Чтение 3–й страницы книги ~Семь стихий~

памяти знания Посредника. Факты и события происшедшие или запечатленные
вставали в стройные ряды, пока не обрушилось это особое "но".
Никто не знал - как, откуда, почему воссоздалась в глубинах Завершения
неведомая этой Судьбе Стихия. Космос. Он принес в Миры дух творчества,
жажду открытий и поиска нехоженых путей; и Силу Созидания. Рожденные Семью
Стихиями, дерзкие, сильные, отважные смешали порядок, установленный
Изначальной Игрой. Первый Экзистедер отныне не был единственным, и не
только Исток порождал теперь цепи новых Миров. Воля и сознание новых
демиургов вмешались в Судьбу, стянув ее жгутами собственных Путей.
Сколько их бродит в Судьбе? Сколькие создали свои Миры? Сколькие нашли
пристанище среди мирян и вручили Космос своим детям? Даже Посредники не
могли дать тому ответ.
Серафима знала многих - и одиночек, и навечно сомкнувшиеся пары, и семьи,
и целые кланы. Внемиренцы старались поддерживать связи друг с другом,
чтобы не потеряться на лоне Судьбы. Даже те, кто каким-то образом оказался
лишен Стихии Смерти - Обманувшие Смерть, как их называли - время от
времени появлялись в центральных Мирах, и Серафиме однажды довелось
общаться с представителями этого странного Ордена. Она встречала и
Архивариусов - уникальное сообщество внемиренцев, обладавших Стихией
Космоса в такой степени, что поговаривали: а не станут ли они рано или
поздно творцами какой-нибудь Судьбы. Архивариусы собирали наследие
Великих, изучали историю Структуры, исследовали трудно доступные Миры. Их
планетоид видели и возле Истока, и в области Завершения, и не
существовало, наверное, такого Пути, который был бы им заказан.
Еще совсем недавно Серафима определяла свою миссию в Структуре как "познай
и охрани". Рожденная человеком, она не считала себя вправе претендовать на
посредничество как таковое, хотя дважды за свою долгую жизнь выступала
судьей в спорах Миров.
И вот ее избрал сам Космос. В какой-то миг, стоя под бесконечным куполом
храма Стихий, она ощутила Космосом себя. Более, чем понимание, более чем
единение, чувство это шло из самых тайных глубин души и пугало своей
естественной неподдельностью...
Мягко шаркнула по ковру приоткрывшаяся дверь.
- Оливул? - близнецы один за другим заглянули в библиотеку и, увидав
Каляду, нерешительно остановились. - Он вроде бы поднимался сюда, -
пояснил Грег.
- Мы беседовали недолго, затем он ушел, - ответила Серафима. - Уютно
здесь, не правда ли?
Юноши охотно приняли приглашение к продолжению разговора, тем более, и
женщина это заметила, им не терпелось поделиться с кем-нибудь
скопившимися впечатлениями.
- Он многое переделал, - произнес Гор, пока Грег озираясь проходил вдоль
книжных стеллажей. - Нам в детстве казалось, что библиотека необъятна...
- ...и из конца в конец надо идти, а не шагать, - закончил фразу Грег. -
Свечи!
Взгляд четырех голубых глаз как по команде переметнулся на восковые
пирамидки в серебряных плафонах. И тут же на острие каждой заколыхалось
пламя.
- Игра? - Серафима с интересом наблюдала за близнецами.
- Нет! - воскликнули оба. - Представляешь, огонь зарождается сам собой,
стоит нам пожелать! И это не Сила Созидания!
Оставляя в Судьбе свои тени, Великие не дали им и толики созидательной
мощи, поэтому Каляда не чувствовала присутствие Экзистедера. Получив в
наследство от матери сенсорные способности, она могла так или иначе
определить особенность мыслей человека, но распознать Игру - никогда. За
последние несколько дней, общаясь с Оливулом, она научилась выделять
косвенные признаки Силы Созидания и отличия образов от естественных
объектов. Сегодня в павильоне Ортского она искала какие-либо проявления
Игры и не нашла. Тогда же родился вывод: Стихии принадлежат Миру и Мир
принадлежит Стихиям, следовательно, вс", сотворенное волей Стихий, есть
Естество.
- Серафима, как думаешь, что нам предстоит? - задал вопрос Гор.
Каляда встрепенулась. Юноши испытующе смотрели на нее, ожидая ответа. Она
медлила.
- Вс" слишком логично, правда? - продолжал Грег. - Ортский создал
Крылатого Волка для семерых человек, и Пэр, первый избранник, многие годы
призван был опекать звездолет. Потом этот Мир с Храмом Стихий. Герцог
будто бы планировал наше появление тут с самого начала. И еще мы
подумали...
Гор торопливо подхватил:
- ...что всех нас Ортский хорошо знал чуть ли ни с раннего детства: и
Оливула, и Пэра, и нас, и Данилу, наверное. А про наследную княжну
Лучезарного Мира мы своими ушами слышали от герцога.
- Когда? - обронила Каляда.
- Давным-давно! - воскликнул Гор.
- Но помним-то мы его слова отлично, - уверил Грег. - Он сказал об
Аз-князе: строки жизни, начертанные судьбой, не переписать, и, как бы он
ни противился, Жезл из рук его все равно примет дочь.
- Серафима, может быть и наша судьба определена однажды и бесповоротно?
Как Игра, которую никто кроме экзистора не может изменить.
Вопрос застыл в умиротворяющей тиши библиотеки, но ни ласковый уют, ни
сонные тени не могли бы укротить беспокойный ум, и Каляда, встретившись с
тревожным взором юношей, заговорила быстрее, чем всегда:
- Даже образы, рожденные Экзистедером, находят собственную жизнь. А
человек ежедневно, ежечасно и ежеминутно сам создает свою судьбу. И нет
такой Игры, которая бы диктовала судьбу Стихиям. Я не исключаю, что
Ортский так или иначе подготовил нас к будущей миссии. Попытка Диербрука
возродить Первый Экзистедер и с его помощью построить Счастье, побудила
Стихии определить избранников и объединиться с человеческим разумом, для
того чтобы оградить Структуру от повторной Великой Игры. Вы не хуже меня
знаете, ребята, что произойдет, если Сила Созидания оживит Экзистедер
Великих.
- Тотальное перестроение, - вставил Грег.
- Разрушение, - поправил Гор.
- Да, именно. И чтобы этого не произошло, Экзистедер Великих должен быть
уничтожен, а как мы это сделаем, зависит от нас. Нам предстоит еще многому
научиться прежде, чем мы почувствуем в себе истинную силу Стихий. А
сводить ее к формуле "щит и меч" уже сейчас видится мне серьезной ошибкой.

3

На смену ночной мгле пришла тягучая чернота Структурного пространства.
- Оливул, я не понимаю, что ты задумал, - зашептала Юлька. - Вернее, я
догадываюсь, но они же так далеко!
- Не старайся мерить Структуру расстояниями, это ошибка, - улыбнулся Белый
князь. - Домой мы вернемся с рассветом, не волнуйся. И обещаю: в первый же
подходящий момент я научу тебя находить Путь, где угодно.
Девушка с готовностью кивнула. Она уже знала, что друг хочет показать ей
свою Родину, и от предвкушения встречи с таинственными, порождающими массу
предрассудков, Темными Мирами захватывало дух.
Путь утонул в пуще Надмирий. Юлька привыкла, что Миры в Структуре видятся
подобно ярким звездам в ночном небе, но здесь ей стало казаться, будто
чья-то властвующая рука свалила все сущее в один огромный фантастический
котел и без устали размешивает образовавшееся варево. Миры нависали над
головой, стелились под ногами, переплетались и наплывали друг на друга, и
каждый при этом являл свою неповторимую гамму цветов.
Нужно было обладать особым чутьем, чтобы найти в этих изменчивых джунглях
какой-либо Путь. Юлька не сомневалась, что Белый князь знает дорогу,
однако даже рядом с ним ей становилось жутко, когда тропа неожиданно
обрывалась, опоры уносились вместе с оторванным облаком Надмирья или прямо
перед внемиренцами вздымались мифической формы протуберанцы.
Путь утонул в Мире, окруженном узорным ореолом.
- Прибыли! - провозгласил Оливул.
Окно Структуры исчезло бесследно.
- Какое чудо! - ахнула Юлька.
Они стояли в искрящемся заснеженном поле. Солнечные лучи раскрашивали в
позолоту редкие снежинки, кружащие в морозном воздухе, и радужными бликами
играли на насте. А вокруг, насколько хватало глаз, царило белое безмолвие.
- Это Темный Мир? - зачарованно пробормотала девушка.
- Один из многих. Я любил бывать здесь. Особенно, как сейчас - зимой.
- Я никогда не видела так много снега! А что там вдали?
- Лес. Зима накрыла его своей мантией. А вот там, - Оливул показал в
другую сторону, - река. Сейчас она спит подо льдом.
- Но зимой должно быть холодно! - вспомнила Юлька и удивленно вскрикнула,
обнаружив, что на ней поверх голубого костюмчика надета длинная шуба из
теплого серо-белого меха, на голове красуется такая же шапочка, а ноги
обуты в мягкие уютные сапожки.
- Осталась маленькая деталь, - сказал Оливул и, пока подруга рассматривала
новую одежду, оформил контур образа и протянул ей аккуратную пуховую
муфту. - Спрячь сюда руки. Это согреет лучше перчаток или рукавиц.
- Как в сказке! - ее глаза блестели восторгом. - А ты... Ой!
Бер-князь стоял перед ней в коротком белом тулупе, подпоясанном расшитым
серебряной нитью кушаком, в сапогах с меховыми отворотами и в пушистой
светлой шапке.
- Это наш с тобой Мир, Юля, - сказал он. - Здесь Вода и Твердь воплощаются
в одно целое. И в нашем распоряжении вечность!
- А что мы будем делать?
- Разбудим ветер!
Оливул взмахнул руками, и откуда ни возьмись появилась кибитка,
запряженная тремя великолепными скакунами. Юлька потеряла дар речи. Она,