read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Да что тут понимать! В вашей карете поеду я. Сяду у окошка, надену ваш плащ, надвину на лицо капор. Казачок сядет на козлы к кучеру, чтобы его все видели. Никому в голову не придет, что вас в карете нет. Вашим преследователям скажут, что вы отправились дальше по Московскому тракту.
- А куда же я? - Павлина захлопала длинными ресницами.
- Сейчас я посажу вас в извозчичьи санки и отправлю к своему доброму знакомцу, о котором уже поминал. Вот письмо, в котором я прошу его отправить вас окольной дорогой в Москву в сопровождении верного слуги. Модест исполнит все в точности, он мерный человек и мой брат.
- Родной брат?
Графиня всё не могла опомниться.
- Духовный брат, а это больше, чем родной.
- Но... но гнев этих злых людей обратится на вас, когда они обнаружат подмену!
- Пускай это вас не беспокоит.
- Как это "не беспокоит"?! - перешла она от растерянности к сердитости. - Неужто вы, Данила Ларионович, так про меня полагаете, что я способна бросить своего малыша на растерзание Пикину? Да и ваша судьба мне небезразлична. Нет-нет, ваш план решительно нехорош! Лучше оставим карету здесь и воспользуемся великодушной помощью вашего друга. Поедем окольной дорогой вместе!
Павлина порывисто вскочила, бросилась к Фондорину, умоляюще воздев руки. Ее глаза заблестели от слез.
Сидевшие в зале наблюдали за этой сценой с любопытством. Митя подумал: эк мы их нынче развлекаем, чистая пантомима.
- Ну пожалуйста! - прошептала графиня и вдруг пала на колени.
Данила осторожно погладил ее по волосам.
- Милая Павлина Аникитишна, нужно повести погоню по ложному следу. И не тревожьтесь за нас. Мы с Дмитрием никому не интересны. Догонят нас, увидят, что обмишурились, да и отпустят. На что им старик с младенцем? А вот если вы с мальчиком поедете в своем дормезе, вас непременно догонят и похитят. Какая участь тогда ожидает и вас, и бедного малютку?
Последние слова златоуст произнес с особенной выразительностью и подмигнул Мите: каково тебе понравилось про "малютку"?
Хавронская медленно поднялась.
- Вы правы, сударь... Но обещайте, что доставите мне Митюнечку в Москву, я так полюбила этого несмышленыша! - Тихо прибавила. - И вас, Данила Ларионыч, я тоже буду ждать...
Отъехали от "Посадника" самым явственным манером. Митя сидел на козлах рядом с кучером, Данила прислонился к окошку, лицо прикрыл и обмахивался белым платком, вроде как от духоты, хотя к ночи приморозило. На крыльце стояли двое из гостиничной прислуги, глазели. Прискачет погоня - расскажут: искомая особа отбыла со своим казачком в направлении Московской заставы. А подлинная госпожа Хавронская тем временем выскользнула через заднюю дверь, никем не замеченная.
Потом Митя переместился в дормез. Разогнались по снежку, оставили старый город Новгород мерзнуть под желтой луной, ждать рассвета.
Что-то Фондорин был на себя не похож. Спать не спал, а рта не раскрывал и на вопросы, даже самые соблазнительные, вроде наличия на Луне фауны или химического состава эфира, отвечал одним хмыканьем.
А когда Митя, отчаявшись подбить спутника на ученую беседу, начал клевать носом, Данилу вдруг прорвало.
- Это у них в крови, - заговорил он горячо, словно продолжая долгий и жаркий спор. - Даже у самых лучших! И они в том неповинны, как неповинен в жестокости котенок, забавляющийся с пойманным мышонком! Как неповинна роза, что источает манящий аромат! Вот и они манят, следуя голосу своего инстинкта, порождают химеры и несбыточные мечты!
- Кто "они"? - осведомился Митя, дождавшись паузы.
- Женщины, кто ж еще! Ах, друг мой, дело даже не в них, дело в тебе самом. Всё ждешь, что эта напасть тебя оставит, надеешься, что с сединой придет блаженное упокоение и ясность рассудка. Увы, годы проходят, а ничто не изменяется. "Буду ждать", сказала она тем особенным тоном, каким умеют говорить только прекрасные женщины. Можешь не уверять меня, я и сам знаю: она не имела в виду ничего такого, что я хотел бы себе вообразить. Любезность, не более ТОГО И даже быть ничего не может! Кто она и кто я? Довольно взглянуть в зеркало! О, как завидую я господину Сизову, что лежит сейчас в постели и досадует на приключившуюся с ним метаморфозу. Он должен быть благодарен мне за то, что я навсегда избавил его от проклятого бремени чувственности!
Митя слушал сетования старшего друга очень внимательно, но смысл слов, вроде бы понятных, ускользал. Однако последнее замечание было интересным.
- Вы избавили его от чувственности посредством удара в область чресел? Неужто центр, ответственный за чувства, находится именно там? - живо спросил Митридат и осторожно потрогал рукой мотню.
Фондорин покосился, проворчал:
- Беседуя с тобой, забываешь, что ты еще совсем дитя, хоть и весьма начитанное.
Отвернулся, больше делиться мыслями не захотел.
Ну и пожалуйста. Митя поднял воротник, прижался к печке и проспал до самых Крестцов, где поменяли графининых лошадей на казенных. Они, может, и плоше, зато свежие.
Поели горячей картофели с постным маслом. Покатили дальше.
Теперь уснул Данила, Митя же глядел в окно на белый зимний мир, кое-где чернеющий редко разбросанными деревеньками, и размышлял про страну Россию.
Что это такое - Россия?
То есть, можно, конечно, ответить просто, не мудрствуя: пятнадцать мильонов квадратных верст низменностей и гор, где проживает тридцать мильонов народу, а теперь, с присоединением Польши, и все тридцать пять. Так-то оно так, но что общего у этого огромного количества людей? Почему они все вместе называются "Россия"?
Что, у всех у них один язык? Нет.
Одна вера? Тоже нет.
Или они подумали-подумали и договорились: давайте жить вместе? Опять-таки нет.
Может, у них общее воспоминание о том, как оно всё было в прошлые времена? Ничего подобного. Вчера нынешние сограждане воевали между собой и вспоминают про эти прежние свары всяк по-своему. У русских татары с поляками плохие, у тех, надо думать, наоборот.
А что же тогда всех нас соединяет?
Первый ответ пришел на ум такой: Россия - это воля, называемая государственной властью, на ней одной всё и держится.
Тут стало страшно, потому что Митридат видел власть вблизи и знал, что она такое: толстая старуха, которая любит Платона Зурова, боится якобинцев и верит в волшебные зелья адмирала Козопуло. И старуху эту, наверное, скоро отравят.
Но ведь со смертью Екатерины Россия быть не перестанет. Значит, Россия - не власть, а нечто другое.
Он зажмурился, чтобы представить себе, непредставимо широкие просторы с крошечным пятнышком столицы на самом западном краю, и вдруг увидел, что это пятнышко источает яркое, пульсирующее сияние. Так вот что такое Россия! Это сгущение энергии, которая притягивает к себе племена и земли, да так сильно, что притяжение ощущается на тысячи верст и год от года делается всё сильнее. Пока светится этот огонь, пока засасывает эта таинственная сила, будет и Россия. И сила эта не пушки, не солдаты, не чиновники, а именно что сияние, подобное привидевшемуся Даниле чудесному граду. Когда сияние станет меркнуть, а сила слабнуть, от России начнут отваливаться куски. Когда же пламень совсем затухнет, Россия перестанет быть, как прежде перестал быть Древний Рим. Или, может быть, на ее месте зародится некая новая сила, как произошло в том же Риме, а будет та сила называться Россией либо как-то иначе - Бог весть.
По быстрой езде да под сонное Данилино дыхание размышлялось хорошо, размашисто.
Мчать бы и мчать.
Так, останавливаясь лишь для смены лошадей, пролетели за ночь да за день три сотни верст. Фондорин на станциях платил щедро (видно, разжился у своего новгородского знакомца деньгами), и никакой задержки путникам не было.
Заночевали в Твери. Не в гостинице и не на почтовом дворе, а в обывательском доме, для незаметности. Утром, еще до света, двинулись дальше. Если этак нестись, уже к вечеру можно было и к Москве пригнать.

* * *

Как бы не так.
Часа через полтора после Твери, когда проезжали большую деревню, расковался коренник. Кучер повел его в кузню, а путешественники вышли пройтись, размять ноги.
Деревня называлась Городня, и творилось в ней что-то непонятное.
Отовсюду неслись бабьи вопли, солдаты в треугольных шляпах, белых гамашах, с длинными косами волокли из дворов молодых парней. Кто упирался - колотили палкой.
- Что это за иноземное нашествие? - нахмурился Данила. - Мундиры-то прусские!
Однако на вторжение германской армии было непохоже, ибо солдаты употребляли выразительные слова, которых подданные прусского короля знать никак не могли. Пленников сгоняли на площадь, к церкви.
Туда Митя с Фондориным и направились. На площади лениво постукивал барабан, стояли телеги, а на складном стуле сгорбился офицер в наброшенном на плечи полушубке, скучливо возил тростью по снегу. Лицо у начальника было мятое, похмельное. Данила подошел, спросил:
- Могу ли я узнать, господин поручик, что здесь происходит? С какой целью ваши солдаты забирают и вяжут веревками этих юношей? Быть может, все они преступники?
Офицер посмотрел на вопрошавшего, увидел, что имеет дело с благородным человеком, и поднялся.
- Обычное дело, сударь. Берем рекрутов, а они прячутся, не желают служить отечеству. Одно слово - скоты безмозглые. Не понимают, что на солдатской службе и сытней, и веселей.
Поблагодарив за разъяснение, отошли в сторонку. Слушать душераздирающие крики несчастных матерей, у которых отбирали сыновей, и взирать на слезы дев, лишавшихся своих суженых, было тяжко.
- Что ты о сем думаешь, друг мой? - спросил Данила.
Митя увлеченно стал излагать свои мысли по поводу армии свободных людей - те самые, которые не так давно пытался привить государыне и которые привели к неожиданным и печальным следствиям. Фондорин слушал, кивал.
- Как это верно, мой добрый Дмитрий. Странно, что наши властители не понимают простой вещи. Оборона отечества - важнейшее и благороднейшее из занятий. Как можно поручать его зеленым юнцам, которые к тому же, судя по их сетованиям, не испытывают к сему ремеслу ни малейшей склонности? Я бы вообще поостерегся доверять столь ненадежным гражданам смертоносное оружие еще, не приведи Разум, нанесут увечье себе или окружающим. Пускай под ружье встают те, для кого этот жребий желанен.
- Так ведь одних волонтеров, наверное, не хватит? - усомнился Митя. - Где их столько взять, чтобы всю империю оборонить? У нас недоброжелателей много. Только турков с поляками и шведами побили, а уже вон французы подбираются.
- Хватит, отличным образом хватит. Видишь ли, Дмитрий, природа устроила так, что каждый год на свет нарождается известное количество храбрых и непоседливых мальчиков, от которых в мирной жизни одно беспокойство. Войдя в возраст, они начинают безобразничать, буйствовать, бить своих жен, а иные даже становятся ворами и разбойниками. Вот из подобных нелюбителей спокойной жизни и нужно набирать войско. Плати таким воинам за опасную службу щедро - деньгами, уважением, нарядной одеждой - и будешь иметь лучшую армию в мире. Очень большого войска и не понадобится, потому что один твой солдат десять этаких горе-вояк побьет.
Данила показал на зареванных рекрутов и жалостливо поморщился, Тут подошел партионный начальник, и интересная беседа вынужденно прервалась.
- А что, сударь, - обратился к Фондорину офицер, помявшись, - нет ли у вас в карете погребца с каким-нибудь напитком? Простыл по морозу таскаться. Так недолго и внутреннюю застудить.
- Отчего же, есть, - вежливо ответил Данила. - И не в погребце, а прямо с собой.
Ром для медицинских целей, первое средство от простуды.
И достал из кармана плоскую медную фляжку.
- О да! - просиял поручик. - Лучше рома только можжевеловая водка! Вы позволите?
Потянул лапу к фляжке, но Фондорин накапал ему в крышечку - на один глоток.
- Более не рекомендую. Вы ведь на службе.
Офицер опрокинул крышечку и протянул ее за добавкой.
- Скажите, поручик, а 'что это у вас за невиданный мундир? Я думал, букли, пудра, гамаши, тесный кафтан в русской армии давно отменены?
- В русской точно отменены, а в нашей, гатчинской, все заведения по уставу великого короля Фридриха. Одна пуговка где расстегнись, двадцать палок. Даже офицерам. Недопудришься - пощечина. А просыплется пудра на воротник - того хуже, гауптвахта. Его высочество государь Наследник с этим строг.
- Ах вот оно что, вы из Гатчины... - протянул Фондорин и выразительно взглянул на Митю.
- Точно так. Велено набрать в Новгородском и Тверском наместничествах новый батальон. О, нас теперь много, целая армия! - Офицер получил-таки добавку, выпил и снова протянул руку. - Случись что в Петербурге... Ну, вы понимаете? - Он подмигнул. - Через три часа форсированного марша будем у Зимнего.
- Через три часа? В этаких тугих рейтузах и штиблетах на кнопочках? Навряд ли, - отрезал Данила и отобрал крышечку. - Всего хорошего, сударь.
- Наслышан я о гатчинских заведениях, - продолжил он уже для одного Мити. - У Наследника там свое маленькое немецкое княжество. Дома для крестьян преотличные, каменные, стоят по ранжиру. Поселяне одеты чисто, на европейский манер. У хозяек на кухне одинаковый набор кастрюль и сковородок, его высочество сам устанавливает, каких именно. За нарушение бьют. Нужно, чтобы подданные ничем не отличались друг от друга - такое у Наследника мечтание.
- Сущая правда, - подтвердил поручик. Он, кажется, нисколько не обиделся на Фондорина и, вероятно, надеялся получить еще одну порцию противу простудного средства. - Давеча стою на вахтпараде. Всё в роте как есть в полном аккурате: сапоги носочек к носочку, усы у солдат торчат одинаково, глаза тоже пучат единообразно. А его высочество, гляжу, хмурится - недоволен чем-то. Присел на корточки, головой этак вот повертел. "Это, говорит, что такое?" И показывает шеренге на середину фигуры, где обтяжные панталоны спереди топырятся. Я рапортую:
"Сие у роты причинные места, ваше императорское высочество!" А он мне: "Вижу, что причинные, болван! Почему в разные стороны глядят - у одних направо, у других налево? Чтоб у всех было направо!" Вот как у нас в Гатчине. Хм. Не позволите ли еще ромом одолжиться?
Данила отдал ему всю фляжку. Покачал головой.
- Пойдем, Дмитрий. Спаси Разум бедную Россию. Что ожидает ее с этаким императором?
Митя подумал немного и спросил:
- Так не лучше ли, если следующим императором станет Внук государыни? Я видел его. Он производит впечатление юноши умного и доброго.
- Возможно. Правда, Наследник тоже некогда был отроком добрым и рассудительным. Увы, мой славный друг: жизнь близ престола губительна для ума и для сердца...
Они были на середине площади, когда один из конвойных, приложив ладонь к глазам, присвистнул:
- Ишь чешет. Как только шею не свернет. Со стороны Москвы, сопровождаемый Шлейфом снежной пыли, мчался верховой.
- Не иначе кульер, на казенной, - лениво сказал капрал, пыхнув дымом из трубки. - Свою лошадку так гнать не станешь.
Фондорин взял Митю за руку.
- Вернемся к карете. Полагаю, операция по перемене подковы завершена, и мы можем следовать дальше.
Всадник тяжело проскакал мимо, Митя разглядел только развевающийся черный плащ и круп вороного жеребца. Видно, дело у казенного человека было срочным.
Но возле дормеза тот вдруг осадил коня и гаркнул:
- Вот она где, голуба!
Голос был осипший от холода, но до дрожи знакомый. Пикин! Догнал!
- Если я не ошибаюсь, этот господин явился по нашу душу, - спокойно молвил Данила, чуть ускоряя шаг.
Митя же ничего не сказал, потому что стало очень страшно.
Ужасный капитан-поручик соскочил с коня, постучал в дверцу:
- Ваше сиятельство! - крикнул он. - Пустая затея от Пикина бегать! Как это я мимо-то прогрохотал, ведь по одной дороге ехали! В Твери на заставе говорят: был дормез, в Завидове говорят - не было. Чудеса да и только. Дай-ка, думаю, вернусь. Павлина Аникитишна, что вы молчите? Ау!
Он распахнул дверцу, а тут как раз и Данила подошел. Митя благоразумно остался сзади.
Ну сейчас будет!
Фондорин тронул преображенца за плечо:
- Кто вы, сударь, и что вам нужно в моей карете?
- В вашей карете?
Пикин озадаченно уставился на незнакомца.
- Это дормез графини Хавронской, я отлично его знаю!
- Карета прежде и в самом деле принадлежала даме, имя которой вы назвали, однако от самого Новгорода в ней еду я. Графиня была так любезна, что уступила мне свой экипаж, причем за самую скромную цену. Вам дело до ее сиятельства? Сожалею, но не имею представления, где она сейчас находится. - Черррт!
Пикин в бешенстве двинул кулаком по дверце.
- Триста верст зря! Проклятая баба! - Он еще и ногой размахнулся, чтоб ударить ботфортом по колесу, но вместо этого спросил. - А не было ли с ней старого мужика - косматого, звероподобного, с седой бородищей?
Данила насупился, сдержанно произнес:
- Нет, описанного вами субъекта я рядом с ее сиятельством не видел. С ней был маститый, почтенный поселянин зрелых лет. Пикин оглядел Фондорина с головы до ног.
- А вы-то кто такой? Назовите имя! Тот скрестил руки на груди.
- Сначала представьтесь вы, как это заведено у приличных людей.
- С чего вы взяли, что я приличный? - хмыкнул капитан-поручик.
- С того, что на вас мундир ее императорского величества Преображенского полка.
Спокойные, с достоинством произнесенные слова возымели действие.
Злодей вскинул голову, представился:
- Гвардии капитан-поручик Пикин. - И, выдержав паузу, со значением прибавил. - Адъютант его светлости князя Платона Александровича Зурова. Ну, а вы кто? Куда едете? Зачем?
- Данила Фондорин, отставной гвардии капитан и кавалер. - Митин покровитель слегка наклонил голову и в следующую секунду совершил страшную, неисправимую ошибку - произнес. - Путешествую со своим воспитанником из Санкт-Петербурга в Москву, где проживал прежде и намерен обрести жительство вновь. Позвольте же и мне, в свою очередь, осведомиться...
Он не договорил, заметив, что преображенец его более не слушает и смотрит мимо, да еще разинул рот.
Вероятно, это была всего лишь гримаса изумления, но бедному Митридату померещилось, что капитан-поручик хищно, по-волчьи ощерил зубы.
- Шишки зеленые! - задохнулся Пикин. - Вот удача!
- Что вы хотите этим...
Капитан-поручик оттолкнул своего визави в сторону.
- Уйди, старый дурень! Если это твой воспитанник, то я - персидский евнух. Ну, Андрюша, нынче твоя масть!
И пошел на Митю, растопырив руки - будто куренка ловил.
- Вы меня толкнули, и весьма невежливо, - сказал ему вслед Данила. - Что вам нужно от мальчика? Мы еще не закончили разговор про графиню.
Пикин отмахнулся.
- Черт с ней, с Хавронской! За нее князь обещал чин и только! А за этого цыпленка другая особа сулила мне много больше! Иди-ка сюда, цып-цып-цып.
Митя попятился. Он отлично знал, о какой особе толковал Пикин. Слыхал и о награде - половине долга.
За момент до того как монстр ухватил бы его за шею, самого капитан-поручика взяла за ворот крепкая, жилистая рука и развернула к Мите спиной.
- Во-первых, вы оскорбили достойнейшую даму, послав ее к черту. Во-вторых, оскорбили моего воспитанника, обозвав его детенышем нелетающей птицы. В-третьих же, вы оскорбили меня - дворянина и кавалера.
Пикин был так доволен встречей с Митей, что даже не озлился. Только сбросил Данилину руку.
- Не знаю, старый брехун, чего ты там кавалер и какой отставной козы капитан, но ежели ты сей же миг не уберешься, я вобью тебе в глотку твою собственную челюсть.
Фондорин удивился:
- Это так в Преображенском полку нынче принимают вызов на дуэль? В мои времена были другие обычаи.
- Дуэль? - поразился капитан-поручик. - С тобой? Да ты шпагу-то удержишь, Полтавский ветеран?
- Это не ваша забота, - наставительно сказал Данила. - Ваша забота - восстановить честь, которой я сейчас нанесу рукоприкладное оскорбление.
С этими словами он звонко, хоть и несильно, шлепнул преображенца по щеке.
На лице капитан-поручика отразилась крайняя степень изумления, он даже дотронулся до уязвленного места, словно желая удостовериться, в самом ли деле с его щекой могла произойти подобная оказия.
Фондорин развел руками:
- Ну вот, сударь. Полна площадь свидетелей, в том числе военного сословия. Или бейтесь, или из гвардии вон. Так гласит дуэльный статут.
Задумчиво глядя ему в лицо, преображенец негромко произнес:
- Что ж, старичок, будь по-твоему. Это я сгоряча, на радостях, тебе убираться велел. А отпускать тебя, пожалуй, нельзя. Начирикал, поди, тебе воробьишка, о чем не следовало...
- Нет! - крикнул Митя. - Я ни слова!
- А все же так, шишки моченые, верней выйдет. Пойдем, Аника-воин, пыряться. Где шпагу возьмешь?
- Одолжу у господина партионного начальника. - Данила указал на гатчинского офицера, наблюдавшего за ссорой с чрезвычайным интересом. - Поручик, вы окажете мне эту любезность?
- С великим удовольствием, - немедленно откликнулся тот, и видно было, что не соврал - глаза так и заблестели. - Дворянин дворянину! В деле чести! Всегда! Могу и секундантом быть. А вторым... - Он оглянулся на своих солдат. - Ну вот хоть капрал Люхин. Он служака исправный и грамоте знает.



Страницы: 1 2 [ 3 ] 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.