read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Большая часть библиотеки - говорят мне в утешение - досталась ст...му
мяснику, который допродает книги кипами, на вес [Совершенная правда! Даже в
Москве об этом знали библиоманы и просили меня разведать, не сыщется ли
какая историческая редкость у мясника. (Прим. автора)]. Спешу к нему и
получаю ответ, что все уже разобрано.
- Вот остатки, - примолвил он, указывая на книжную рухлядь и
полуистлевшие столбцы, - посмотрите, не выберете ли себе чего?
С жадностью и трепетом принимаюсь за работу; погружаюсь в пыль и ветошь
бумажную... Тут ничего, там столько же, далее вздор! Опять за розыски...
опять утопаю в них... Время летит. Мясник поглядывает на меня, как на
сумасшедшего... Наконец (о, буди благословенно жилище его!) развертываю один
полуистлевший столбец, пригнетенный сильными из книжного царства в самый
угол кладовой. Заглавие очень заманчиво: Сказание о некоем немчине, иже
прозван бе бесерменом. Читаю текст - сокровище! Перебираю больные листы с
осторожностью врача - в сердце столбца итальянская рукопись... В ней все те
же имена, как и в русской, с прибавкою нескольких новых, большею частию
иностранных; герой повести один и тот же. Видно, писано человеком близким к
нему: рассказ дышит особенною к нему любовью и возвышенными чувствами. На
заглавном листе стоит только: Памяти моего друга, Антонио. Это успел я
наскоро рассмотреть в чудном архиве мясника. Не могу скрыть восторга, и в
жару предлагаю бородатому Лавока {Прим. стр. 11} самую пригожую, любую Ио
{Прим. стр. 11} из своего стада. Торг разом слажен; привожу столбец домой,
дрожа за хилую жизнь его. Разбираю листы русской хартии, как лепестки
дорогого цветка, готового облететь. Едва-едва успеваю спасти от разрушения
половину ее. Итальянская рукопись более уцелела. Из них-то составил я
"Повесть о басурмане", пополнив из истории промежутки, сделанные
разрушительным временем.
- Уловки романиста! - скажут, может быть, некоторые из моих читателей и
читательниц, - уловки, чтобы заинтересовать нас к своему произведению!
Верьте или нет, мой почтеннейший, и вы, любезнейшая из любезнейших, а
может статься, и прекраснейшая; говорите, если вам угодно, что я написал это
предисловие именно с целью представить картину Москвы, обновленной и
украшенной великим Иоанном - картину, которая не могла попасть в мой роман:
возражать не буду. Говорите, что я это сделал, желая поместить хоть
где-нибудь романическое, интересное лицо Дмитрия Иоанновича, которое не
могло быть поставлено на первом плане романа, занятом уже другим лицом, а на
втором плане не умещалось; прибавьте, что я, вследствие всех этих
потребностей, придумал и находку рукописей; говорите, что вам угодно: очных
ставок делать не могу, доказывать на бумаге справедливость моих показаний не
в состоянии, и потому, виноватый без вины, готов терпеть ваше осуждение. Что
ж делать? сказочникам не в первый раз достается за обманы. Кажется, было
кем-то говорено: лишь бы обман был похож на истину и нравился, так и повесть
хороша; а розыски исторической полиции здесь не у места. Не оправдываюсь
также в двух-трех анахронизмах годов, или времени года, или месяцев,
сделанных, когда я пополнял промежутки в рукописях. Они умышленны: легко это
заметить. Указывать на них в выносках почел я лишним: стоит развернуть любую
историю русскую, чтобы найти, например: что покорение Твери случилось
осенью, а не летом, что то и то случилось не в одном году, что наказание
еретиков было в Новгороде, а не в Москве. Предоставляю детям отыскивать эти
вольные и невольные погрешности. Таких анахронизмов (заметьте: не обычаев,
не характера времени) никогда не вменю в преступление историческому
романисту. Он должен следовать более поэзии истории, нежели хронологии ее.
Его дело не быть рабом чисел: он должен быть только верен характеру эпохи и
двигателя ее, которых взялся изобразить. Не его дело перебирать всю меледу,
пересчитывать труженически все звенья в цепи этой эпохи и жизни этого
двигателя: на то есть историки и биографы. Миссия исторического романиста -
выбрать из них самые блестящие, самые занимательные события, которые вяжутся
с главным лицом его рассказа, и совокупить их в один поэтический момент
своего романа. Нужно ли говорить, что этот момент должен быть проникнут
идеей?.. Так понимаю я обязанности исторического романиста. Исполнил ли я их
- это дело другое.


* ЧАСТЬ 1 *


ГЛАВА ПЕРВАЯ
В БОГЕМИИ

Разлилась, разлелеялась
По лугам вода вешняя;
Унесло, улелеяло
Чадо милое от матери.
Оставалася родимая
На крутом, красном бережку;
Закричит она громким голосом:
"Воротись, мое дитятко,
Воротись, мое милое..."
Старинная песня {Прим. стр. 13}

Знаете ли, где Белая гора? - Не знаете, так я вам скажу: это в Богемии,
близ границ саксонских. Сюда поведу вас теперь.
Вот, неподалеку от этой горы, сквозь мрак черной осенней ночи мерещится
на берегу Эльбы башня, омытая дождем. Вот в двух щелях, которые называются
окнами, засверкал огонек, осветил смиренное феодальное здание и неверно
протянул его в реку. Волчья ночь! ни искорки на небе, ни отрадной беловатой
полосы, обещающей утро. Мраку нет границ; кажется, и ночи этой не будет
конца. Ветер, будто злой дух, рвется в башню; его завываниям вторит вой
волков в ближнем кустарнике. Река, расстроенная в своем течении,
опрокинулась поперек, осадила подножие башни и силится захлестнуть ее полою
своих валов.
В башне все тихо; сквозь решетку и слюду окон едва слышится голос
ветра, наигрывающий свои грустные фантазии. Огромная комната освещена
пылающим в очаге костром. Везде заметна простота и даже бедность. Украшением
служат только рога оленей и несколько оружий, развешанных по стенам. Против
огня, опрокинувшись назад на спинку кресел, дремлет восковое лицо старушки;
очерк его, пощаженный временем, говорит еще, что она была смолоду красавица,
несмотря на темные, местами, пятна, которые, вероятно, болезнь оставила на
нем. Изредка печальные думы перебегают по этому лицу; чаще проникнуто оно
грустью, и вы, не видя на нем слез, сказали бы, что душа ее вся в слезах.
Старушка должна быть хозяйка башни, которую называли некогда замком. В
некотором отдалении от нее старик седовласый, высокий, худощавый -
служитель, оруженосец или кастелян. Смотря на него, делаешься добрее,
благочестивее, становишься ближе к нему. Где такие старики в доме, там,
полагать можно, благословение божье. То, сидя на треножной скамейке, он
борется со сном и по временам, побежденный им, ныряет головой; то подходит
на цыпочках к очагу, чтобы поправить в нем огонь; то вслушивается к стороне
двери. Посреди этой воплощенной зимы пал цветок, только что распустившийся:
девушка лет шестнадцати - по одежде ее, по месту, которое занимает в
углублении комнаты, должно принять ее за служанку. Она сидит на низенькой
скамейке за пряжею, вся убранная пылающим огнем. На пригожем лице ее тоже
заметна тревога. Взоры нередко допрашивают дверь; при малейшем стуке за нею
руки судорожно вздрагивают и перестают прясть. Все тихо в башне; только
слышно, как жужжит веретено в нетерпеливых руках девушки, как ветер жалобно
просится в окно.
Ночь, а не спят обитатели бедного замка! Видно, кого-то поджидают.
Раздался звук рога, и тот перехвачен ветром. Никто не слыхал, кроме
девушки.
- Батюшка! - сказала она, порвав свою Прядь: - Якубек приехал.
И служитель привстал во всю высоту свою.
И старушка, отделив голову от спинки кресла, обратила к небу взоры,
исполненные слез.
Все в комнате стало ожидание.
Опять заиграл рог, но резче и живее прежнего, и на этот раз взял верх
над неугомонною стихией.
На всех лицах означилась душевная тревога; грудь девушки заволновалась.
- Что ж не посветишь ему, Ян? - сказала старушка.
- Остолбенел от радости, госпожа баронесса! - отвечал служитель и
спешил поднесть к огню светильню железной лампы, налитой жиром, которую
успела подать ему девушка. Но приезжий, видно, был не мешок: дверь
отворилась, и вошел в комнату малый лет двадцати, пригожий и проворный.
Взгляд любви на девушку, поклон баронессе Эренштейн (так звали владетельницу
бедного замка), мокрую шляпу и большие рукавицы с раструбами в ноги к своей
любезной, рог с плеч долой, и начал расстегивать лосиную броню, ограждавшую
грудь его.
- Все ли здорово, наш малый? - спросила баронесса дрожащим голосом и,
если б не боялась унизить свое рождение, готова была броситься на шею
вестнику.
- Слава богу, милостивая госпожа, слава богу! Поклонов от молодого
господина несть числа, - отвечал приезжий. - Только ночь хоть глаз выколи;
едешь, едешь и наедешь на сук или на пень. А нечистых не оберешься на
перекрестке у Белой горы, где недавно убаюкали проезжих: так и норовят на
крестец лошади да вскачь с тобою. Один загнал было меня прямо в Эльбу.
Старый служитель покачал головой, давая ему знать, что он болтает
вздор.
- Ты прочел бы молитву пресвятой Лореттской деве, - перебила баронесса.
- Молитвами богородицы и спасся я от купанья... Когда бы не ваш приказ



Страницы: 1 2 [ 3 ] 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.