висело на дереве. Запуталось в ветвях.
его помощью скрылся из этой комнаты второй -- может быть, самый опасный
преступник.
сопровождении Ерофеева и Коваленко отправили в тюремную больницу.
она пыталась остальными восемью обвить скользкое, змеиное тело мурены.
Обычно серая с зелеными полосками и пятнами окраска каракатицы, так хорошо
скрывавшая ее на фоне покрытой водорослями скалы, теперь, в разгар битвы,
непрерывно менялась от ярости и страха, и по телу пробегала дымка всех
оттенков. Кольцо упругой кожи у основания рук растянулось, и из него
выглядывал темно-бурый попугайный клюв -- большой, твердый, острый,
способный прокусить до мозга голову даже крупной рыбы. Два больших круглых
глаза сверкали то розовым, то голубым, то серебристо-зеленым огнем. Как
всегда на охоте за рыбами, каракатица пыталась подтянуть врага своими
хватательными руками, усеянными бесчисленными присосками, к челюстям, чтобы
прокусить ему череп. Но враг этот -- большая, двухметровая мурена -- был
слишком велик, ловок и силен. Ярко-желтая передняя часть рыбы, толстая и
круглая, мелькала в неуловимо быстрых движениях. Бесчисленные острые зубы
рвали тело головоногого то с одной, то с другой стороны.
выходившая до сих пор из многих сражений, впервые встретилась с таким
неотразимым нападением. Она истощила уже почти весь запас чернильной
жидкости, которой окрашивала вокруг себя воду до черноты. Она уже потеряла
правый плавник и две руки, начисто отрезанные острыми зубами мурены. В этот
критический момент она попробовала применить свое старое, испытанное
средство в борьбе с длинномордыми рыбами. Взмахнув, как бичами, одновременно
всеми шестью свободными руками, четырьмя короткими она обвила тело мурены, а
две хватательные попыталась захлестнуть вокруг ее пасти. Но одна рука попала
в пасть мурены и через мгновение бессильно повисла, извиваясь, как червяк.
Другой рукой ей все же удалось сильно сжать страшные челюсти врага. Мурена
яростно билась в этой петле. Ее длинное цилиндрическое тело свивалось в
кольцо, потом разворачивалось, и темный хвост с ужасной силой бил по
каракатице, прильнувшей к скале. Понадобилось всего три таких удара, чтобы
оглушенная каракатица ослабила петлю на пасти мурены. Еще несколько ударов
-- и пасть открылась, затем сомкнулась: длинная рука отделилась от головы и,
свертываясь и развертываясь, медленно пошла ко дну.
попробовала спастись бегством. Это ей, однако, не удалось. Вероятно, слишком
мало чернильной жидкости оставалось уже у нее в кармане, и облако поэтому
получилось очень прозрачным.
яростное пиршество мурены.
как хлыст, тело с острой щучьей головой. Широкая пасть была полна
крючковатых зубов, на конце челюсти торчали два громадных, похожих на клыки
зуба. Сверкнуло серебристое брюхо.
поднять кверху голову с раскрытой пастью, как ее толстая круглая шея почти
скрылась в широкой пасти пришельца. Барракуда -- страшилище антильских
вод,-- словно молния, поразила мурену.
вращались, почти касаясь дна, вздымая тучи песка и ила. Во все стороны
летели поднятые мощными струями воды шоколадные голотурии, похожие на огурцы
с высокими мясистыми пупырышками; черные морские ежи, круглые, как хлебы, с
растопыренными во все стороны длинными острыми иглами; желтые, зеленые,
ярко-красные морские звезды, пятилучевые и многолучевые; офиуры с длинными,
тонкими, как плети, лучами; разноцветные, покрытые слизью губки, "гигантские
мокрицы", по двадцать -- тридцать сантиметров в длину. Расползались задом
наперед раки; торопливо, бочком, убегали крабы на высоких, как ходули,
ножках, высоко неся свои толстые, мощные клешни. Рыбы разноцветным дождем
летели подальше от этого страшного места.
Она все глубже погружала свои ужасные зубы в тело жертвы. Наконец, с силой
встряхнув мурену, она вырвала из ее толстой шеи огромный кусок мяса и
мгновенно проглотила его. С глубокой раной, оставляя за собой широкую,
расползающуюся полосу крови, мурена бросилась в бегство. Но с неуловимой
стремительностью барракуда настигла и яростно принялась рвать и терзать свою
добычу.
горы. Ему все мерещились длинные, острые зубы барракуды, ее широкая пасть,
ее неподвижные круглые глаза, полные, казалось, холодной ярости. Он боязливо
оглядывался по сторонам.
пробором, сейчас немного растрепались и слиплись от испарины. Большие серые
глаза сделались круглыми. Тонкое, с острым подбородком лицо было бледно.
Мелькавшие повсюду тени пугали его. Сгущенный зеленоватый сумрак расселин,
гротов, провалов в нагромождении скал, колеблющиеся гирлянды водорослей,
заросли морских лилий -- все грозило неожиданным, страшным, беспощадным. Он
едва волочил ноги. Его шаги поднимали со дна легкими серебристыми облачками
белый коралловый песок. Он наступал на голотурии, мирно глотавшие ил, на
морские звезды, медленно ползавшие по дну, на мраморно-белые мешковидные
асцидии, лопавшиеся под его тяжелыми подошвами, на известковые трубочки
червей, высунувших кверху свои перистые жабры с тончайшим ветвистым узором
кровеносной системы...
кончилась в два счета. Из зубов барракуды редко кому удается спастись.
мы не спрятались в расселину? -- слегка заикаясь, спросил Павлик.
великолепную ассирийскую бороду, но рука прошлась только по гладкой
металлической груди скафандра.
владыки подводных глубин -- кашалота,-- ответил он. -- И я затащил тебя в
расселину не потому, что боялся: мне просто не хотелось мешать актерам на
сцене. Но и самому Скворешне я не советовал бы встретиться во время купания,
в одних трусах, с барракудой. Это, пожалуй, самая страшная рыба, самый
дерзкий хищник антильских вод.
всматриваясь во что-то на дне, позвал:
звучал весело и возбужденно. Сквозь прозрачный шлем Павлику видна была
большая бритая голова в таком же шлеме, крупный нос, мохнатые черные брови и
иссиня-черная блестящая борода, терявшаяся за воротником скафандра. Спереди
каждого шлема сверкал серебром рефлектора небольшой, но мощный, как
маленькое солнце, круглый выпуклый фонарь. Металлический, цвета вороненой
стали, скафандр на спине и груди раздувался, делая маленького зоолога
похожим на фантастического горбатого карлика. В этих горбах у него и у
Павлика заключались небольшие, но огромной емкости электрические
аккумуляторы, механизмы для движения, запасы кислорода. На гибком
металлическом поясе висели кортик, еще один маленький переносный фонарь,
топорик на длинной рукоятке, круглый сверток и что-то вроде длинного,
плоского патронташа. Справа у пояса висел квадратный плоский ящичек с ручкой
и коротким дулом, как у браунинга. К ручке ящичка тянулся из спинного горба
гибкий резиновый шнур. На левой руке в металлическую манжету скафандра под
прозрачными кружочками были вделаны три самых необходимых для подводных
путешествий прибора -- часы, компас и глубомер.
одежды. И теперь, когда зоолог без напряжения, легко и свободно нагнулся,
стал на колени, поднял руку и поманил ею Павлика, мальчик не смог
удержаться, чтобы не потрогать металлическими пальцами свою металлическую
грудь. Это было чудесно и восхитительно, это вызывало чувство безопасности и
спокойствия. "Даже зубы кашалота бессильны против наших скафандров", --
повторил он слова зоолога и, уже совсем повеселевший, торопливо подошел к
нему, слегка напрягаясь, чтобы преодолеть сопротивление воды.
зоолог вытянул руку:
он наполовину спрятался в какую-то раковину? И что это за цветок он несет на
себе?
делается на дне и чем занят этот странный рак.
близилось к полудню. Тропическое солнце уже высоко поднялось. Его лучи с
каждым часом пронизывали чистую прозрачную воду все более вертикально и