пачку сигарет. Я держу это сокровище в руках, сглатываю слюну и чувствую,
как набухают мои глаза.
побоев, ни оскорблений не будет. Здесь, ты увидишь, многие старосты на
блоках коммунисты. Остерегайся зеленых, тех, у кого зеленые винкели. Это -
уголовники, бандиты. Среди них есть провокаторы, доносчики. Они
выслуживаются перед эсэсовцами, бьют политических, издеваются над ними. Нам,
коммунистам, надо держаться друг за друга.
передать его мне, отрывает фотокарточку и рвет ее на мелкие кусочки.
канцелярии.
записи поверит. А вот если это удостоверение да с фотокарточкой найдут у
тебя - тут уж наверняка... - и Ганс при этом выразительно провел рукой по
своей шее.
булыжник, мысли. Поразмышлять мне есть о чем....
военнопленный, а теперь - политический преступник. Все правильно, для
гитлеровского рейха я - преступник. Я знал, на что шел, и не должен
удивляться, что оказался в концентрационном лагере, где для меня в конечном
счете уготована печь крематория. Жалею об одном, что мало насолил Гитлеру...
Да что там говорить, мало сделал, почти ничего!
более сотни больных и раненых. Это - госпиталь в лагере военнопленных в
Бергене. Я здесь потому, что у меня открылись сильные боли в верхних
позвонках и не слушались руки - следствие контузии.
столом сидит молодой человек в форме немецкого унтер-офицера. На чистом
русском языке спрашивает с эдакой подковыркой:
предпочитаете оставаться в таком бедственном положении, а не переходите на
службу в немецкую армию? Вы могли бы неплохо устроиться и во время войны, а
потом заняли бы соответствующее положение в будущей России. Ведь вам,
наверное, предлагали это?
чудачествам.
войны, я буду занимать положение, соответствующее своему званию, образованию
и возможностям. А вот позвольте спросить вас: вы так хорошо говорите
по-русски, как не может говорить немец. Вы, видимо, русский?..
по физиономии, чтоб не забывался, но все-таки добавляю так простодушно:
характер...
Там родился, вырос, окончил институт.
за откровенность. Мне не раз предлагали перейти на немецкую службу. Но ведь
это была бы измена Родине.
считаю родиной Германию, поэтому я и счел своим долгом принять немецкую
службу.
родиной своей Германию считаете? Да какое вам дело до Германии, если Россия
вас вспоила, вскормила, образование дала?
власти.
вас на ноги поставила...
словами:
Оказывается, во время нашего разговора зашли санитары. Я их не заметил в
пылу спора. И сейчас один из них сказал:
изменнику!
подсаживаться товарищи по бараку. Все они были полуголодные, больные,
совершенно подавленные многомесячным пленом. Никто ничего толком не знал о
событиях на фронтах. Пленных без конца обрабатывали вербовщики, призывая, а
подчас и принуждая вступать в немецкую армию. Не все были одинаково сильны
духом, некоторые растерялись, в душе их бродили разные сомнения. Откровенные
дружеские беседы не позволяли людям окончательно упасть духом, поддерживали
в них стойкость.
установили на случай появления подозрительных.
залатанных-перелатанных обносках. Лица худые. В глазах настороженность.
молчание. Несколько пар глаз шарят по моему лицу.
Ленинград пали.
Германии траур объявлен по случаю разгрома под Сталинградом? И Ленинград
стоит. Нечем им взять Ленинград, лучшие их армии на Волге побиты. Да и
никогда я не поверю, чтоб Ленинград мы сдали. Весь народ вместе с армией
будет стоять за Ленинград, как в прошлом году стояли за Москву.
Призывает идти в Россию с немецкой армией порядки наводить.
Посмотрите, кто лагерь охраняет - хромые, старичье, которым бы дома сидеть
да пиво тянуть.
что я им еще мог сказать? Ведь у меня тоже никаких точных сведений не было.
Так, наблюдал, как немцы себя ведут, прислушивался, кто что скажет, и
сердцем отбирал то, что считал правдой.
солдаты...
при первой же возможности разбегаться. Разбегаться в одиночку и мелкими
группами. А по пути все уничтожать, что можно: мосты, железнодорожные пути,
скирды хлеба, сено. Пусть фашистские головорезы получают на фронте "добрые
вести" из дома.
грязных, оборванных людей.
если и Родина вам когда-нибудь простит, сами себе не простите, совесть
замучает...
десятки пар доброжелательных глаз. Услышал вдогонку:
унтер-офицером или донос о нашей недавней беседе? Последнее опасней.
Унтер-офицер, пожалуй, не донес на меня. После того разговора он заходил еще
раза два. Правда, в разговоры больше не вступал, но приносил сухари, вернее,
сушеные хлебные корки. И я все тогда думал: может, мои слова все-таки задели
в нем какие-то струнки, посеяли сомнения..."
канцелярскими столами, за которыми сидело не меньше десятка ефрейторов и
унтер-офицеров. За одним из столов восседал гауптман-пожилой человек с