read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


- Немецкий и татарский, - отвечает Державин.
Бибиков смотрит на него тяжело и неподвижно.
- Так, так, - говорит он, - ну, а по розыску вы когда-нибудь работали?
Державин отрицательно качает головой. Нет, но он понимает кое-что и в
этом.
- А именно? - переспрашивает Бибиков.
Ну, если его превосходительство так интересуется, то он работал одним
из секретарей комиссии по составлению Уложения.
- А! - Бибиков улыбается и встает с места. - Стрелять, ездить на лошади
хорошо умеете? - спрашивает он неожиданно.
Державин утвердительно кивает головой, в полку он всегда считался
незаурядным стрелком.
Почему-то Бибикова это интересует в особенности. Он переспрашивает его
еще раз: на каком расстоянии он может попасть в цель и сколько даст промахов
из ста возможных.
- В молодости, - говорит Бибиков с гордостью, - я сбивал, сударь,
яблоко с ветки пистолетным выстрелом и попадал в летящую птицу. Теперь уж
так не стреляют.
Он улыбнулся.
- А на конях мы ездили, сударь, как те киргизские наездники, в гости к
коим мы сейчас отправляемся. Лошадь и человек сливались в одно тело. - Он
грустно качает головой. - Теперь уж, сударь, так не ездят.
Потом, что-то вспомнив, быстро встает с места и сует Державину сухую и
прямую, как дощечка, руку:
- Премного обязан за приятный случай знакомства, - говорит он
скороговоркой. - Но, к крайнему сожалению, все места заняты. Если б вы
пришли вчера вечером...
Он сам провожает его до двери и еще раз дает руку.
- Очень жаль, - говорит он тихо и искренне, - очень жаль, сударь, что
вы опоздали. Но штат у нас твердый, а места все заняты...
- Я вышел на улицу, - говорит Державин, - с сердцем разбитым и
сокрушенным. Все мои надежды разрушились.
Девушка кладет ему руку на плечо.
- Итак, вы хотели бросить меня, - говорит она жалобно.
Державин, вспыхнув, вскакивает с места.
Вот и толкуй с бабой. Это она только и поняла из всего разговора. Она
прежде всего думает о себе.
- Я жить хочу, Катрин, - говорит он тихо. - Понимаете, жить, а не
пресмыкаться. Ну что это за жизнь? Грязные казармы, какие-то цветы на
подоконниках, разбитые стекла, грязь, духота. Утром муштра, вечером игра в
карты - кто кого обдует. А днем - сон до вечера. Максимов, Семенов, Толстой.
- А меня, - спрашивает Катрин. - Меня вы забыли, Гаврюша.
Державин до хруста заламывает руки.
- Люди в мои годы, - хрипло говорит он, - другие люди - имеют чины,
деньги, почет, знатность, а я играю в карты - благопристойно,
благопристойно, Катрин, - но играю. Пью водку, пишу скверные любовные стихи,
езжу по балам - разве так живут? А если б я был в случае - какие дела бы я
сделал!
Катрин молчит.
- Какие дела я бы сделал! - повторяет он, закрыв глаза.
Толстый мандарин незаметно смотрит на них из двери.
Стоят песочные часы, валяются на полу белые лебединые крылья, горят
свечи. Державин вдруг соскакивает с кресла и кладет руки ей на плечи.
- Слушай, - горячо шепчет он, - я ведь знаю - Бибиков твой крестный
отец, он для тебя все сделает. Дорогая, хорошая, милая, замолви за меня
слово, скажи ему только мою фамилию, умоли, чтобы он принял меня в комиссию.
Ну что тебе стоит! - Она качает головой. - Я приеду, я скоро приеду. Год
войны считают за десять. Я буду генералом. - Она качает головой. - Я приеду
к тебе, и мы повенчаемся. Слышишь? Ладно? Она качает головой.
- Я буду писать тебе с каждой оказией. Я получу отпуск и приеду сюда и
тогда, - он берет обе ее руки и прижимает к груди. - И тогда мы назовем друг
друга супругами перед целым миром.
Горят свечи. Валяются на полу лебединые крылья. Бибиков отходит от
двери. Он досадливо бросает в угол перчатки с длинными ногтями мандарина. Он
устал, он болен, он стар... ведь ему все-таки 45 лет. Чего они все хотят от
него?
Державин вскакивает с колен.
- Хорошо, - говорит он, стиснув зубы. - Не хочешь, не надо. Я сам себе
сделаю карьеру. Я еду на архипелаг, и ты больше меня никогда не увидишь.
Разгневанный и статный, он быстро идет по залу: она едва поспевает за
ним в своем тяжелом белом платье.
Маска, песочные часы, домино валяются на полу.
- Гаврюша! - кричит она, задыхаясь. Он идет, не оборачивается.
- Гаврюша! Постой!
Колени у ней гнутся и голос срывается как на ветру.
- Хорошо, я сделаю все. Он останавливается.
- Но вы уедете, а я умру от отчаяния. Он улыбается.
Боже мой, какие у него ровные, белые зубы, когда он смеется!

III
Он приехал в Казань 25 декабря. Был первый день рождества, но праздника
не чувствовалось. Только кое-где в окнах горели огни и слышалась заглушенная
зимними рамами музыка.
Безлюдье города его поразило.
Державин проезжал по пригородной улице. Она была длинна и пустынна, как
одиннадцать лет тому назад, в день его отъезда в Москву.
Пешеходов было мало, конные объезды не попадались. Только на одном из
перекрестков ярко горел нехороший желтый огонь и толпились люди. С
любопытством, почти болезненным, он начал присматриваться. Над толпой,
растопырив тяжелые крылья и разбросав маленькие злые головы, с
перекрученными языками, как огромная крылатая рептилия, висел двуглавый
орел. Здесь был кабак, или, как его продолжали называть в Казани, - кружало.
Державин зябко передернул плечами. Он не доверял людским сборищам, они
всегда были ненадежны и загадочны. Случай с петербургскими гренадерами
припомнился ему отчетливо. И там был такой же мирный разговор о том, что при
приближении Пугачева следует положить ружья на землю и бежать к самозванцу.
Чувствования черни темны и обманчивы. Никогда нельзя положиться ни на ее
приязнь, ни на ненависть. Нелепая сказка самозванца привлекает куда больше
доброхотов и сторонников, чем строгая распорядительность истинного
правительства.
Возница повернул лошадь, и тут он увидел, что тишина Казани - явление
обманчивое и мнимое.
Улица была ярко освещена, шли люди, ехали розовые модные кареты с
открытыми окнами.
Молодой офицер, вздымая синие брызги снега, поравнявшись с ним,
дотронулся до фуражки и раскланялся. Державин узнал его не сразу. Это был
один из следователей секретной комиссии. Доехав до поворота, офицер вдруг
обернулся в его сторону и что-то крикнул. Державин знаком показал, что не
слышит. Тогда офицер приложил руку ко рту и крикнул еще раз. При этом он
смеялся и левой рукой показывал на бока.
Офицер был пьян.
Державин с неудовольствием вспомнил, что познакомил их Максимов во
время одной из чересчур уж пьяных и откровенных попоек. Тогда этот офицер
метал талию и все время подмигивал Максимову, который проигрался и был
сильно не в духе. В конце игры вспыхнула ссора, и офицер четким, хорошо
заученным движением схватился за подсвечник. Максимова, совершенно пьяного,
быстро вытолкнули из комнаты. Кажется, он, Державин, спьяна полез тогда
удерживать пьяных и уговаривал их успокоиться.
Еще одна повозка проскакала мимо него. Пьяные офицеры сидели в ней.
Один из них в расстегнутом мундире, с бессмысленными добрыми глазами,
серьезно и строго посмотрел на Державина и вдруг расхохотался. Его сосед -
тонкий, большеглазый, как птица, - Державин знал, что это секретарь
главнокомандующего, - серьезно и почтительно с ним раскланялся. Потом
обернулся к своему соседу и стал что-то ему говорить, качая головой.
Державин, боясь, чтобы они не остановились, сильно толкнул ногой своего
возницу, и они проскакали дальше.
Снова пошли улицы - узкие, кривые и безлюдные; на мостовой лежал
пушистый кристаллический снег, лишь кое-где прорезанный блестящими желтыми
полосами. Здесь мало ходили и еще меньше ездили.
Стояли деревянные домики, трухлявые и черные, как застигнутые первым
снегом поганки. Баба шла к журавлю, скрипя пустыми ведрами. Не попадалось ни
офицера, ни розовых карет с открытыми шторами. Желтый огонь кружала снова
привлек его внимание. Около него стояло человек десять, и один из толпы,
видимо, сильно пьяный, сидел на снегу и, закинув голову, горланил песню про
Ваньку-ключника. Увидев Державина, он вдруг забеспокоился, перестал петь и
украдкой толкнул своего соседа. Уже подъезжая к дому, Державин вдруг понял
причину смеха офицера и удивления пьяного.
На нем был простой мужицкий нагольный тулуп, купленный им за три рубля
в Москве.
Из-под тулупа высовывалось длинное острие офицерской шпаги.

IV
Он остановился в доме своей матери. Дом был настолько ветх и дряхл, что
звучал во время непогоды, как поющая раковина. В трубе жил испокон веков
какой-то особенно упорный и голосистый домовой, который во время бури умел
петь на два голоса. Но и вообще дом был всегда полон звуками: трещали
половицы, осыпалась известка, гудел ветер на чердаке, шуршали в бумагах
полчища тараканов.



Страницы: 1 2 [ 3 ] 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.