Чтение 3–й страницы книги ~Помни обо мне~

День от дня она все заметнее сторонилась людей. И вдруг исчезла.
Случилось это в апреле. Не пришла в школу. День, другой, третий... Решили,
что заболела. Прошла неделя. Тани нет.
Юра к Полухиной:
- Клава, надо узнать...
- Больна.
- Сходи или пошли девочек.
Сходила.
- Ты знаешь, уехала на целину.
- Перед самыми экзаменами?
- И я не понимаю.
- Адрес спросила?
- Мать говорит, не знает.
В классе только и разговоров о Тане. Уехала перед самыми экзаменами!
А тут подходит к Юре Майка, подруга Нельки:
- Мне надо тебе что-то сказать...
Вышли из школы. Майка улыбается:
- Это из-за тебя.
- Что?
- Танька уехала.
- Почему из-за меня?
- После встречи Нового года Нелька нарочно зашла к Таньке. "Не поехала
встречать Новый год? Вот и потеряла Юрку! Он мне там в любви объяснился..."
В общем, раскрыла Тане глаза.
На следующий день Юра говорит Нельке:
- Ты что наделала?
- Выдала желаемое за действительное!

ПОИСКИ

Юра не помнил номера дома, не знал номера квартиры, но самый дом знал
хорошо. Старый двухэтажный дом. Первый этаж. Соседи Сухаревых по квартире -
какая-то санитарка да инженер с женой, которые приходят только ночевать.
Пошел под вечер. Позвонил. Дверь открыла простоволосая тетка с желтым
одутловатым лицом. Юра сразу подумал: вряд ли у них найдутся точки
соприкосновения.
- Мне... маму Тани Сухаревой.
- Стучите налево.
Оказывается, соседка.
Налево так налево. Постучал.
- Заходите.
Вот где обитала Таня! Скромно обставленная комната. За шитьем у окна
женщина. Вот какая у нее мать! Нестарая. Даже красивая. Две косы вокруг
головы. Темно-русые, без малейшей седины. Большелобая. Холодные голубые
глаза. На щеках легкий румянец. Бледные губы... Не похожа на Таню. И чем-то
похожа... Белая блузка, темная юбка, тупоносые туфли на низком каблуке...
Ничего не осталось от деревенской девушки, какой она когда-то появилась в
Москве.
Вопросительный неласковый взгляд.
- Здравствуйте. Я... товарищ Тани. Мы учимся в одном классе. Мы хотим
знать... В смысле - ее товарищи. Она так неожиданно уехала. Мы хотим узнать
ее адрес.
А Танина мать молчит. Откладывает шитье в сторону. Встает. Сцепила
спереди руки. Мало сказать, что взгляд ее недружелюбен. Она не произнесла
еще ни слова, но Юра понимает, что она знает кто он, знает все.
- Это вы тогда привезли Таню на такси? Напоили пьяной и привезли?
- Я не напаивал...
- Так вот, молодой человек, Таня уехала, и незачем вам больше сюда
ходить.
Все-таки Юра пытается что-то сказать:
- Тане необходимо... закончить... школу. Понимаете? Комсомольская
организация поручила мне...
А мать свое:
- Хватит! Каждый день...
- Что каждый день?
- Начала пропадать. И утром. И вечером...
- Да не бывала она у меня!
- Врете! Лопнуло мое терпение. Я так ей и сказала: пойду в школу и все
расскажу!
- Что?
- Про ваши отношения!
- И после этого... Таня уехала? Значит, это ваша вина?
И тут же понял, что ответа он не дождется. Вот-вот она заплачет,
закричит, и Юра услышит такое, после чего никогда уже не сможет заговорить с
этой женщиной...
Он не помнит, как очутился за дверью.
Тетка с желтым лицом дежурила в коридоре. Она участливо посмотрела на
Юру.
- Прогнала?
Тот кивнул.
- Не обижайся, - утешила она его. - Марья Ивановна не в себе...
Зашаркала к двери напротив, потянула юношу за рукав.
- Тебя как зовут?
- Юрий...
- Зайди, милок...
В комнате теснее тесного, мебели немного - кровать, стол да рыночный
буфет, но вся комната загромождена разным хламом, всякими ящиками,
картонками, футлярами из-под загадочных допотопных вещей.
- Заходи, заходи, голубь. Юрой, говоришь, звать... Так, так. А меня
Прасковьей Семеновной. Садись.
На стуле тоже какие-то коробки из-под конфет. Юра присел на краешек.
- Серчает? - спросила Прасковья Семеновна, подразумевая Марию Ивановну.
- Точила, точила дочь, вот и дождалась. Танюшка матери пуще огня боялась.
Слова ни с кем не скажи. Она и не говорила с матерью. Со мной, с соседкой,
говорила больше...
- А не говорила, куда собирается? - с замиранием сердца спросил Юра.
- Как не говорила! - невозмутимо ответила его собеседница. - Всеми
переживаньями делилась, даже письмо оставила.
- А мне нельзя посмотреть?
- Да оно тебе и написано...
- Мне? Вы же не знаете меня...
- Танюшка разъяснила. Говорит, обязательно придет. Юрой зовут. Начнет
допытываться, ты и отдай...
- Так давайте...
- Сейчас, сейчас, голубь...
Из-под старинной ореховой шкатулки вытянула письмо.
Юра нетерпеливо надорвал конверт.
"Юра, я думаю, ты будешь меня искать. Только все бесполезно. Ни ты, ни
мама не хотите меня понять. Я решила уехать. Не ищи меня, это тайна. Мы
больше не встретимся, но ты помни обо мне. Мне будет легче при мысли, что ты
хранишь меня в своей памяти. Прощай..."
И неровное, недописанное Т...
У Юры защемило сердце.
Старуха участливо смотрела на гостя.
- Оставила адресок?
Юра отрицательно покачал головой.
- Сильно, видать, обидел. Разуверилась в тебе...
- Да не обижал я...
Слабая улыбка тронула старушечьи губы.
- Ты от меня не таись, я Танюшке заместо второй матери...
Сама Прасковья Семеновна не собиралась таиться перед Юрой.
- Как же это ты, соколик, променял Танюшку на какую-то вертихвостку? -
попрекнула старуха юношу. - Мне все известно: и как под Новый год гулять
собирались, и как расстроилось все, и как подался ты с какой-то генеральской
дочкой на всю ночь на дачу... У девки сразу руки опустились. Я ей говорю:
никто, кроме бога, не поможет, помолись, он к тебе и вернется. Повела ее к
отцу Николаю, это духовник мой. Пошла. Только не нашел он ключа к ее
сердцу...
Юра отлично понимал: то, что имело значение для Прасковьи Семеновны, не
имело значения для Тани - комсомолке искать утешение у бога!
- В сильном была расстройстве, - продолжала старуха. - Поехала я на
пасху на могилку к мужу. И Танюшка со мной. От скуки, от печали поехала.
Познакомилась там с одной женщиной. Не знаю уж, чем та ее приманила, только
зачастила к ней Таня. Она и сманила...
Юра - весь внимание:
- Что за женщина?
- Да на кладбище, на кладбище, говорю, познакомились. Зинаидой
Васильевной звать, других-то подробностей я не знаю...
- А почему, думаете, она сманила?
- А как же! Перед самым отъездом Танюшка с Зинаидой Васильевной домой
зашла. И вышли вместе. Забежала ко мне попрощаться, отдает письмо, говорит:
"Обязательно придет, Юрой звать, будет мной интересоваться". - "Куда ж ты?"
- "В Бескудниково, говорит, пока в Бескудниково". Врать она никогда не
умела...
Сама Таня ни разу не упоминала перед Юрой ни о какой Зинаиде
Васильевне. Вновь и вновь расспрашивал Юра старуху, но та выложила все, что
знала. Ясно одно: Таню куда-то заманили, прельстили чем-то... "Не ищи меня,
мы больше не встретимся!"