удовольствия слушал его разумную речь. Он, оказывается, кончил школу,
выучился там вести хозяйственный календарь и заносить количество копен в
одну графу, а дни отела - в другую. Пусть так. Раньше крестьянин держал
такие выкладки в голове, а его жена знала с точностью до одного дня, когда
должна отелиться любая из ее двадцати или пятидесяти коров.
время он малость оплошал под бременем всех дел, навалившихся на него в
капитанской усадьбе.
лошадь возить навоз, приказывает он, а мальчик пусть возьмет одну из двух
выездных лошадей капитана и встанет за борону, а сам он как пахал, так и
будет пахать! Помяните мое слово, мы еще управимся с севом день в день.
знаю, например, где кончаются капитанские леса, где расположены дома,
надворные постройки, колодцы и дороги. Я старательно готовлюсь к завтрашнему
утру - я смазал колеса и сбрую и на отличку вычистил лошадь. После обеда я
часа на четыре - на пять отправляюсь бродить по капитанским лесам, я миную
Ларсову вырубку, в дом к нему не захожу, а достигнув границы прихода,
поворачиваю обратно. Мне бросается в глаза, что лес изрядно поредел. Когда я
возвращаюсь, батрак спрашивает меня:
толстый и шустрый господин с закрученными кверху усами, он тоже капитан и
служит в одной части с Фалькенбергом; я видел его вчера вечером, когда гости
высыпали из дома. Еще среди них есть господин, которого они называют
инженером. Этот молодой - ему лет двадцать с небольшим, - он среднего роста,
смуглый и безбородый. И еще Элисабет, пасторская дочка. Я сохранил в памяти
черты Элисабет, поэтому сразу узнал ее, хотя прошло шесть лет и она стала
зрелой дамой. Маленькая Элисабет прошлых дней теперь уже не девочка, у нее
пышная грудь, свидетельствующая об отменном здоровье; батрак сказал мне, что
Элисабет замужем, она все-таки вышла за сына хуторянина, того самого Эрика,
которого любила с детских лет. Она по-прежнему дружит с фру Фалькенберг и
часто наезжает в Эвребе. Но мужа ни разу с собой не привозила.
чем-то говорят и очень заняты разговором: капитан всякий раз оглядывается,
перед тем как сказать что-нибудь, должно быть, речь идет не о безразличных
предметах, а напротив, о таких, которые требуют осторожности.
потом зовет куда-то Фалькенберга, но получаeт лишь короткий и небрежный
ответ. Каменная лестница ведет в заросли сирени, толстый капитан
устремляется туда, горничная несет следом вино и стаканы. Замыкает шествие
инженер.
по имени - я ни разу не слышал.
ступеньке и бросает взгляд в сторону флагштока, где стоят те двое. Фигура у
нее такая же стройная и красивая, но лицо увяло - впечатление такое, будто
щеки у нее раньше были наливные, а теперь запали. Она тоже идет к кустам
сирени, я узнаю ее походку, спокойную и плавную, как встарь. Но, конечно,
красота ее за минувшие годы заметно поблекла.
ней два господина.
капитан справлял день рождения, и гости приехали в двух экипажах; на конюшне
до сих пор стоят четыре чужие лошади.
отвечает с досадой: "Иду, иду!" - но не трогается с места. Он то снимет
соринку с плеча Элисабет, то оглянется по сторонам и возьмет ее за локоток,
а сам что-то ей втолковывает.
отправляются гулять куда-нибудь подальше.
хозяйство?
мастерил механическую пилу. До чего ж я был увлечен своим делом! За стеной
лежал больной Петтер. Разгорячась от усердия, я бегал в амбар всякий раз,
когда мне надо было приколотить что-нибудь. Теперь я и пилу эту вспоминаю,
как книжную выдумку. Так разделываются с нами годы.
буду на них пахать, - говорит он, занятый исключительно хозяйственными
заботами.
остальными.
снуют с подносами взад и вперед,- на подносах не только вино, но и закуски,
господа затеяли обедать под сенью ветвей. То и дело раздается: "Братец!
Братец!", но всех громче кричит и хохочет сам Братец. Один стул уже рухнул
под его непомерной тяжестью. Братец посылает в людскую, чтоб ему прислали
добротный деревянный стул, который его выдержит. Да, в зарослях сирени не
скучно. Капитан Фалькенберг время от времени показывается во дворе, чтобы
все видели, что он твердо держится на ногах и не упускает из виду
хозяйственные дела.
Помнится, о прошлом годе я вез его, так он пил всю дорогу - и ни в одном
глазу.
господа перебираются в дом. Но большие окна распахнуты, и мы слышим, как
благозвучно поет рояль под руками фру Фалькенберг. Потом до нас доносится
танцевальная музыка. Это, должно быть, играет толстый капитан Братец.
отсыпаются. Ладно, я пошел спать.
двор и скрывается и господском доме. Его пригласили петь перед господами.
Потом капитан Братец и другие начинают подтягивать, получается громко и
весело. Немного спустя Ларс Фалькенберг входит в людскую. Из кармана у него
торчит бутылка как плата за беспокойство. Увидев, что в людской сижу только
я, незнакомый человек, он проходит к Нильсу, чтобы пропустить с ним по
одной. Потом туда же приглашают и меня. Я остерегаюсь много говорить, как бы
меня не признали, но перед уходом Ларс вдруг просит меня немного проводить
его. Тут по дороге выясняется, что меня давным-давно раскусили. Ларс знает,
что я его прежний напарник.
признаться, даже доволен таким оборотом дела. Значит, капитану наплевать,
чем я занимаюсь у него в усадьбе.
говорили о Ларсовом хозяйстве и о всяких здешних делах: капитан давно уже не
пользуется прежним уважением, он теперь не председательствует в общине, люди
перестали приходить к нему за советом. "Видишь дорогу - это он велел довести
ее до самого шоссе, а больше он ничего не делал, хотя с тех пор уже минуло
целых пять лет. Дом пора красить, а ему и горя мало, поля запущены, лес
повырублен".- "Уж не пьет ли он, часом?" - "Поговаривают, но наверняка
сказать нельзя, черт бы побрал всех сплетников. Выпивает, не без того, и из
дому он часто уезжает и не скоро возвращается, а хоть и вернется, у него к
хозяйству душа не лежит, вот в чем горе. Не иначе в него вселился злой
дух",- рассказывает Ларс.
обходительная, что лучше и желать нельзя. Дом у них гостеприимный, гостей
всегда полно: а налоги большие и расходы большие. Чтобы хоть как-то
содержать в порядке все постройки, нужна уйма денег. Жалко сердечных, и
капитана, и его супругу, они так друг другу осточертели! Да где ж такое
видано! Если они и перекинутся когда словечком, так не глядят друг на друга
и губ почти не разжимают. Они по нескольку месяцев подряд только с чужими и
разговаривают. Летом капитан уезжает на учения, домой не наведывается, за
женой не следит, да и за хозяйством тоже. "Детей у них нет - вот в чем
беда",- говорит Ларс.
привлекательна, о чем я ей и говорю. "Да, моя Эмма хоть куда,- подтверждает
Ларс,- вот только рожать она больно горазда". Он и ей наливает из своей
бутылочки и заставляет ее выпить. Эмма приглашает нас войти, - чем так
стоять перед дверью, лучше посидеть за столом. "Эка важность, лето на
Контровский Владимир
Конюшевский Владислав
Орловский Гай Юлий
Белов Вольф
Лукьяненко Сергей