состояния? Это - Скверна! Как иначе назвать человека, дошедшего до столь
непотребного состояния. Это - Скверна! И кроме того, вы отлично знаете, что
не можете обойтись без публики, и почитатели ваши - тоже Скверна... Вы
привлекаете все отребье, всех проходимцев на десять миль в округе и
выставляетесь перед ними напоказ в этом гнусном одеяле, швыряете им медяки и
угощаете их спиртным вон из тех грязных кружек и бутылок - поистине тут
требуются луженые желудки! Короче говоря, - заключил Путник спокойным и
ровным голосом, - сами вы - Скверна, и эта собачья конура - Скверна, и
публика, без которой вы не можете обойтись, - Скверна, и, пожалуй, самое
скверное то, что Скверна этой округи, уже одним тем, что она существует в
цивилизованном мире, хотя, казалось бы, давно отжила свой век, становится
Скверной всеобщей!
касается моего ухода, то ведь я уже сказал, что не уйду. Ну вот, из-за вас я
потерял нить... Ах да, я говорил о вашем поведении. Все это не только
Скверна, более того, это предельное сумасбродство и безволие.
Путник.
подвижничеству, своей скудной пище и вот этому ложу все эти долгие годы?!
так уж много прошло этих лет, как гласит молва, которую вы охотно
поддерживаете. Мистер Сплин, корка грязи на вашем лице толста и черна, но и
сквозь нее я могу разглядеть, что вы еще молоды.
спросил Отшельник.
считать другого таковым. Кто же безумен - чистоплотный человек в пристойном
костюме или человек, заросший грязью и в совершенно непристойном виде? Я
умолчу, кто именно.
проходит и дня, чтобы беседы, которые я здесь веду, не утверждали меня в
правоте моего подвижничества, не проходит и дня, чтобы все, что я здесь вижу
и слышу, не доказывало, как я прав и стоек в моем подвижничестве!
трубку и принялся ее набивать.
лишь предположение, что человек, пусть даже за решеткой, в одеяле, сколотом
спицей, отважится уверять меня, что он изо дня в день видит множество
всякого рода людей, мужчин, женщин и детей, которые каким бы то ни было
образом доказывают ему, будто поступать вопреки законам общественной природы
человека, не говоря уже о законах обычной человеческой благопристойности,
есть не что иное, как самая жалкая распущенность; или что кто-то доказывает
ему, будто, обособляясь от ближних своих и их обычаев, он не являет собою
зрелище отвратительного убожества, предназначенное для увеселения самого
сатаны (да еще, пожалуй, обезьян), - одно лишь это предположение вопиюще. Я
повторяю, - продолжал Путник, раскурив трубку, - подобная безрассудная
дерзость вопиюща, даже если она исходит от существа, покрытого коростой
грязи в вершок толщиной, сидящего за решеткой и облаченного в одеяло,
сколотое спицей.
золы и пепла, лег, снова поднялся, подошел к окну, снова нерешительно
взглянул на гостя и, наконец, сердито буркнул:
трубка нам обоим лишь на пользу. Я намерен просидеть здесь весь этот летний
день, пока благословенное летнее солнце не склонится к закату, и доказать
вам устами любого, кому случится проходить мимо ворот, какое вы никчемное,
жалкое создание.
также, что я твердо убежден в том, что любой случайный прохожий, который
войдет к вам во двор через эти ворота, из каких бы краев он ни явился, каков
бы ни был запас его житейской мудрости, приобретенной им самим или
позаимствованной у других, - любой сочтет необходимым встать на мою сторону,
а не на вашу.
себя бог весть каким мудрецом.
мудрости требуется, чтобы понять, что каждый смертный должен делать дело и
что все люди тесно связаны между собою.
сочувственно подняв брови, произнес Путник. - Тут уж ничего не поделаешь.
будет просто противоестественно, если хоть один сын или дочь Адама, вот на
этой самой земле, на которую ступила моя нога, или на любой другой земле,
куда ступает нога человека, вздумает хулить здоровую почву, на которой
зиждется наше существование.
считаете, что...
нам по утрам вставать, умываться, трудиться для общего блага и оказывать
воздействие друг на друга, предоставив лишь слабоумным да параличным сидеть
в углу и хлопать глазами. Итак, - тут Путник повернулся к воротам, - Сезам,
откройся! Пусть глаза его прозрят, а сердце омрачится скорбью. Мне все
равно, кто войдет, ибо я знаю, чем это кончится.
совершив несколько нелепых прыжков с ложа к окну и обратно, подчинился
неизбежному, свернулся клубком на подоконнике, ухватившись за прутья решетки
и с явным любопытством выглядывая из своего логова.
ГЛАВА ВТОРАЯ,
двор джентльмен с альбомом под мышкой. Его испуганный и изумленный вид
говорил о том, что молва об Отшельнике еще не достигла его ушей. Как только
к незнакомцу вернулся дар речи, он поспешил извиниться и пояснить, что,
впервые посетив эти края, был поражен живописными руинами этого двора и
сараев и заглянул в ворота, желая только сделать зарисовку с натуры.
Путник сказал, что любые рассказы, почерпнутые из жизненного опыта
посетителей, способные оживить мистера Сплина в это летнее утро, пришлись бы
весьма кстати в таком затхлом углу. Поначалу посетитель пришел в
замешательство, не столько, как выяснилось впоследствии, из-за отсутствия
способностей рассказчика, сколько из-за того, что не мог так сразу вспомнить
ни одной подходящей истории. Стараясь собраться с мыслями, он, как-то
незаметно для себя самого, вступил в беседу с Отшельником.
вашему, приводило к добру, - произнес он. - Я сам знаю, насколько оно
заманчиво, сам изведал его соблазн и сам ему поддавался; но добра от него не
видал. Впрочем, постойте, - осекся он, поправляя себя, как это свойственно
человеку добросовестному, который не воспользуется для подтверждения своей
излюбленной теории фактом, хотя бы в малейшей степени сомнительным. -
Позвольте! Да, да, я вспоминаю одно доброе дело, свершить которое в какой-то
мере стало возможным потому, что человек вел затворнический образ жизни.
Путник, нимало не смущенный, попросил незнакомца рассказать об
обстоятельствах этого дела.
хотелось бы заметить, что события, о которых я собираюсь рассказать,
произошли несколько лет тому назад, когда я только что претерпел жестокий
удар судьбы и, вообразив, будто мои друзья своим сочувствием заставят меня
лишь острее ощущать мою потерю, решил удалиться от них и пребывать в полном
одиночестве до той поры, пока хоть в какой-то мере не утихнет боль утраты.
обнаружены добрые дела, пробуждены добрые чувства, совершены добрые поступки
и пожаты добрые плоды, и все это лишь благодаря Вечерним Теням.
в виду тени, которые можно увидеть с улицы в освещенных окнах домов, тени,
возникающие на спущенной шторе, когда люди находятся между нею и лампой. Мне
случалось наблюдать их, когда, проходя мимо церкви во время богослужения, я
смотрел на окна и видел в них тени влюбленных, склоненных над одним
молитвенником; тени детей, которые наверняка болтали и пересмеивались; а
иной раз я замечал тень, которая то и дело рывком подавалась вперед, потом,
словно опомнившись, вскидывалась и некоторое время держалась неестественно
прямо и неподвижно, после чего вновь начинала подаваться вперед, и это
позволяло мне предположить, что там уже дошли до четвертой части проповеди,
состоящей из восьми разделов, и что передо мною некто, ищущий во сне
спасения от красноречия проповедника.