, ох, нечасто! А тут -- пигалица,
девчоночка, а -- уважительно.
-- Знаете, ваш Коля пятый день в школу не ходит.
-- Как так получается?
-- Наверное, обидел его кто-то, Егор Савельич. Сначала он дрался очень,
а потом пропал. Я его вчера на улице встретила, хотела расспросить, но он
убежал.
-- Неуважительно.
-- Вы поговорите с ним, Егор Савельич. Поласковее, пожалуйста: он
мальчик чуткий.
-- Конечно, как водится. Спаси бог за беспокойство ваше.
Поздним вечером, когда в окнах засветились телеэкраны, Егор застал
Кольку в сараюшке. Колька было прикинулся спящим, засопел почище поросенка,
но отец будить его не стал, а просто сел на топчан, достал кисет и начал
скручивать цигарку.



Страницы: 1 2 [ 3 ] 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.