странно слышать именно от Санина такие слова о Лиде, что он даже не понял
его хорошенько.
определении Санина как дурного, безнравственного, как понимал это Новиков,
человека. Но этого он не мог сказать Санину, потому что всегда, еще с
гимназии, чувствовал к нему искреннюю любовь. Выходило так, что ему,
Новикову, нравился дрянной человек, а этого, конечно, быть не могло. И
оттого в голове Новикова сделалось смутно и неприятно. Напоминание о Лиде
было ему больно и стыдно, но так как Лиду он обожал и сам молился на свое
большое и глубокое чувство к ней, то не мог сердиться на Санина за это
напоминание: оно было и мучительно, и в то же время жгуче приятно. Точно
кто-то горячей рукой взялся за сердце и тихонько пожимал его.
Прибежал Милль, озабоченно посмотрел вокруг и стал тереться о колени Санина.
Он, очевидно, был рад чему-то и хотел, чтобы все знали о его радости.
чтобы Санин опять не коснулся того, что больше всего на свете его самого
интересовало. А между тем все другое, что приходило ему в голову, казалось
пустым, неинтересным и мертвым при воспоминании о Лиде.
хотел спросить, но чего спросить не решался.
все барышни у нас на бульваре
этими чугуннолобыми господами...
ты... и даже больше, потому что у нее есть то, чего у тебя нет: жадность ко
всему!.. Ей хочется все изведать, все перечувствовать... Да вот и она сама..
Ты только посмотри на нее и пойми!.. Красота-то какая!
и обаятельное сплетение изящной нежности и ловкой силы, страстно-горделивое
выражение затемненных глаз и мягкий звучный голос, которым она гордилась и
играла. Она медленно, слегка волнуясь на ходу всем телом, как молодая
красивая кобыла, спустилась с крыльца, ловко и уверенно подбирая свое
длинное серое платье. Путаясь шпорами и преувеличенно ими позванивая, за нею
шли два молодых, красивых офицера, в блестящих сапогах и туго обтянутых
рейтузах.
красотой, женской свежестью и звучным голосом. Она протянула Новикову руку и
покосилась на брата, к которому все не могла приноровиться и понять, когда
он смеется, а когда говорит серьезно.
него выступили слезы. Но Лида этого не заметила, она уже давно привыкла
чувствовать на себе его робкие благоговеющие взгляды и они не волновали ее.
весь изгибаясь, как горячий веселый жеребец, сказал тот офицер, который был
старше, светлее волосами и красивее.
ротмистр, и то, что он настойчиво и упрямо добивается любви Лиды. Другой
офицер был поручик Танаров, который считал Зарудина образцом офицера и
старался во всем подражать ему. Но он был молчалив, не очень ловок и хуже
Зарудина лицом.
Лида и бросилась в кресло, скользнув взглядом по лицу брата. Подняв обе руки
к голове, отчего выпукло обрисовалась высокая упругая грудь, она стала
откалывать шляпу, упустила в песок длинную, как жало, булавку и запутала в
волосах и шпильках вуаль. - Андрей Павлович, помогите!.. - жалобно и
кокетливо обратилась она к молчаливому поручику.
декорация, на которой еще ярче, еще пышнее обрисовывается ваша красота!
прозвучал оттенок насмешки.
Танаров, стараясь отцепить шляпку Лиды и дергая ее за волосы, отчего она и
сердилась и смеялась.
зрачкам Санин ясно прочел:
весело! Я не глупее тебя и знаю, что делаю!
стол.
жалобно и кокетливо воскликнула Лида, - вы мне всю прическу испортили...
Теперь надо идти в дом...
мужчин, безотчетно смеясь и изгибаясь, взбежала на крыльцо.
опустились и осели, утратив ту нервную напряженность движений, которую все
мужчины принимают в присутствии молодой и красивой женщины. Зарудин вынул
папиросу и, с наслаждением закуривая, заговорил. Слышно было, что он говорит
только по привычке всегда поддерживать разговор, а думает совсем о другом.
серьезно. С ее голосом карьера обеспечена!
Новиков.
папиросу опустил.
раздражением ответил Новиков.
ревность, страдающая при мысли, что женщина, тело которой он любит, будет
выступать перед другими мужчинами, быть может, в костюмах вызывающих,
обнажающих это тело, делающих его еще грешнее, заманчивее.
именно одним из тех мужчин, которые хотят любимой им женщины, и его
мучительно раздражало, что Зарудин красив.
изображать сцены сладострастия под взглядами тех, кто завтра уйдет от нее
так же, как уходят от публичной женщины, заплатив деньги. Нечего сказать,
хорошо!
любовались ее телом прежде всего. Новиков досадливо вздернул плечами.
бы эффектна на сцене, я бы посмотрел.
любопытство, всем стало неловко. И Зарудин, считая себя умнее и находчивее
других, счел своим долгом вывести всех из неловкого положения.
и погубить свой талант?.. Ведь это было бы преступлением против природы,
наградившей ее своими лучшими дарами!
Как это преступление мне самому в голову не пришло!
полезней всякой актрисы!
говорить об этом действительно скучно и бесполезно. Но тем не менее все
обиделись. Стало тихо и совсем скучно.
фразу брата, но не поняла, в чем дело.
к реке. Там хорошо теперь...
нее на мгновение стали загадочны и темны, что-то обещая, что-то говоря.
руку.
него все лицо приняло плаксивое выражение, спросил Новиков.