Чтение 3–й страницы книги ~Владимир Мономах~

всякий случай отвечают вернувшиеся.

Оно и верно: дело их шпионское - никому не верь. За отцом родным хоть
вполглаза да тоже приглядывай. А то как бы не вышло чего.

Наконец Давыд не выдержал. Сразу после Любечского съезда приехал он в Киев
к Святополку. Настороженно принял его Святополк: "С чем пожаловал, брат? Вроде
же виделись только что?"

Сидят они в горнице, каждый в свой угол смотрит. Друг другу и то не
доверяют, да только остальным еще больше.

Помолчал Давыд, а потом придвинулся к Святополку, обжег его горячим
дыханием:

- Измена! Измена!

Как услышал Святополк страшное слово, побелел, рукой загородился.

- Что?! Где измена? Говори!

Еще горячее шепчет Давыд. Слюной в ухо брыжжет:

- Ведомо мне - тшш! - что сговорился Василько с Владимиром Мономахом.
Согласились они промеж собой захватить Волынскую и Киевскую области и поделить
их. Твой Киев к Мономаху отойдет, а Васильку мой удел достанется.

- Ложь это! Крест они целовали! - мотает головой Святополк, а самого уж
тоже сомнение точит: а вдруг?

А Давыд свое:

- Кто убил брата твоего Ярополка? Не Ростиславичи ли? Если не схватишь
Василька, то не княжить ни тебе в Киеве, ни мне во Владимире-Волынском. Вели
тотчас послать за Василько, вот удивишь, что не захочет он явиться к тебе.
Будет то доказательством его измены.

Поколебался Святополк и приказал послать за Василько. Юный Ростиславич тем
временем, не подозревая ни о чем, возвращался из Любеча и остановился на
ночлег недалеко от Киева.

На другой день, едва Василько проснулся, к нему привели гонца от
Святополка. Гонец передал святополкову просьбу остаться в Киеве до его именин:
"Славный пир дам, брате! Хочу видеть тебя у себя!"

Василько, торопившийся домой, где собирались его рати, отказался от
приглашения и проследовал в Теребовль.

Святополк, всю ночь проведший с безумно трусившим Давыдом и сам
заразившийся от него подозрительностью, с нетерпением ожидал возвращения
своего гонца. Наконец гонец прибыл и сообщил, что Василько отклонил
приглашение.

Восторжествовал Давыд:

- Видишь, не хочет он тебя знать, даже когда он в твоей волости. Что же
будет, когда придет в свою землю? Увидишь, месяца не пройдет: займет от города
твои Пинск и Туров. А там соединится с Мономахом - и в Киев!.. Пока не поздно,
созови киевлян, схвати Василька и отдай мне.

Святополк заколебался, закрестился мелко и пугливо.

- Только целуй крест, что ты не убьешь его, - сказал он Давыду.

Давыд Игоревич торопливо поцеловал крест.

Тогда Святополк послал сказать Васильку: "Василько! Если не хочешь
остаться до моих именин, зайди хоть нынче. Попируем вместе с Давыдом и поедешь
к себе в удел свой."

Хоть и не хотелось Васильку принимать приглашение, но он не желал отказом
обидеть старшего брата. Взяв с собой лишь нескольких спутников, он поехал в
Киев. На полпути к Киеву встретился ему один из бывших конюхов его, служивший
ныне у Давыда. Догнав князя, удержал он его за стремя.

- Не езди в Киев, князь! Проведал я: хотят тебя схватить!

Не поверил ему Василько.

- Не смущай меня! Не может того быть, чтобы нарушили Святополк и Давыд
крестное целование!

- Княже!

- Уйди прочь, смерд! Лучше мне погибнуть, чем не поверить в целование
крестное! - оттолкнув ногой холопа, Василько нетерпеливо послал коня вперед.

Когда он приехал на княжий двор, навстречу ему вышел сам Святополк и
провел его в терем, куда немного погодя пришел и Давыд. Святополк опять стал
упрашивать Василька остаться в Киеве до его именин, но Василько отвечал:

- Никак не могу, брат! Я уже и обоз свой отправил вперед.

- Так не останешься? - с особым каким-то ударением повторил Святополк.

- Да говорю же тебе, брат - нет! - начиная слегка сердиться, ответил
Василько.

"Давыд же сидел как немой. И сказал Святополк: "Позавтракай хоть, брат". И
обещал Василько позавтракать. И сказал Святополк: "Посидите вы здесь, а я
пойду распоряжусь". И вышел вон, а Давыд с Васильком сидели. И стал Василько
говорить с Давыдом, и не было у Давыда ни голоса, ни слуха, ибо был объят
ужасом и обман имел в сердце. И, посидев немного, спросил Давыд: "Где брат?".
Они же сказали ему: "Стоит на сенях". И, встав, сказал Давыд: "Я пойду за ним,
а ты, брат, посиди". И, встав, вышел вон. И как скоро вышел Давыд, заперли
Василька, - 5 ноября, - и оковали его двойными оковами, и приставили к нему
стражу на ночь."

ОСЛЕПЛЕНИЕ ВАСИЛЬКА ТЕРЕБОВЛЬСКОГО

Василько провел бессонную ночь - в оковах, в плену.

А наутро Святополк собрал своих бояр и киевлян и поведал им то, что слышал
от Давыда.

- Мужи киевские! Сказал мне Давыд: "Брата твоего убил Василько, а против
тебя соединился с Владимиром и хочет тебя убить и города твои захватить." Как
мыслите, правда ли это? Жду, что мне скажете.

Однако советчики отвечали уклончиво:

- Тебе, князь, прежде надо беречь свою голову. Если Давыд сказал правду,
то Василька должно наказать. Если же солгал Дывыд, то пусть сам отвечает перед
Богом - не будет на тебе Васильковой крови.

Другого мнения придерживалось духовенство, горой вставшее за Василька:

- Быть не может того, чтобы нарушил он крестное целование. Отпусти
Василька, Святополк, покуда не взял ты на совесть свою бремени, - в один голос
говорили игумены.

Снова заколебался Святополк. "Ведь это все Давыд", - отвечал он игуменам.

Дывыд же, видя, как далеко зашло дело и боясь Василька, требовал у
Святополка его выдачи.

- Надо ослепить Василька! Если не выдашь его мне, то ни тебе не княжить,
ни мне! - убеждал он.

Наконец Святополк выдал Василька Давыду. В ту же ночь пленника погрузили
на телегу и в оковах двойных привезли в Белгород, где бросили в простую избу.

Сидя в избе, Василько увидел, как овчар Святополка, родом торчин, точит
нож. Догадавшись, что против него замыслено зло, Василько обратился к овчару
по имени: "Что ты замыслил, Берендя! Опомнись!"

Овчар ничего не отвечал, и Василько стал горячо молиться. В это время
вошли Сновид Изечивич, конюх Святополков, и Дмитр, конюх Давыдов, разослали
ковер на полу и, схватив Василька, хотели его повалить.

Но Василько, даже скованный, боролся так крепко, что они втроем ничего не
могли с ним поделать и позвали других слуг. Наконец несчастный князь был
повален и связан. Четверо конюхов положили на Василька доски с печи и уселись
по их краям, так что затрещали кости, а торчин Берендя, подойдя, ослепил
князя.

Лежащего в беспамятстве Василька подняли вместе с ковром, положили на
телегу и повезли во Владимир-Волынский, к Давыду. Почти на полпути, в
Звиждене-городе, Сновид с товарищами остановился для отдыха.

Василька достали из ковра, обмыли и, сняв с него, окровавленную сорочку,
отдали ее стирать попадье. Попадья, постирав рубаху, вновь одела ее на
Василька и стала причитать над ним как над мертвым. В это время Василько
очнулся и спросил ее: "Где я?"

"В Здвиждене," - плача, отвечала попадья.

Василько попросил напиться и, ощупав сорочку, сказал:

"Напрасно ее с меня сняли. Пусть я принял в этой сорочке смерть, так и
стал бы пред Богом."

На шестой день пути ближе к вечеру Василько был привезен во
Владимир-Волынский.

"Прибыл же и Давыд с ним, точно некий улов уловив. И посадили его во дворе
Вакееве, и приставили стеречь его тридцать человек и двух отроков княжих,
Улана и Колчка."

СКОРБЬ МОНОМАХОВА

В ужас, в тоску великую пришел Мономах, сведав о свершившемся злодействе.
Какими трудами дался ему Любечский съезд - чаял: прекратится рознь на Руси, а
на деле не успел еще до удела своего добраться, как новая кровь пролилась...

- Не бывало еще такого зла в Русской земле ни при отцах, ни при дедах
наших. Один Святополк Окаянный свершил такое с братьями своими Глебом и
Борисом! - воскликнул князь и тотчас послал гонцов к братьям Святославичам
Олегу и Давыду, призывая их идти сообща на Святополка и Давыда Игоревича.

В грамоте своей к Святославичам писал Мономах:

"Идите в Городец, да поправим зло, случившееся в Русской земле и среди
нас, братьев, ибо нож в нас ввержен. И если этого не поправим, то еще большее
зло встанет среди нас, и начнет брат брата закалывать, и погибнет земля
Русская, и враги наши половцы, придя, возьмут землю Русскую!"

Давыд и Олег, собрав свои дружины, соединились с Мономахом и, выдвинув
рать свою на рубежи княжества Киевского, послали сказать Святополку, вопрошая
его: "Зачем ты сделал такое зло в Русской земле?"

Перетрусивший Святополк свалил все на Давыда Игоревича, говоря, что
невинен он в крови Васильковой, и лишь Давыд Игоревич подучил его.

Но Мономах и Давыд с Олегом не верили ему. Гонец их привез Святополку
такой ответ: "Нечего тебе оправдываться тем, что Давыд его ослепил; не в
давыдовом городе его взяли, а в твоем".