отлить одно зеркало, но только это зеркало должно быть кривым, и каждый, кто
взглянет в него, пусть увидит себя в самом смешном, непривлекательном виде. И
чем красивее человек, тем пусть страшнее выглядит он в зеркале. Пусть нос его
перекосится и встанет поперек лица, глаза вылезут на щеки, рот расползется до
ушей, а уши повиснут, как у собаки".
перед лицом истинной красоты".
Эй, ветродуи! Взять его!"
глазами в лицо короля, промолвил:
зеркало и проверю его на себе".
тигель. Он отливал стекло три дня и три ночи. Еще три дня и три ночи гранил и
шлифовал его. И он изготовил зеркало, лучше которого никогда еще не делал.
Потом он доложил королю, что работа готова.
это обыкновенное стекло. Не угодно ли посмотреться в него?"
но уже много лет не видел себя в зеркале, то захохотал от восторга:
человека твое зеркало! Смотри - нос поперек лица, глаза вылезли на щеки, рот
растянулся до ушей и уши висят, как у собаки. Слава богу, что это лишь кривое
зеркало".
правдивое зеркало, его сделал твой друг Амальгама. Взгляни в него и согласись,
что я говорил тебе правду". - Так сказал король посмеиваясь.
глаза, не сразу поверив им.
приникла к зеркалу, не в силах оторваться от него.
зеркало.
зеркало и отплевывались:
верное. Только хитрый Жилда-был заподозрил что-то неладное. Он схватил
зеркало, внезапно поднес его к лицу Амальгамы и увидел, что мастер отражается
в стекле таким же ясноглазым, каким он был на самом деле.
изготовил зеркало с коварным свойством: наши лица и прекрасный лик самого
короля стекло уродует, а лица Мастера и этой упрямицы оставляет
неискаженными".
король. Он хватил зеркалом о каменный пол с такой злобой, что стекло брызнуло
во все стороны, и стал топтать осколки.
не проникало ни искорки света.
искажал прекрасного, не скрывал уродства, не льстил безобразию и говорил людям
правду прямо в лицо".
назначена на утро.
Под навесом посыпались со стола кости домино. Румяная подавальщица Клава
промчалась мимо нас к щелям укрытия, опережая всех.
гордость аэродромной столовой - и, как ни фыркал он, как ни плевался, утащила
его под скалу.
на тошнотворный вой, что-то прог сверлило воздух и, покрывая все тяжким,
стопудовым обвалом, ахнулось оземь на аэродроме. Потрясенная округа долго не
могла прийти в себя, и каждое ущелье спешило скорее сбыть подальше этот
ужасный, не вмещающийся в мире гром. Только мы подняли головы, как земля снова
судорожно забилась под нами, и стало темно от взброшенных к небу камней. И в
эту минуту я увидел, как Арсений Гай вскочил и, сгибаясь, побежал к своей
землянке.
станции. Когда мы подбежали туда, на мху и расщепленных бревнах блестели капли
ртути.
ничком, повернул его лицом к себе. Он посмотрел на меня словно очень издалека,
губы его разжались, но зубы оставались стиснутыми, и сквозь зубы, чуть слышно,
он проговорил:
полпути вывернулась ладонью вверх. Я осторожно вынул у него из кармана
гимнастерки зеркальце, раскрыл, приложил ко рту Арсения. Стекло не замутилось.
Зеркальце оставалось ясным. И говорить больше было не о чем.
чтоб унести на своих желтым крестом меченных крыльях жизнь нашего синоптика...
Комкая в стиснутых кулаках пилотки, молча стояли вокруг летчики и бойцы
батальона обслуживания. Тихо плакала, уткнувшись в передник, подавальщица
Клава. А полярное бессонное и немигающее небо смотрело сверху на нас, и все
окрест было таким же, как и пятнадцать минут назад. Но мне показалось, чтб и
море, и сопки, и скалы - все, что было перед этим таким знакомым, теперь
облеклось в сумрачную тайну, которую нам было уже не разгадать без нашего Гая.
солнечный Амальгама, Добрый день, Дрон Садовая Голова. Как живете, дорогие мои
ма..."
подкопали под большим валуном, похожим на дремлющего белого медведя. Камень,
выбранный нами в надгробье Гаю, был надежным: никакая фугаска не свернула бы
такую махину. Клава обложила могилу серебристым мхом ягелем. На валуне
большими буквами написали: "Арсений Петрович Гай". А я нарисовал на камне герб
страны Синегории: радугу и стрелу, повитую плющом. Я срисовал это с
треснувшего зеркальца, которое взял себе на память об удивительном человеке
Арсении Гае и тайне его, которую он унес с собой в могилу.
остался лежать под каменным белым медведем Сеня Гай - добрый великан из страны
Лазоревых Гор.
Мельхиорой.
из головы Арсений Гай и его рассказ, конец которого я не успел дослушать. Мне
подумалось, что надо будет рассказать об этой истории по радио, и тогда, может
быть, откликнутся люди, знающие, где находится Синегория и как найти мне
славных Мастеров. Сделать мне это было нетрудно. Я работал на радио и раз в
месяц собирал за Круглым Столом разных интересных людей. Тут были и знаменитые
артисты, и герои-воины, и прославленные мастера заводов, и известные писатели.
И каждый рассказывал у микрофона что-нибудь занятное, интересное. И вот я тоже
рассказал однажды об Арсении Петровиче Гае и о трех его неведомых Мастерах из
страны Лазоревых Гор.
синегорцев Рыбачьего Затона. Мы слышали передачу, как Вы говорили по радио о
нашем славном родоначальнике товарище Гае А. П., который пал смертью храбрых
Якубенко Николай
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Лондон Джек