облаками шторма. Малахитовые доски прибоя, размашисто исписанные беглыми
зигзагами пены, с пушечным громом разбиваются о берег. Эхо звенит бронзой в
оглушенном воздухе. Тонкий туман брызг висит кисеей во всю громадную высоту
потрясенных обрывов.
всегда хранило в своих пространствах.
июльскую ночь рука, опущенная в черную теплую воду, вдруг озарялась, вся
осыпанная голубыми искрами? Или движущиеся огни невидимых судов и бледные
медлительные вспышки неведомого маяка? Или число песчинок, недоступное
человеческому уму?
появившегося однажды очень далеко в море?
сорок верст. Тотчас разнесся слух, что это горит эстакада.
горизонте в виду бессарабских берегов.
разглядеть далекий дымок. Иногда им казалось, что они его видят. Тогда они
срывали с себя фуражки и рубахи и, с яростью размахивая ими, приветствовали
инсургентов.
ничего не видел в пустыне моря.
минуточку у одного мальчика, он разглядел светло-зеленый силуэт трехтрубного
броненосца с красным флажком на мачте.
черноморская эскадра шла но следу "Потемкина".
привезли слух о том, что "Потемкин" пришел в Констанцу, где ему пришлось
сдаться румынскому правительству. Команда высадилась на берег и разошлась -
кто куда.
буксире, как на аркане, схваченного мятежника.
восстания, тяжело ныряя в острой зыби, "Потемкин" медленно двигался,
окруженный тесным конвоем дыма. Он долго шел мимо высоких обрывов
Бессарабии, откуда молча смотрели ему вслед рабочие с экономии, солдаты
пограничной стражи, рыбаки, батрачки... Смотрели до тех пор, пока эскадра не
скрылась из глаз. И опять стало море таким ласковым и тихим, будто его
облили синим маслом.
высланных к границе Румынии на поимку беглых потемкинцев.
расталкивая прохладную воду коричневым атласным плечиком, как тотчас забыл
все на свете.
взошел на нес и стал прогуливаться по колено в воде, разглядывая сквозь
прозрачную толщу отчетливую чешую песчаного дна.
хорошенько присмотреться, как в морщинах песка обнаруживалась жизнь. Там
передвигались, то появляясь, то зарываясь в песок, крошечные кувшинчики
рака-отшельника. Петя достал со дна один такой кувшинчик и ловко выдернул из
него ракообразное - даже были крошечные клешни! - тельце моллюска.
превосходные бусы. Но это было не мужское занятие.
прозрачным абажуром с кистью таких же прозрачных щупалец. Казалось, что она
висит неподвижно. Но это только казалось. Тонкие закраины ее толстого купола
дышали и волновались синей желатиновой каймой, как края парашюта. Щупальца
шевелились. Она косо уходила вглубь, как бы чувствуя приближающуюся
опасность.
обжигающей, как крапива, - мальчик обеими руками схватил медузу за купол и
вытащил увесистое, но непрочное ее тело из воды. Он с силой зашвырнул
животное на берег.
Солнце тотчас зажглось в се слизи серебряной звездой.
любимым делом - стал нырять с открытыми глазами.
подводного царства. Сквозь толщу воды, увеличенные, как в лупу, были
явственно видны разноцветные камешки гравия. Они покрывали дно, как булыжная
мостовая. Стебли подводных растений составляли сказочный лес, пронизанный
сверху мутно-зелеными лучами солнца, бледного, как месяц.
большой старый краб. Он нес на своих паучьих ногах дутую коробочку спины,
покрытую известковыми бородавками моллюсков.
крабами. Их надо смело хватать двумя пальцами сверху за спину. Тогда краб
никак не сможет ущипнуть.
редкость. Весь пляж был усеян сухими клешнями и багровыми скорлупками
спинок.
мордочками и грудками - ни дать ни взять шахматный конь, но только с
хвостиком, закрученным вперед, - они плыли стоймя, прямо на Петю, распустив
перепончатые плавники крошечных подводных драконов.
наткнуться на охотника.
морской конек, и то какой-то сморщенный, трухлявый. А эти были крупные,
красивые, один в одного. Было бы безумием пропустить такой исключительный
случай.
начать охоту. Но вдруг он увидел на обрыве отца.
долетело только раскатистое:
следующее:
ждет!.. Ты хочешь, чтобы мы из-за тебя опоздали на пароход? Сейчас же
вылезай из воды, негодяй!
сегодня. И мальчик закричал таким отчаянно громким голосом, что у него
зазвенело в ушах:
было очень приятно - и стал взбираться наверх.
привязывал к крыше складные парусиновые кровати уезжающих дачников и круглые
корзины с синими баклажанами, которые, пользуясь случаем, отправляли из
экономии в Аккерман.
в туго накрахмаленной пикейной шляпке, похожей на формочку для желе, стоял в
предусмотрительном отдалении от лошадей, глубокомысленно изучая все
подробности их упряжи.
лошадей, так явно не похожа по своему устройству на упряжь его прекрасной
картонной лошади Кудлатки. (Кудлатку не взяли с собой на дачу, и она теперь
дожидалась своего хозяина в Одессе. )
папу вырезать из чего-нибудь и пришить к ее глазам эти черные, очень
красивые заслонки - неизвестно, как они называются.
Как она там без него живет в чулане? Дает ли ей тетя овес и сено? Не отъели
ли у нее мыши хвост? Правда, хвоста у нее осталось уже маловато: два-три
волоска да обойный гвоздик, - но все-таки.
чтобы поторопить папу и Петю.
забывал о своей новой дорожной сумочке, висящей через плечо на тесемке. Он
крепко держался за нее обеими ручонками.