рыжего в галоп и, поднимаясь вверх, ощутила, как ее лицо обдувает горячий
ветер.
каменистого холма. Не испытывая ни малейшего страха, Лорна поднималась все
выше и выше, пока пески пустыни не раскинулись, ослепительно сверкая, далеко
перед ней. Солнце над головой ощутимо припекало. Лорна остановилась, чтобы
напиться. Потом она надвинула шляпу на глаза и, усевшись поплотнее в седле,
позволила коню самому спускаться по холму и рысью двигаться в сторону
зеленых пучков, обозначавших оазис Фадну.
свободном беспорядке рассыпались по плечам. Будь благословенна тень! Она
услышала воркование голубей и поспешно направилась к дому, где птицы,
наверное, свили гнездо.
будто затаил дыхание в ожидании крика боли, который вырвался у Лорны, едва
она увидела, что осталось от дома, где жил и творил ее отец.
какими-то цветущими растениями, которые, казалось, стремились полностью
скрыть разрушенные стены под сенью вечных пальм.
то, что осталось от ее мечты... Предсказание старого гадальщика сбылось. Он
ведь говорил, что пески поглотили дом и цветы, посаженные некогда в его
стенах. Смерть дома потрясла ее тем сильнее, что еще совсем недавно она
испытывала горячее желание пожить в нем.
Конечно, здесь можно построить новый дом, но тогда это был бы уже другой
дом, не освященный духом ее отца, которого она любила и потеряла.
какое-то растение. Девушка сорвала беленький цветочек и, не оглядываясь,
пошла между деревьями к тому месту, где оставила коня. Теперь оазис казался
ей каким-то мрачным; хотелось поскорее уехать, а душа ее лукавого и мудрого
отца да упокоится с легкостью и миром в этих песках. От его пребывания здесь
остался лишь беленький цветочек, похожий на розу; Лорна положила его в
карман рубашки.
отпечатались глубокие следы его копыт, но самого рыжего нигде не было видно!
безуспешно. Она поняла, что, торопясь поскорее увидеть дом, по-видимому,
плохо привязала коня, забыв, что это не ее верный Гиге, на котором всегда
каталась во Франции и который следовал за ней, как большая собака, и потому
не нуждался в привязи. Этот рыжий - арабский скакун; почувствовав себя на
свободе, он умчался, и теперь предстояло пешком проделать весь долгий путь
до отеля по каменистой пустыне.
нее глаза действительно на мокром месте, всплакнула бы над своей печальной
небрежностью, ведь в дорожной сумке остались и фляжка с кофе, и печенье, и
бутылка с водой. Единственное утешение - ручеек, протекавший по оазису,
который не даст ей погибнуть от жажды, пока она будет пережидать жару.
Безумием было бы отправляться в долгий обратный путь, когда солнце еще так
высоко. Вот настанет вечерняя прохлада, тогда и можно будет выступить в
Рас-Юсуф.
пальмы, слегка прикрыв глаза шляпой, но так, чтобы все-таки видеть пески в
несбыточной надежде, что рыжий вернется.
вокруг. Уперев каблуки сапожек в песок, Лорна уселась поудобнее и
приготовилась ждать долго. Испуг уже прошел и, невзирая ни на что, она не
особенно беспокоилась, только злилась на свою беззаботность. Рыжий
просто-напросто вернется в ту конюшню, откуда был взят, а вот в отеле все до
единого не преминут позлословить на ее счет, что, дескать, такой девушке,
как она, не следовало полагаться в пустыне только на себя.
"Девушек увозили, и они никогда больше не возвращались назад!" - только
пожала плечами.
сочтет привлекательными стройные изящные пропорции ее фигуры. Арабам
нравились женщины пышнотелые, покорные, а у нее самая мысль о том, чтобы
когда-либо покориться мужчине, вызывала смех. Ее забавляли те девушки,
которым не терпелось поскорее сковать себя по рукам и ногам узами
супружества. Сама же Лорна превыше всего ценила свою свободу.
портсигар и зажигалку на туалетном столике в спальне. Девушка откинула
голову на ствол пальмы и даже вздремнула, но тут ей до безумия захотелось
кофе; пришлось встать и пойти к ручейку, нежно журчавшему неподалеку.
Опустившись на колени, она напилась и смочила виски. Вода попала ей за
шиворот, тонкая рубашка абрикосового цвета намокла и облепила тело. Как было
бы хорошо, если бы эти пальмы были финиковые, да еще увешанные гроздьями
спелых, сияющих, истекающих соком плодов.
оазисе еще кто-то есть. Она замерла на несколько секунд, потом вскочила на
ноги и внимательно огляделась.
хламиду мужчина и пристально смотрел на нее. Он был смугл. Пока Лорна с
тревогой следила за ним, мужчина разматывал с шеи длинный шарф и крадучись
стал подбираться к ней.
глаза, по которым Лорна ясно поняла, что ему нужна она. Девушка повернулась,
чтобы бежать, но закричала от боли и ужаса, когда длинная рука настигла ее и
темные пальцы схватили за волосы. Грязный белый шарф закрыл ей рот, заглушив
визг, рвавшийся из горла, затем еще и еще раз обвился вокруг головы; после
этого мужчина заломил ей за спину руки и связал их длинными концами шарфа.
сбил ее с ног, а затем грубым рывком поднял. Снова его маленькие хитрые
глазки внимательно взглянули на нее; он толчком дал ей понять, что надо
идти. Обогнув развалины дома, они вышли к деревьям на другой стороне оазиса;
там, отмахиваясь от песчаных мух роскошным длинным хвостом, стоял
великолепный вороной жеребец.
похититель толкнул Лорну к нему. На боках животного девушка заметила следы
шпор, которые были привязаны к сапогам араба. Грубой рукой тот швырнул Лорну
поперек крупа и сам вспрыгнул в алое седло. Конь уперся, встал на дыбы и
пронзительно заржал, когда араб, резко дернув поводья, повернул его в глубь
пустыни.
ужаса: похититель набросил на нее еще и бурнус, крепко прижимая его, поэтому
она совершенно ничего не видела и едва дышала, придавленная его жестокой
рукой. Голова у нее кружилась, мысли путались...
предупреждения Родни о пустынных похитителях оказались чистой правдой.
Следовало бы прислушаться к ним, а не отвергать самонадеянно и упрямо.
Конечно же, она сама виновата во всем, но не думала, что все именно так и
произойдет.
великолепный жеребец принадлежит ее неприятному бородатому похитителю. Нет,
никак не похоже, чтобы этот араб был его хозяином. Человек, который без
зазрения совести мог похитить девушку, не поколеблется украсть и коня.
хотелось напиться. Лорне он воды не предлагал; просто в эти моменты ослаблял
хватку своей железной руки и ей удавалось, невероятным образом изогнув шею,
выглянуть из-под его вонючего плаща и лишь услышать бульканье воды у него в
горле.
жарких, сверкающих песков и безмолвия, которое давило на потрясенное
сознание девушки, заставляя думать, что она навсегда потеряна для своего
единственного в Рас-Юсуфе друга, который, между прочим, мог бы оказаться с
нею рядом, в оазисе, не оттолкни она его своими грубыми словами. Как бы он
теперь ей пригодился... Да хоть кто-нибудь явился бы и покончил с этим
кошмаром!
нечистым одеждам. Время от времени он раздраженно ворчал что-то себе под нос
и вообще проявлял какое-то нетерпение, без конца пришпоривая жеребца, и
Лорна чувствовала, как по телу коня пробегала дрожь. Великолепное животное
явно не привыкло к подобному обращению.
дымку, когда перед ними неожиданно появилась целая группа всадников,
вытянувшись шеренгой на высоком склоне бархана и напоминая нечто
сказочно-картинное. Солнце било им в спину, и на этом блистающем фоне летели
темные силуэты в плащах, развевающихся за крупами коней.
Лорны на секунду придержал коня, что-то пробормотав хриплым шепотом, а
потом, пришпорив его, рванулся в сторону от всадников в плащах, отчего Лорну
еще сильнее прижало к его отвратительным одеждам. Он явно боялся тех людей,
а ее сердце тут же забилось в надежде, что это, возможно, пустынный патруль.
всадников ехал значительно впереди всех, как бы во главе. Конь у него был
такой же вороной и блестящий, как и у ее похитителя, но двигался гораздо
быстрее, поскольку нес одного седока - мужчину в темном плаще, слегка
пригнувшегося в седле и державшего в правой руке какой-то предмет.