Чтение 3–й страницы книги ~Овечка в волчьей шкуре~

- Эй, - хмыкнул он. - Убери эту штуку, нервы у тебя всегда были ни к черту, а я не хочу, чтобы ты снесла мне половину башки.

- Какие нервы? Чего вам надо, черт возьми?

- Убери пушку, и поехали отсюда. Если я смог найти тебя, то сможет кто угодно... - В этот момент он достиг дверей гостиной и увидел парня, лежащего на ковре лицом вниз. - Кто это? - В голосе слышалась тревога. - Кто это? - повторил он.

- Не знаю. Он напал на меня.

- О, черт... Уходим... - Анатолий протянул руку, с намерением схватить меня за локоть, а я, переместившись вправо, ударила его согнутым коленом, и он, матерясь, отлетел к стене. - Дура, они нашли тебя, - рявкнул он, но я уже распахнула входную дверь и выскочила на лестничную клетку. В то же мгновение открылась дверь квартиры напротив и появился наш сосед-алкоголик, как всегда, в рваном трико и футболке с сальными пятнами.

- Звоните в милицию, - крикнула я, бросаясь ему навстречу. Я надеялась укрыться в его квартире, у соседа есть телефон, а телефон сейчас - моя единственная надежда.

До его двери оставалось несколько шагов, и тут я обратила внимание на его лицо. Оно не было ни испуганным, ни привычно жалким, и я поняла, что пьяным он тоже не был, и то, что он сейчас делает, он делает сознательно, а главное, профессионально. "Профессионально", - отметил мозг как сигнал опасности. Одним движением мужчина выбил из моих рук пистолет. Нырнув вниз, я бросилась ему в ноги, он качнулся, я резко выпрямилась и ударила его в грудь. Он спиной влетел в свою квартиру, но на ногах устоял, я схватила пистолет и тут услышала, как хлопнула дверь подъезда, кто-то (несколько человек) бегом поднимался по лестнице. Алкаш это тоже услышал, он захлопнул дверь, зато дверь моей квартиры распахнулась, и Анатолий рявкнул:

- Быстро сюда. - Но я бросилась вверх по лестнице. Снизу до меня донеслись странные хлопки, а я, преодолев несколько пролетов, с ужасом увидела, что решетка на двери, ведущей на крышу, заперта на навесной замок. Чертыхнувшись, я выстрелила. Звук был такой, что казалось, перепонки не выдержали и я оглохла. Тряся головой, я поднялась на крышу. Хлопнула дверь, преследователи, должно быть, воспользовались лифтом, и я бросилась по крыше и вскоре уперлась в низкое ограждение, а потом вдруг сделала то, чего от себя никак не могла ожидать: разбежалась и прыгнула на соседнюю крышу, уцепилась руками за решетку, подтянулась и через несколько минут уже спускалась по пожарной лестнице с другой стороны дома. Самое невероятное заключалось в том, что я даже не испугалась, точно по пять раз на дню прыгала с крыши на крышу, между которыми расстояние в несколько метров. И, лишь оказавшись на земле, тревожно коснулась ладонью живота и пробормотала поспешно:

- Извини.

Я торопливо огляделась: подворотня, слева гаражи, справа мусорные баки. Выходить на улицу с пистолетом в руке чистое безумие. Мне надо торопиться, я должна позвонить в милицию, а ещё сообщить мужу... Черт возьми, что происходит? Почему так много людей разом свихнулись и накинулись на меня?

Я протиснулась в щель между мусорным баком и стеной дома и спрятала оружие, затем ещё раз огляделась и торопливо покинула подворотню.

На улице все было как обычно: машины, люди, спешащие по своим делам, но для меня все точно разломилось пополам, была я и был мир, странный, непонятный и почти нереальный.

- Мне нужно позвонить, - сцепив зубы, пробормотала я, чтобы не дать этим мыслям захватить меня, и стала высматривать телефон-автомат. Мне пришлось пересечь дорогу, я сняла трубку и грязно выругалась: телефон не работал. Я швырнула трубку и тут увидела нашу машину - она сворачивала с проспекта.

- Андрей, - закричала я, размахивая руками, прекрасно понимая, что увидеть меня он не может, потому что уже свернул во двор. Я бросилась следом, чувствуя, с какой бешеной скоростью стучит мое сердце.

Я оказалась во дворе, когда Андрей уже тормозил на маленькой стоянке у входа в пивбар.

- Андрей, - закричала я, в ту же секунду дверцы притулившегося за углом "БМВ" разом распахнулись. Точно в дрянном боевике, из машины выскочили два парня с автоматами, грохнула очередь, Андрея отшвырнуло в кусты, а я завизжала, закрыв лицо руками, очередь ударила вновь, и я поняла, что стреляют в меня, кинулась со двора, не разбирая дороги и крича во все горло: - Помогите...

Все вокруг сделалось совершенно нереальным, время перестало что-либо значить, я даже не могла сказать, сколько я вот так бежала: час, два или одну минуту, и наконец сообразила, что стою перед милицейской машиной, колочу кулаком по капоту и повторяю:

- Помогите, помогите...

- Ты что, с ума сошла? - рявкнул молодой парень в милицейской форме, - Выскочила прямо под колеса, да я еле затормозить успел...

- Моего мужа убили, - прошептала я и заплакала.

* * *

Он очень нервничал, это было заметно, курил, хмурился, зачем-то попусту чиркал зажигалкой и вглядывался в мое лицо, точно надеясь что-то прочесть на нем.

- Где мой муж? - не помню, в который раз спросила я.

- Вы утверждаете, что видели, как в него стреляли? - спросил он, игнорируя мой вопрос.

- Конечно.

- На улице?

- Да, на стоянке возле пивбара.

- А где находились вы?

- Я вам уже рассказывала.

- Расскажите ещё раз, - нахмурился он, вроде бы обидевшись на меня за что-то.

- Вы от меня больше слова не услышите до тех самых пор, пока не сообщите, где мой муж.

- Что вы делали утром, расскажите подробнее. - Он как будто не слышал моих слов. Я молчала, глядя в окно. Окна первого этажа без решеток были расположены очень низко, районное отделение милиции размещалось в старом, давно требующем ремонта здании из красного кирпича, вид у него был скучный, как и у человека, что сидел напротив. - Вы слышите меня?

Я никак не отреагировала. Там, на улице, перед милицейской машиной я лишилась сознания, а когда пришла в себя, меня привезли вот в этот кабинет, и уже два часа тип с равнодушными глазами, в потертом костюме, нелепом галстуке и несвежей рубашке (какой, к черту, костюм, жара тридцать градусов), изводил меня вопросами, игнорируя мое единственное желание знать, что с Андреем.

В него стреляли, и я сама видела, как он упал... Нет, перевалился через кусты... пока я не увижу его мертвым, он для меня живой.

- Вы слышали вопрос? - повысил голос мужчина, я не запомнила точно, как его зовут, кажется, Виктор Егорович.

- Я плохо себя чувствую, - нахмурилась я.

- Хотите отдохнуть?

- Я хочу знать, что с моим мужем.

- Хватит! - вдруг рявкнул он и даже ударил ладонью по столу, и мне стало ясно, он не просто нервничает, он едва сдерживает бешенство. - Что вы мне сказки рассказываете? Если вас кто-то преследовал, да ещё с автоматами, как вам удалось уйти?

- Я не говорила, что меня преследовали с автоматами, я даже не видела своих преследователей. Я слышала, что за мной кто-то гонится. А из автоматов стреляли во дворе, двое парней на "БМВ", двухдверный, темно-синего цвета, номер я вам сказала.

- И в такой ситуации, когда на ваших глазах застрелили мужа, вы умудрились запомнить номер?

- Андрея застрелили? - испугалась я.

- Слушайте, все, что вы рассказали, ужасная чепуха. На вас напал в квартире неизвестный, вы поднимаетесь на крышу... Кстати, почему бы вам не обратиться к соседям и не вызвать милицию? А потом вы вдруг оказываетесь на проспекте.

- Я спустилась по пожарной лестнице.

- Я помню. Дело в том, что в вашем доме нет пожарной лестницы. Точнее, она есть, но проходит через лоджии, и предприимчивые жильцы её попросту убрали. По ней невозможно спуститься.

- Я спустилась по пожарной лестнице соседнего дома. Можете проверить, она в отличном состоянии.

- Разумеется, только как вы могли на неё попасть? Перенеслись на крыльях?

- Нет, прыгнула.

- Ага. - Он посмотрел на меня, усмехнулся и покачал головой.

- Я перепрыгнула на соседнюю крышу, - упрямо повторила я.

- Разумеется, стресс и все такое... второй раз вы этот номер уже не повторите?

- Повторю, если скажете, что с моим мужем.

- А я не знаю, - откинувшись на спинку стула, вдруг заявил он. - Понятия не имею. Он покинул свое рабочее место в 13.00, и больше его никто не видел. Автоматная очередь не пустяк, вроде бы кто-то что-то слышал, но никто, заметьте, никто из жильцов трех домов, окна которых выходят в ваш двор, не видел ни "БМВ", ни машины вашего мужа, ни вас самих. Занятно, да?

- По-вашему, я все выдумала? Зачем мне это? - спросила я, чувствуя, что для него все мои слова не имеют значения.

- А вот на этот вопрос я, пожалуй, смогу ответить, - перегнувшись через стол ближе ко мне и насмешливо щурясь, заявил он. - В 11.00 вы из поликлиники отправились домой. Так?

- Да.

- А во сколько вы были дома?

- Где-то в половине второго.

- Отлично. А вот ваша соседка утверждает, что где-то около часа слышала шум в вашей квартире. Мужчина и женщина о чем-то спорили, говоря проще: скандалили.

- Чепуха.

- Да-да. Разумеется. Так же, как труп в вашей квартире. В самом деле, подумаешь, труп.

- Труп? - Я насторожилась, парня в джинсовой рубашке я не убивала, по крайней мере, когда я видела его в последний раз, он был жив, хоть и находился в отключке.

- Труп, - кивнул Виктор Егорович, точно трупы были ему только в радость.

- Вы считаете, я кого-то убила?

- Может, вы, но скорее всего ваш муженек, оттого-то вы и придумали эту дурацкую историю.

- По-вашему, я сумасшедшая?

- Не знаю. Вовсе необязательно быть сумасшедшей, я думаю, вам очень хочется нас запутать... Это желание свойственно многим из тех, кому приходилось сидеть на стуле, который сейчас занимаете вы. Меня ваше поведение ничуть не удивляет.

- Спасибо. Так кого мы убили, я и мой муж?

- Мужчина в возрасте 30-35 лет, шатен, светлые глаза, тонкий с горбинкой нос, узкие губы, на предплечье татуировка... Дальше продолжать?

Я слушала, разглядывая крышку стола. Судя по описанию, убитый - вовсе не парень в джинсовой рубашке, который напал на меня в комнате, а неведомый мне Анатолий. Значит, те, кто гнался за мной, были его врагами, и явился он в самом деле спасти меня... Только вот от кого?

Я поморщилась, почувствовав нестерпимую боль в висках. Виктор Егорович выложил на стол фотографию:

- Вот это мы нашли в его бумажнике. Никаких документов, только деньги, очень крупная сумма, кстати, и фотография. Узнаете?

Я протянула руку, но он не позволил мне взять фотографию. Анатолий в обнимку с молодой женщиной в черном парике. Тонкий нос, капризные губы, медового цвета глаза, короткая стрижка... Трудно догадаться, что это не свои волосы, но я-то знала: это парик, и ещё я знала, женщина на фотографии в обнимку с Анатолием - я.

Комната качнулась, я почувствовала головокружение, а реальность точно провисла, вот-вот готовая прорваться и выпустить из темных углов моей памяти оборотней, вампиров и прочих монстров.

- Вы его узнали, - наблюдая за мной, заявил Виктор Егорович. - Кто этот человек? Как его имя?

- Анатолий, - ответила я.

- Отлично. А фамилия, адрес, место работы?

- Я не знаю.

- Что?

- Я не знаю. Мы познакомились в пятницу, в кафе, рядом с универмагом.

- А сегодня он оказался в вашей квартире. Вы его пригласили?

- Нет.

- Значит, он пришел сам. И тут появился ваш муж, в свой обеденный перерыв. Почему бы и нет? Женатый человек, решил заехать домой. У вашего мужа было оружие?

- Я устала, у меня болит голова.

- Анна Ивановна, у нас есть показания соседки, а ещё у нас есть труп. И, пожалуйста, не морочьте мне голову. Ваш муж скрылся. Зачем вам понадобилось выдумывать всю эту чепуху с автоматчиками на "БМВ", стрельбой, прыжками с крыши на крышу? Это же глупо, неужели вы не понимаете...

Я не слушала его, смотрела на фотографию с одной мыслью: "Это безумие". Я знаю: женщина на фотографии - я. Бдительный Виктор Егорович меня не узнал, что неудивительно. Однако я-то знаю... Я спятила. Другого объяснения просто нет.

- Я повторяю вопрос: у вашего мужа было оружие? - Я перевела взгляд за окно. - Вам знакомо такое выражение: соучастие в убийстве? - не унимался он. - Чем дольше вы молчите, тем больше усугубляете свою вину. Хотите, скажу, сколько вам грозит за это самое соучастие? Женщине с вашей внешностью совершенно нечего делать в тюрьме. Так что произошло около 13.00? - Я не ответила. Он отшвырнул фотографию в сторону. - Отлично. Будем играть в молчанку? Вам же хуже. Два трупа - это, знаете ли...

- Почему два? - насторожилась я. - Вы говорили об Анатолии...

- Об Анатолии... - Он усмехнулся. - На пороге своей квартиры обнаружен ваш сосед.

- Из двадцать седьмой квартиры?

- Из двадцать седьмой. Вы знакомы?

- Нет.

- Разумеется. Вы не знаете Анатолия, вы не знаете своего соседа.

- Какая разница, знаю я его имя или нет? Как он погиб?

- Его ударили тупым предметом... Предположительно... Да так, что буквально раскроили череп.

- И это сделала я?

- А почему нет? Вы или ваш муж. Он убил вашего любовника, а затем и соседа, потому что тот имел неосторожность оказаться в роли свидетеля.

- Ясно. Когда я видела его в последний раз, он был совершенно здоров.

- А когда вы видели его в последний раз?

- Я вам рассказывала.

- Расскажите еще. - Он что-то добавил, но я больше не обращала внимания на его слова, я прислушивалась к шагам в коридоре, в висках застучало, а ладони мгновенно вспотели. Я попробовала справиться с дыханием, расслабленно сидя на стуле, вслушиваясь в тишину за дверью. Вот они, совсем рядом... они идут... Теперь я и в самом деле различала шаги, они приближались, вот кто-то замер перед дверью. Изо всех звуков: телефонных звонков, шарканья ног по асфальту, гудков автомобилей, скрипа стула, на котором сидел Виктор Егорович, я слышала только их: шаги за дверью, которые внезапно стихли.

- Что с вами? - донесся до меня голос следователя, и тут дверь распахнулась, и в душную пыльную комнату шагнули двое: высокие мужчины в светлых костюмах и темных очках. Их физиономии поражали безликостью, а они сами какой-то театральностью, точно передо мной разыгрывали сцену из очередного боевика, сплошняком состоящего из общих мест.

Но я знала, они настоящие, и подобралась. Один из вошедших поплотнее закрыл дверь, другой прошел к столу и спросил:

- Сериков Виктор Егорович?

- Да. - Мой собеседник слегка растерянно разглядывал вошедших.

- А это Шульгина Анна Ивановна? - И, не дожидаясь подтверждения, заявил: - Мы забираем её.

- Что значит "забираем"? - нахмурился Виктор Егорович, приподнимаясь со своего стула.

- Не волнуйтесь, у нас есть соответствующее распоряжение.

Рука говорившего исчезла в кармане пиджака, воздух рассекло нечто вроде резиновой дубинки, Виктор Егорович рухнул на стол лицом вниз, а я, схватив стул, на котором за секунду до этого сидела, запустила его в окно и нырнула следом, машинально отметив: "Стрелять они не рискнут". Они и не рискнули. Я вылетела в окно, кувыркнулась через плечо и тут же поднялась на ноги. Мало того, что я умудрилась ничего не сломать, я даже боли не почувствовала. "Я так не умею", - испуганно мелькнуло в сознании, но, перекрывая все мысли, настойчивый голос внутри меня кричал: "Бежать, бежать!" И я побежала.

Я летела, не разбирая дороги, однако успела заметить, что парни в светлых костюмах разделились: один выпрыгнул в окно (весьма неумело, поднялся не сразу и бежал, слегка припадая на правую ногу), а второй, должно быть, покинул кабинет через дверь. Где-то здесь у них машина... На своих двоих мне от машины не уйти, значит, надо отрываться дворами.

Я пересекла улицу, под истошные гудки машин влетела в подворотню, опять же машинально отметив: двор проходной и тип на машине, если он не дурак, будет ждать меня на проспекте. Я бросилась в первый подъезд, пользуясь тем, что мой преследователь поотстал и видеть меня сейчас не может. У меня было всего несколько секунд, и я очень надеялась, что мне повезет, потому что если не повезет...

Я позвонила в ближайшую ко мне дверь, через три секунды она распахнулась, и толстая тетка лет пятидесяти взглянула на меня с неодобрением.

- Вам кого?

- Извините, - пробормотала я, влетела в квартиру, оттолкнув её, и захлопнула дверь. - Кто-нибудь есть в квартире?

- Да что вам надо? - возмутилась женщина, а я сначала выбросила вперед ладонь, а уж потом поняла, что делаю.

Женщина слабо охнула, привалившись к стене, и закатила глаза, я подхватила её на руки, не дав упасть на пол. Приземление вышло плавным. Женщину надо положить на диван, но это подождет. Я торопливо прошлась по квартире. Никого. Скорее всего жила она одна. На старом телевизоре фотокарточка: молодой мужчина с ребенком на руках, ползунки, чепчик, сразу не определишь, мальчик или девочка. Скорее всего это сын женщины со своим ребенком, и живет он отдельно. Квартира однокомнатная, её осмотр занял у меня несколько секунд. Я осторожно прошла к окну и выглянула, не касаясь занавески: черная "Волга" замерла посередине двора, левая дверца была распахнута настежь, рядом с ней стоял один из типов в костюме и, точно робот, рывками поворачивая голову, разглядывал окна. Второго парня не было видно.

- Кто это, черт возьми? - пробормотала я, и голос внутри меня ответил: "Они". Совсем неплохо для начинающего шизофреника.

Через десять минут в дверь позвонили. Я стояла не шелохнувшись, ожидая, что будет дальше. Тот, кто стоял за дверью, позвонил ещё в две квартиры, выходящие на лестничную клетку, но никто ему не открыл. Через некоторое время я увидела, как он покинул подъезд, а потом исчез из поля моего зрения, наверное, шел близко к дому по асфальтированной тропинке, соединяющей подъезды. "Волга" тронулась с места и направилась в сторону проспекта, а я вернулась к женщине.

Лицо её слегка порозовело, нащупав пульс, я успокоилась: скоро она придет в себя. С большим трудом я перетащила женщину на диван. Телефона в квартире не было, на всякий случай я закрыла дверь на щеколду и вновь отправилась в комнату. Распахнула шифоньер. Женщина явно жила одна, на вешалках только её вещи, правда, в целлофановом мешке висел мужской костюм, лет двадцать назад вышедший из моды. Глядя на него, я почему-то подумала об Андрее и опустилась на пол, тихонько поскуливая. Где он? Кто эти люди, преследующие меня? "Если ты будешь ныть, сидя на полу, - сообщил кто-то весьма язвительно, - то вряд ли сможешь понять. Кончай скулить, давай делай что-нибудь".

Из одежды женщины мне могли подойти только спортивные штаны и футболка. Я ещё немного порылась в чужих вещах и обнаружила парик на трехлитровой банке. Парик был старый, свалявшийся, челка стояла дыбом. Я нахлобучила его на голову и кое-как пригладила расческой. Затем внимательно посмотрела на себя в зеркало. Чужая одежда и этот нелепый парик явились отличной маскировкой, штаны на резинке, футболка в горошек, фигура приобрела некую бесформенность, и в целом я сейчас здорово напоминала приемщицу посуды или теток, которые обычно взимают дань в платных туалетах. В прихожей на тумбочке я заметила помаду, накрасила губы ядовито-красным, и сходство с подобными существами сделалось абсолютным. Я сложила в пакет свои вещи и покинула квартиру.

Во дворе было довольно многолюдно, жара уже спала, жильцы отдыхали на скамейках или не спеша прохаживались, но на меня никто не обратил внимания. Я вышла на проспект, поглядывая по сторонам, замерла возле витрины, делая вид, что жду очереди к телефону-автомату. Ничего такого, что могло бы меня насторожить, я не заметила.

Куда я иду, мне стало ясно минут через пятнадцать. До этого момента я не отдавала себе отчета, что собираюсь предпринять, а свернув на Чапаевскую, поняла, что хочу попасть домой. Конечно, это очень опасно, конечно, и милиция, и неведомые враги будут скорее всего ждать меня там, но вернуться - единственный способ что-нибудь узнать. Вдруг Андрей оставил мне записку (глупость!) или каким-то другим способом... Неважно, что я придумаю, оправдывая желание вернуться в свой дом, главное - я не могу не вернуться. Вот так толково рассуждая, я приближалась к родному дому.

* * *

Дом возник из-за поворота, а я немного притормозила.

Затем, сменив траекторию движения, завернула в соседнюю подворотню и, быстро оглядевшись, приблизилась к мусорным бакам. Пистолет лежал там, где я его оставила. Не придумав ничего лучше, я завернула его в свое платье и сунула в пакет. Затем быстро поднялась по пожарной лестнице на крышу соседнего дома и где-то с час наблюдала за своим подъездом. Через этот самый час я решила, что проникнуть в дом дело несложное, вопрос в том, что или кто ждет меня в квартире. Но прежде чем что-то предпринимать, следует дождаться темноты.

Я спустилась с крыши, на этот раз воспользовавшись чердачной дверью, которая была не заперта, и немного прогулялась по так называемому техэтажу. Среди мусора, старых коробок, двух чемоданов со сломанными замками я смогла обнаружить несколько очень полезных вещей, сунула их в пакет и лишь после этого покинула техэтаж.

У меня было что-то около часа в запасе, и я завернула в пивбар, который находился по соседству. У хозяйки квартиры я позаимствовала двадцатку и теперь с кружкой пива устроилась в уголке. Никто из присутствующих моим появлением не заинтересовался. Женщина неопределенного возраста с ярко-рыжими волосами стояла за стойкой, разгадывая кроссворд, потом потянулась, поскучала, глядя на холодильник, и включила старенький телевизор, находившийся тут же на стойке. На экране возникла какая-то жуткая физиономия, затем исчезла и бодрый голос сообщил: "А вот и мы". Женщина поморщилась и переключила канал. Шли местные новости. Склонившись над кружкой, я исподлобья смотрела на экран, чувствуя, как начинают дрожать руки. И было от чего: сегодня в городе совершено три убийства. Об одном из них говорили особо. Удар, который получил Виктор Егорович, оказался смертельным, а убила его, конечно, я, после чего, выпрыгнув в окно, скрылась с места преступления. Диктор стала зачитывать мои приметы, но фотография на экране не появилась, хотя мой паспорт остался в квартире, да и раздобыть её в паспортном столе для милиции дело двух минут. Еще одна загадка... Если меня активно ищут по обвинению в убийстве капитана милиции, соваться в квартиру - дело весьма рискованное; но, как только за окном стемнело, я вышла на улицу и направилась к своему дому.

Покойный Виктор Егорович был совершенно прав, утверждая, что воспользоваться пожарной лестницей в нашем доме было нельзя, но это только в том случае, если вы решили спуститься с крыши. Подняться на второй этаж - сущий пустяк. Появляться во дворе, куда выходила наша лоджия, я не рискнула; очень возможно, что соседи с собаками ещё не разбрелись по домам и заметят меня. От проезжей части наш дом со стороны улицы был отделен двойным рядом зеленых насаждений: ближе к дороге чахлые березки, ближе к дому разросшиеся кусты боярышника. Прогуливаться в особой близости к ним вряд ли кому придет в голову. Я нырнула в кусты и с удовлетворением отметила, что в нужном мне окне, выходящем на незастекленную лоджию первого этажа, свет не горит. Я быстро забралась в лоджию, повесив пакет на руку, прикинула расстояние до второго этажа, проверила крепость бруска, на котором крепились бельевые веревки, и ловко, точно кошка, перебралась на лоджию этажом выше. На этот раз мои способности удивления у меня не вызвали, в конце концов, это не с крыши прыгать.

Лоджия нашего соседа-алкоголика тоже была не застеклена; проверив дверь, я извлекла из пакета железку с острым концом и сломанную отвертку, которые прихватила на техэтаже, и с ловкостью фокусника открыла дверь, умудрившись сделать это практически бесшумно. Достала пистолет и осторожно вошла.

Комната тонула в темноте, я немного постояла, прикрыв дверь за своей спиной, затем сделала первый шаг. Очень жаль, что нет фонарика. Прогулявшись по квартире, я зашторила окна в комнате и кухне (шторы были тяжелые и явно не дешевые, что довольно странно для одинокого, сильно пьющего человека), затем включила свет в туалете. Такого освещения было вполне достаточно, чтобы немного осмотреться. В прихожей остались пятна крови, наверное, в том месте, где лежал убитый. В комнате беспорядок, кровать разобрана, на столе перевернутая пепельница, две пивные банки. Телевизор "Сони" в углу и видеомагнитофон. На кухне батарея пустых бутылок, штук пятьдесят, не меньше. Надо полагать, алкаш в деньгах не нуждался. Я пристроилась на полу возле туалета и попробовала понять, чем мне так не нравится данная квартира. "Общее место", - хихикнул кто-то внутри меня. В самом деле: беспорядок, бутылки, даже опрокинутая пепельница - обычный фон одинокого алкаша. Шторы, видео, постельное белье... Конечно, можно предположить, что все это досталось ему от любимой жены или матери, но мужик нигде не работал, а при таком раскладе любой нормальный алкаш давно бы все пропил.

Я поднялась и немного постояла посередине квартиры, точно принюхиваясь. Что-то такое во мне происходило, точно я считывала информацию с невидимых экранов. Затем я уверенно прошла в кухню и уставилась на шкафчик под подоконником. Обычный шкаф, запертый на задвижку. Открыв его, я убедилась, что в шкафу тоже все как обычно: трехлитровые банки (а ему-то они зачем, неужто огурцы закрывать?), лук в картонной коробке, связка чеснока. Сунув руку внутрь, я провела ладонью по верхней панели, потом постучала. Это не подоконник, расстояние до него весьма приличное.

Устроившись поудобнее, я приступила к более тщательному осмотру и вскоре обнаружила проволочное кольцо, потянула его; верхняя панель беззвучно открылась, и в глубине я нащупала полку - там хранились какие-то коробки. Я извлекла их и прошла в туалет, где горел свет. В коробке из-под туалетной воды, очень дорогой, между прочим, воды, лежали четыре тысячи долларов, свернутые в трубочку и перетянутые резинкой.

- Интересный алкаш, - хмыкнула я и перевела взгляд на остальные трофеи. Это были две видеокассеты. Сбоку какие-то значки и даты. Повертев их в руках, я прошла к видеомагнитофону, включила его и вставила кассету. Не знаю, что я ожидала увидеть, а вот увидела себя. Себя в собственной кухне. Я готовила обед и что-то напевала, чувствовалось, что у меня отличное настроение, я прошла в спальную и стала переодеваться. Вне всякого сомнения, это снимали сегодня утром. Я завороженно смотрела на экран, ожидая, что будет дальше. На пленке я прошла в прихожую и покинула квартиру. Рябь, затем дверь открылась и вошел Андрей. Я невольно вскрикнула, лицо его возникло лишь на мгновение, затем рябь и вновь я, снято несколько дней назад. Я нащупала пульт и просмотрела пленку в ускоренном режиме: стало ясно, съемка велась каждый день, одну и ту же кассету использовали несколько раз. Везде я была в одиночестве. Как только появлялся Андрей, снимать прекращали (или изображение стерли позднее). Кто-то следил за мной по крайней мере несколько последних дней.

Тому, что произошло с нами, я могла найти лишь одно объяснение: Андрей перешел кому-то дорогу (он ведь говорил о каких-то таинственных делах), и неведомые убийцы начали за ним охоту (а заодно и за мной). Но эти кассеты ставили крест на моей теории, кому-то нужна была именно я. Сосед-алкаш пытался помешать мне уйти, а некто огрел его по голове (вряд ли соратник), выходит, врагов у меня предостаточно. Убитый Анатолий мог бы кое-что прояснить, но теперь надеяться на это нет смысла.

Мой муж вряд ли имеет отношение к происходящему, скорее это нечто в моей прежней жизни. Что-то ужасное, может, поэтому в нашем доме и нет свидетельств прожитых мною двадцати четырех лет. Андрей не хотел, чтобы я вспомнила? Это всего лишь мои догадки, и грош им цена. Труп Андрея не нашли, и это вселяет надежду, что он жив. Если охотятся за мной, то он в относительной безопасности, хотя есть ещё дурацкое обвинение в убийстве Анатолия. Я вновь просмотрела кассеты, а потом, прихватив с кухни спички, прошлась по квартире соседа. После его смерти все улики уничтожили, а вот о тайнике либо не знали вовсе, либо на это не хватило времени. Я оставила кассету в видеомагнитофоне, надеясь, что милицию она заинтересует, а вторую забрала с собой; очень возможно, что кто-нибудь опередит милицию и тогда я не смогу доказать, что за мной следили.

Я прошла к входной двери и прислушалась. Где-то работал телевизор (наверное, у соседей справа), ничего подозрительного. Я тихо выскользнула на лестничную клетку и приблизилась к своей двери. "Плевый замок", - подумала я, раз взглянув на него. Любопытная мысль, ещё вчера она вряд ли пришла бы мне в голову. Осторожно и особо не спеша, я извлекла из пакета металлический штырь и через несколько секунд уже входила в квартиру. Здесь основательно все перерыли, вряд ли я обнаружу что-то интересное, но попробовать стоит. Держа в одной руке пакет, а в другой оружие, я прошлась по квартире, не испытывая ни страха, ни особого волнения, только легкое недоумение, что ещё сегодня утром здесь был мой дом.

Ничего похожего на засаду. Я убрала оружие и прикинула, где, исходя из увиденного на кассете, находились камеры. Картина в гостиной, зеркало в спальне, вытяжка в кухне... если их не обнаружили милиционеры, значит, кто-то постарался до них. Между стрельбой во дворе и моим "приходом в сознание" прошло где-то около часа, вполне достаточно времени, чтобы укокошить Анатолия и уничтожить улики. Это мог сделать поджидавший меня в гостиной парень. Пришел в себя, неожиданно напал на Анатолия... Были ещё типы, что гнались за мной, и сосед - липовый пьяница. Ему не пришлось по душе развитие событий, и он поспешил уничтожить следы своей деятельности, но был недостаточно осторожен, и его убили. Одни загадки. Я порылась в верхнем ящике комода: документов не было, ни моих, ни мужа. Свой паспорт я видела лишь однажды, месяца два назад, когда впервые обратилась в поликлинику. Паспорт был новый, выданный местным РОВД, мой потерялся во время аварии. Вспомнив об этом, я неожиданно зло хмыкнула. Затем собрала кое-какие вещи и уже хотела покинуть квартиру, но что-то в моем сознании вдруг забило тревогу, и подходить к двери я поостереглась. Подхватила сумку, распахнула окно в спальне, выходящее на улицу, и огляделась. Входная дверь тихо скрипнула. "А вдруг это Андрюша?" - подумала я, прикрыла окно и нырнула под кровать, сняв пистолет с предохранителя.

Кто-то тихо прошел по коридору, мужчин было двое, вскоре я увидела их ноги, обутые в кроссовки, сначала появилась одна пара, затем вторая.

- Не дура же она, чтоб сюда явиться, - сказал один.

- Стас говорил, она ничего не помнит.

- Глупости. Как это ничего не помнит?

- Откуда мне знать? Что я, доктор?

- Ладно, посмотрели и сваливаем. Вдруг менты нагрянут?

- Не каркай.

Шаги в сторону входной двери, тихий скрип, и все стихло. "И это называется "проверить", - мысленно покачала я головой, выбираясь из-под кровати, но сочла за благо поскорее покинуть помещение. Кто-нибудь из соседей мог заметить движение возле нашей двери и сообщить в милицию. На лестничной клетке ни души, свет горит и тишина, как на кладбище, даже телевизор у соседей уже не работал. Держась ближе к стене, я спустилась на первый этаж, перехватила сумку поудобнее и пошла, приволакивая ногу, бормоча под нос:

- А Ольга-то дура... нет, в самом деле... - На мне все ещё были спортивные штаны, футболка и парик, и я надеялась, что узнать меня будет нелегко. Стукнув дверью подъезда и выругавшись, я оказалась на улице, постояла немного, нелепо озираясь, и отправилась в сторону проспекта.