все они запутались бы в причудливо пересекающейся паутине присяг и клятв.
При всем при том ей никогда не приходилось слышать о джелийском легионере,
который не сдержал бы слова чести. Только смерть, естественная или от руки
врагов либо своих соотечественников, таких же решительных и несгибаемых,
могла помешать им. "Джела для верности, Делизия для предательства", -
пронеслось в голове у Эйрис. Эту пословицу часто повторяли и в самой
Делизии. Эйрис вспомнила Совет города и усмехнулась.
направляешься?
надеешься, что тебя возьмут за Серую Стену?
истории о Серой Стене, дополняемые и подогреваемые слухами о войне с
Джелой. Делизийцам не хотелось пускаться в путешествие просто для того,
чтобы проверить все эти сплетни; лучше наживаться на том, что проверить
нельзя. Однако ей не доводилось слышать, что ступить за Стену могут только
легионеры и солдаты. Если это действительно так...
Твое требование принято. Я буду защищать тебя до самой Серой Стены. Но мы
попадем туда задолго до конца этого цикла. Только безвольный делизиец
может тащиться туда так долго. Сейчас мы отдохнем, а потом будем идти весь
Темный День, или пока у тебя хватит сил. К Стене подойдем к концу
Первоутра или, самое позднее, в начале Легкого сна. Но я не сплю возле
костров, чтобы каждая тварь меня видела, и не делю постель с
проститутками. Я буду защищать тебя, делизийка, но спать и передвигаться
ты будешь одна. Если понадоблюсь - зови.
этот нож.
и покорно смотрела, как Джехан роется в ее вещах. Она искала оружие,
которого там не было, но ей удалось нащупать другой предмет. Джелийка
извлекла его наружу и открыла рот. Перед ней оказалась стеклянная
скульптура - двойная спираль, наполовину голубая, наполовину красная.
Синий цвет постепенно переходил в индиго, потом в пурпур, затем следовал
малиновый и, наконец, красный. В тусклом лунном свете спираль казалась
совершенством, в котором не было ни малейшего изъяна.
знала это, когда отливала спираль? Знала?
ограниченными? Их глупость лишила ее Эмбри.
стиснула нож,
наши мастера?
Плодородной земли на побережье не хватало, чтобы прокормить оба города.
Проще позволить Джеле перебить часть едоков, чем выращивать для них
пшеницу на делянках в вельде. Зерно, дичь, рыба, дерево - Джела для
верности, Делизия для предательства.
она прекрасна. И еще потому, что знала, как ее сделать. И если легенда,
которую рассказывают ваши жрецы, правдива...
лодке с Острова Мертвых, то у твоей и у моей дочерей одна праматерь.
Впрочем, если это и не так, если наши города будут враждовать до скончания
века, то я не понимаю, чем провинилась, придав форму изделию из воздуха и
материи. Взгляни, Джехан. Это просто стеклянная фигура. Не предмет страха
или поклонения, в который вы ее превратили, а просто фигура...
спираль оземь и принялась топтать ее коваными сапогами, превращая в пыль
разноцветные осколки. Сначала стекло хрустело, потом слышался только скрип
песка. Джелийка успокоилась, лишь когда стерла спираль в порошок.
ко мне. Я сплю чутко.
Несколько осколков прилипли к коже. Закрыв глаза, Эйрис с силой провела
пальцем по камню, вдавливая осколки в живую плоть. Когда делизийка открыла
глаза, то увидела камень, перепачканный кровью; на руке остались травинки
и песок. Эйрис со злостью провела по стеклу другим пальцем, потом третьим.
направилась к реке и опустила руку в воду. Постепенно боль утихла, кисть
онемела от холода, но делизийка не спешила вынимать ее из воды. Затем она
кое-как разожгла костер и завернулась в бурнус. Израненная рука понемногу
согрелась и опять заныла. Эйрис не стала расстилать постель, а просто
свернулась клубочком на голой земле. Душевная боль уступила место
физической, и Эйрис в первый раз с тех пор, как ее дубинками и пинками,
одну, без Эмбри, вышвырнули за ворота Делизии, заснула без сновидений.
подбросить сучьев в огонь, даже чтобы понюхать воздух", - с презрением
думала Джехан. Завернувшись в одеяло, эта размазня даже не шевельнулась до
тех пор, пока Джехан не поддала ей ногой. Она не проснулась, даже когда
совсем близко прокрался голодный кридог, когда вода в реке поднялась,
угрожая затопить ее стоянку.
Джехан, - иначе последняя война (девушка была тогда слишком мала, чтобы в
ней участвовать) закончилась бы победой Джелы, а не перемирием. Некоторые
делизийцы, должно быть, опытные вояки. Но эта, конечно, из плебса,
предательница, отвергнутая собственным народом. Джелийка-легионер, окажись
в подобной ситуации, убила бы себя. Но, видно, у делизийцев нет гордости.
Изгой, стеклодув, размазня с вялой мускулатурой, способная дрыхнуть целый
день посреди враждебного вельда".
успела отпугнуть кридога и несколько раз обойти стоянку делизийки у реки.
Теперь она проверила оружие - нож с арбалетом, и чуть-чуть согрелась,
проделав привычные воинские упражнения: не двигаясь, напрягала и
расслабляла мышцы. Разминка помогала ей переносить усиливающийся холод,
пока Ком медленно удалялся от солнца. Благодаря шестому чувству,
выработанному годами тренировок, сестра-легионер проснулась точно в тот
момент, когда двойная звезда Маяка, поднявшись из-за горизонта, возвестила
о начале Темного дня. Джехан ополоснула лицо и руки ледяной водой и
отправилась будить делизийскую рохлю.
делизийских женщинах говорили, будто они никогда не моются, но эта,
кажется, не умывалась уже несколько дней и воняла так, что в вельде ее
чуял каждый. Если бы у Джехан была уверенность, что эта продажная тварь
умеет плавать, она бы просто спихнула ее в реку.
свет двух лун и звезд. Она осунулась, движения были вялы и безвольны.
Пожалуй, Джехан права: она настоящая размазня и глупа, как пробка. Ночью
девушке пришла мысль о том, что, вероятнее всего, делизийка спасла ей
жизнь не из храбрости, а по глупости. Зачем же стеклодуву уничтожать
бутыль с кислотой, которая могла обеспечить ее нищенское существование?