1885 году. С влажными от волне-ния глазами слушал Глеб Успенский этот очерк
еще до его опуб-ликования. "Ведь это золото! -- говорил он автору. -- Чего
ты свои репортерские заметки лупишь? Ведь ты из глубины вышел, где никто не
бывал, пиши, пиши очерки жизни! Пиши, что видел... Ведь ты показал такой ад,
откуда возврата нет... Приходят уми-рать, чтобы хозяин мошну набивал, и
сознают это и умирают тут же. Этого до тебя еще никто не сказал".
быта, жестокой эксплуатации пролетариев. Хмуро, неприветливо выглядит
белильный завод купца Копейкина, словно крепость обнесенный высоким грязным
забором. Острожным хо-лодом веет от него. С разных концов России в поисках
заработка стекались сюда нищие, голодные, бездомные -- "обреченные" люди.
Вскоре они начинали задыхаться, кашлять. Свинцовая пыль за-биралась в
легкие, чернели лица рабочих, глубже западали глаза. Отсюда у них оставалась
одна дорога -- в могилу: больше двух-трех лет не выживали даже самые крепкие
люди.
медленно росло сопротивление. Тяжело переживая смерть каждого товарища,
рабочие злобно грозят хозяину: "По-годи ужо ты!"
что автор его на себе испытал адские условия ка-торжного труда на
свинцово-белильном заводе в Ярославле. Это был живой человеческий документ.
Очерк Гиляровского появился в "Русских ведомостях" в то время, когда
общественность России занимал вопрос о развитии капитализма в стране, когда
народ-ники, типа Н. К. Михайловского, не хотели замечать русского
пролетариата и его жалкого существования. Глеб Успенский ви-дел, что до
"Обреченных" никто еще так смело не говорил о про-летариях, не показывал его
бедствий и эксплуатации.
Вологду в 1878 году, отец, поощрявший занятия сына литературой, преподнес
ему подарок. Это была книжечка, вышед-шая в Вологде еще в 1873 году, а в ней
гимназическое стихо-творение Гиляровского "Листок", напечатанное его
учителем Прохницким. "Это еще больше, -- вспоминает Гиляровский, -- зажгло
во мне уверенность писать..." Но в новых скитаниях и мытарствах не было
времени посвятить себя литературе, поэтому вплоть до 1881 года создать
что-нибудь значительное не удавалось. Лишь изредка, от случая к случаю,
выходили из-под его пера небольшие стихотворения, песни, остроумные
эпиграммы, но и они писались "для себя" и нигде не печатались.
Н. П. Кичеев, и Андреев-Бурлак заставил своего друга прочесть ему только что
написанные стихи о Волге. Стихи понравились, и 30 августа 1881 года
Гиляровский, жадно вдыхая запах свежей типографской краски, читал свои
строки:
бросил сцену и отдался литературе". Сначала печатал всякую мелочь в "Русской
газете", а потом перешел на постоянную работу в "Московский листок", где и
проходил суровую репортер-скую школу. Работа в этой газете требовала большой
энергии, вы-носливости, смелости и находчивости. "Трудный был этот год, год
моей первой ученической работы, -- рассказывает Гиляровский. -- На мне
лежала обязанность вести хронику происшествий, -- дол-жен знать все, что
случилось в городе и окрестностях, и не прозе-вать ни одного убийства, ни
одного большого пожара или круше-ния поезда".
разбой, с пожара на крушение, лазил по крышам вместе с пожарниками, проникал
в притоны, трущобы, сидел в трактирах, бродил по ярмаркам, во все
вглядываясь, ко всему прислушиваясь, и всегда был в курсе городских
новостей. Вскоре Гиляровский при-обрел огромную популярность, стал, по
общему признанию, "коро-лем репортеров".
Орехова-Зуева о громадном пожаре на фабрике Морозовых, во время которого
пострадали сотни рабочих и члены их семей. Хо-зяева и полиция тщательно
скрывали причины пожара, но Гиляров-ский, переодевшись в рваный пиджачишко,
в стоптанные сапоги, проник на фабрику, под видом рабочего толкался в
очередях по найму, в пивных и трактирах и выяснил истинную причину
трагедии-- отсутствие элементарных жилищных условий в рабочих ка-зармах. Его
корреспонденции в "Московском листке" об этих собы-тиях вызвали брожение
среди рабочих. Перепуганные фабриканты жаловались на газету
генерал-губернатору. Тот приказал арестовать и выслать автора
корреспонденции. Издателю с большим трудом удалось скрыть имя "своего
человека", наделавшего столько шуму и доставившего большие неприятности
фабрикантам.
Московско-Курской железной дорогой, Гиляровский случайно узнал о большом
крушении под Орлом, ставшим вскоре известным благодаря его корреспонденциям
под именем Кукуевской железно-дорожной катастрофы. Ночью страшным ливнем
была размыта на-сыпь, образовалась громадная пещера, в которую вместе с
людьми рухнул почти весь поезд. Грязь засосала трупы людей и обломки
разбитого состава.
допускались, но Гиляровский незамеченным проник в специальный поезд, в
котором ехало на расследование железнодо-рожное начальство, и "Московский
листок" был единственной газе-той, впервые известившей своих читателей о
трагических собы-тиях, стоивших жизни сотням людей.
Гиляровский печатался в "Русской мысли", сотрудни-чал в юмористических
изданиях ("Осколки", "Будильник", "Развле-чение").
в одном из писем: "Из этого человечины выраба-тывается великолепный
репортер".
не уставал выступать в их защиту, всегда интере-совался социальной стороной
дела и показывал подлинное лицо истинных виновников трагических для народа
событий, поэтому его газетные выступления все чаще приобретали гражданское
звучание, острый публицистический характер и привлекали внимание широ-кой
общественности.
нередко выступавшего с резкими обличениями современ-ных порядков.
Гиляровский в конце концов вынужден был покинуть эту газету. Стреяясь
вырваться на просторы большой литературы, он становится в 1884 году
сотрудником "Русских ведомостей". Здесь, начиная с очерка "Обреченные", все
чаще публикуются его беллетристические произведения.
"Трущобные люди". Она была уже отпечатана в одной из московских типографий,
но увидела свет лишь в наши дни.
ней было собрано пятнадцать рассказов и очерков-- "Человек и собака",
"Обреченные", "Каторга", "Последний удар", "Потерявший почву"... Все они
печатались раньше в газетах и жур-налах, но собранные вместе приобретали
обобщающий смысл, со-ставляли цельную и мрачную картину бедствия и нищеты
народа, униженного и задушенного эксплуатацией, выброшенного на дно жизни, в
трущобы.
полицейской части Москвы. Знакомясь с уцелевшим экземпля-ром "Трущобных
людей", Чехов говорил Гиляровскому: "В отдель-ности могли проскочить и
заглавия и очерки, а когда все вместе собрано, действительно получается
впечатление беспросветное... Все гибнет, и как гибнет!".
раскрывает писатель тяжелую участь совсем одинокого, бездомного, потерявшего
свое имя старика-бродяги из холодной се-верной губернии. Опустившись на дно,
в трущобы старой Москвы, он, подобно горьковскому Клещу, еще надеется
подняться, вырваться из подвалов, приютивших его. Но Гиляровский не видит
выхода для людей, смирившихся с бродяжной жизнью.
и поместили в "собачий приют". Некому теперь, как раньше, греть ноги совсем
одинокому бродяге, не с кем и словом перемолвиться. Но, тоскуя, он счастлив
тем, что другу его живется тепло и сытно. Так и замерз бродяга на льду
Москвы-реки с не-хитрыми своими мечтами.
заканчивая рассказ.-- Кому нужно знать, как его зовут, если при жизни-то
его, безродного, бесприютного никто и за человека с его волчьим паспортом не
считал... Никто и не вспомнит его1 Разве когда будут копать на его могиле
новую могилу для какого-нибудь усмотренного полицией "неизвестно кому
принадлежащего трупа" -- могильщик, закопавший не одну сотню этих безвестных
трупов, ска-жет: "Человек вот был тоже, а умер хуже собаки!".. Хуже
со-баки!..".
жертв нищеты и бесправия, бесчеловечных социальных от-ношений, царящих в
буржуазном обществе. Не находя выхода, гиб-нут и другие герои очерков
Гиляровского. Спивается лакей Спирька, вышиблен из жизни талантливый актер
Ханов, жертвой трущобы становится бывший военный Иванов, попадает в
публичный дом Екатерина Казанова. Печальна судьба и нищего вологодского
крестьянина Никиты Ефремова ("Один из многих"), отправивше-гося на заработки
в Москву, так как "дома хлебушка и без его рта не хватит до нового".
Раздетый и голодный, бродил он долго по Москве в поисках места, ночевал в
зловонных притонах, неспра-ведливо был обвинен однажды в воровстве и посажен
в тюрьму.
безысходность их нищенского существования, обездоленность народных низов в
мире капиталистической наживы. Герои его рассказов и очерков -- жертвы
эксплуатации, произвола, унижения человеческой личности. Положение этих
Корнев Павел
Круз Андрей
Контровский Владимир
Прозоров Александр
Конан-Дойль Артур
Апраксина Татьяна