оттого, что Морел много и заразительно смеялся. И смех редчайший -
глубокий и звонкий. Гертруду Коппард он совершенно очаровал. Был он так
ярок, так полон жизни, такой услужливый и милый со всеми, так естественно
звучали в его голосе комические нотки. У ее отца было отлично развито
чувство юмора, да только сатирического. А у этого человека он другой:
мягкий, немудреный, сердечный, какой-то веселящий.
огромным удовольствием, с интересом слушала других. Была она мастерица
разговорить человека. Любила пофилософствовать и считалась девушкой весьма
мыслящей. А всего больше ей нравилось беседовать с каким-нибудь хорошо
образованным человеком о религии, философии или политике. Такая радость ей
выпадала нечасто. И приходилось довольствоваться рассказами людей о себе,
находить отраду в этом.
шелковистыми прядями каштановых кудрей. Голубые глаза смотрели на мир
прямо, целомудренно и испытующе. Руки были красивые, в Коппардов. Платья
она носила неброские. Предпочитала темно-голубой шелк со своеобразной
отделкой из серебристых фестонов. Фестоны да тяжелая брошь витого золота
служили единственными украшениями. Была она еще совсем нетронута жизнью,
глубоко набожна и исполнена милого чистосердечия.
она представлялась истинной леди, загадочной и чарующей. Когда она
разговаривала с ним, ее южный выговор, ее великолепный английский язык
приводили его в трепет. Она приглядывалась к нему. Он хорошо танцевал,
танец был словно его радостным естеством. Его дед, французский беженец,
женился на буфетчице англичанке... если только это можно назвать браком.
Гертруда смотрела на молодого углекопа, когда он танцевал, - и было в его
движениях некое волшебство, едва уловимое ликованье, смотрела на его лицо,
расцветающее румянцем под копной черных волос и разно смеющееся, когда он
наклонялся над своей партнершей, кто бы она ни была. Удивительный человек,
никогда она такого не встречала. Образцом мужчины ей казался отец. А
Джордж Коппард, с гордой осанкой, красивый и довольно язвительный,
разительно отличался от этого углекопа; всем книгам Джордж предпочитал
книги богословские и подобие симпатии испытывал к единственному человеку -
апостолу Павлу, был неизменно суров с подчиненными, а со знакомыми
насмешлив и пренебрегал чувственными удовольствиями. Сама Гертруда не без
презренья относилась к танцам, не испытывала к ним ни малейшей склонности
и не давала себе труда научиться даже простейшему "Роджеру". Как и отец,
была она пуританка, возвышенна в мыслях и воистину строга в поведении. И
оттого смугло-золотистая мягкость чувственного пламени жизни, что исходила
от Морела, точно от пламени свечи, которую не подавляли и не гасили ни
мысль, ни душевный настрой, как у нее самой, казалось ей удивительной,
непостижимой.
она выпила вина.
совсем легкий. Мне страсть охота поглядеть, как вы танцуете.
ждет, она улыбнулась. Улыбка у нее была прелестная. И так его тронула, что
он совсем потерял голову.
прозвучали отчетливо и звонко.
поступить, - он сел рядышком, почтительно наклонился.
скручусь да выкручусь, - он громко и весело рассмеялся.
поглядеть, что на белом свете делается.
кроты. - Он вытянул вперед голову совсем как крот, который вслепую
вынюхивает, выискивает дорогу. - А все одно двигаются! - простодушно
заверил он. - Ты и не видывала. Дай срок, сведу тебя вниз, сама поглядишь.
сторона жизни. Ей представилась жизнь углекопов, сотни мужчин тяжко
трудятся под землей, а вечером выходят на поверхность. Какой же он
замечательный. Каждый день рискует жизнью, и так весело. В своем
бесхитростном смирении она взглянула на него чуть ли не с благоговением.
перепачкаешься.
"ты".
совершенно счастлива, и еще полгода тоже были счастливые.
любил покрасоваться. Жили они, как думала Гертруда, в его собственном
доме. Был он небольшой, но довольно удобный и вполне мило обставлен
солидной добротной мебелью, которая вполне подходила ее бесхитростной
натуре. Соседки были ей изрядно далеки, а мать и сестры Морела только что
не потешались над ее благородными манерами. Но она могла прекрасно
обходиться без них, был бы рядом муж.
душу. И видела: он слушает уважительно, но не понимает. Это убивало ее
стремление к большей душевной близости, и временами ее охватывал страх.
Иногда вечерами им овладевало беспокойство, и она понимала, ему
недостаточно просто быть подле нее. И радовалась; когда он находил себе
какие-нибудь дела по дому.
починить. И она, бывало, говорила:
счастлив.
и нащупала в грудном кармане какие-то бумаги, ее вдруг взяло любопытство,
она вынула их и прочла. Сюртук, в котором венчался, он носил очень редко,
да и бумаги прежде не вызывали у нее любопытства. Это оказались счета на
их мебель, до сих пор не оплаченные.
пообедал, - я нашла это в кармане твоего свадебного сюртука. Ты еще не
заплатил по этим счетам?
рассчитаюсь. Не нравится мне сидеть на чужих стульях и есть за
неоплаченным столом.
сумма. Но что толку задавать вопросы. Горечь, негодование охватили ее, и
она сурово замкнулась в себе.
должен мне, и шесть фунтов у нас тут ушло на свадьбу.
чудовищно, ее отец так потратился на свадьбу, а в доме родителей Уолтера
проели и пропили еще шесть фунтов, да притом за его счет!
живут, и соседний тоже его собственность.
проценты по закладной, а на чего другое у меня денег нет.
своему отцу.