Чтение 3–й страницы книги ~Александрийская гемма~

заросли шиповника, обрушившегося каскадом капель и ворохом лепестков.
Молодая почтальонша и владелец соседней дачи, привлеченные в качестве
понятых, с явным смущением полезли следом.

- Погоди, лейтенант, - остановил Крелин участкового, лунатически
двинувшегося за ними. - Пусть Владимир Константинович сперва сам
разберется. Ты лучше нам расскажи. - И он приглашающе махнул рукой
следователю Гурову, который задумчиво прогуливался возле выбитого взрывом
окна. Усеявшие клумбу осколки однозначно указывали на то, что стекло не
было выдавлено снаружи. Крелин с первого взгляда отмел возможность
имитации, хотя земля перед домом и была основательно затоптана.

Гуров недоуменно пожал плечами и, достав сигареты, направился к
эксперту. Наслышанный о причудах Люсина, он тем не менее впервые
встречался со столь откровенным пренебрежением процедурой осмотра, выразив
свое неодобрение сердитым попыхиванием. Крелин, работавший с Люсиным
двенадцатый год, постарался разрядить обстановку.

- У каждого из нас свой бзик, - виновато улыбнулся он. - Недаром на
Востоке говорят, что лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать.

- Мы не на Востоке, - неприязненно поежился следователь, отирая
пучком травы ботинки, забрызганные оранжевым молоком чистотела, изобильно
растущего вместе с крапивой по краям дорожки. - Лично я предпочитаю
сначала выслушать свидетелей.

- Так ведь нет их, свидетелей, Борис Платонович, - развел руками
эксперт. - Аглая Степановна. - Он кивнул на мрачнейшего вида старуху,
прикорнувшую на лавочке возле крыльца. - Она ведь только на пятые сутки
домой заявилась... Правильно, лейтенант?

- Так точно, - оживился участковый. - И сразу по соседям кинулась.
Они небось и наследили, где только могли. Каждому, понимаете, надо в окно
просунуться! Хорошо еще, что дверь взломать не надумали...

- Непонятная штука, - размышляя вслух, вздохнул следователь и
раздраженно вмял в грязь окрашенный никотином окурок. - Зачем ему вообще
понадобился этот замок? И почему только с внутренней стороны? От самого
себя запирался?..

- Я и говорю: у каждого свои странности. - Крелин снисходительно
опустил веки. - Взять хоть ее, - он двинул подбородком в сторону старухи,
застывшей, как изваяние, с перекрещенными на коленях руками. - Сидит - не
шелохнется, будто ей абсолютно до лампочки.

- Степановна у нас кремень! - уважительно поддакнул участковый. -
Каждое слово приходится чуть ли не клещами вытаскивать. А ведь любит она
Георгия Мартыновича, души в нем не чает... Вы это очень верно... насчет
странностей. Я вот и за собой замечаю...

- Рано, молодой человек, рано, - властно пресек откровенные излияния
следователь. - Лейтенантам странности не положены. Вы лучше вот что
скажите. - Ловким щелчком он выбил из пачки новую сигарету. - Солитов
всегда таким анахоретом жил? У него семья, кажется? Квартира в городе?

- Так ведь лето теперь, - не понял лейтенант, стряхнув прилепившиеся
к безупречно отглаженным брюкам колючки. - Георгий Мартынович в институте
работает, каникулы у них теперь.

- Каникулы-каникулы, - протянул нараспев следователь. - Вот она,
жизнь человечья. Жена умерла, дети разъехались по заграницам, и остался
мужик в полном одиночестве. - Он сочувственно поцокал языком, покосившись
на мумию в застиранном платочке, безучастно дремавшую под рябиной. - Со
Степановной, как я вижу, не очень-то поговоришь... Студенты там, аспиранты
всякие не навещают?

- Кто их знает. Может, и навещают.

- В мое время не забывали учителей, - посочувствовал пожилой
представитель прокуратуры. - Это теперь никому ни до кого дела нет... Но
где же наш старший инспектор? - Он нетерпеливо взглянул на часы. - Чего
копается? Дело ведь явно не рядовое...

- Может, оттого и копается, что не рядовое, - заметил Крелин.

Люсин между тем обошел дом кругом, окончательно убедившись, что
пристрастия его хозяина были далеки от традиционных.

В непосредственном соседстве со штамбовыми розами изобильно
произрастал, растопырив колючие листья, чертополох, кусты бузины
чередовались с волчьей ягодой и дурманом. На узких, высоко приподнятых над
поверхностью грядках вместо моркови и огурцов золотились звездочки
зверобоя, качались скромные головки тысячелистника. Среди ошарашивающего
разнообразия Люсин распознал валерьяну и донник, душицу и мяту, девясил,
шалфей и горец. Пятачки целины, оставленные под первозданный подорожник,
пастушью сумку и коровяк, надменно покачивавший желтыми стрелами крупных
соцветий, чередовались огороженными проволокой квадратами, где, как
рептилии в террариуме, зловеще наливались ядом зонтики леха, метелки
эфедры, вороний глаз, белена. Лишь обладая поистине нездоровой фантазией,
можно было высадить на клумбах ревень заодно с вероникой, календулой и
полынью... Сад отрав, огород целебных кореньев и приворотных зелий...

Что ж, рассудил Люсин, каждый волен выращивать на своей земле, что
душа пожелает, в том числе и столь экстравагантные культуры. Благо хозяин
- профессор, доктор наук и, очевидно, съел на этом деле собаку. Токи
воздуха перетекали запахами медуницы, прохладой аниса, щекочущей в горле
истомой прелой листвы - до сладостной печали, до горячего прилива, до
слез. Теперь Люсин почти наверняка знал, что не ошибся в предчувствии,
когда, затворив за собой калитку, увидел геральдический цветок
чертополоха, смоляную вагонку за ним и блики света, как на креповых
лентах.

- Хотел бы я знать, зачем ему понадобилось так выкрасить дом! - не
удержался он от невольного восклицания. И, словно устыдившись, что будет
услышан, взглянул на часы и поспешил выбраться на тропку. Его погружение в
омут снов и вещих ощущений длилось чуть более получаса, и он подивился
тому, как стремительно летит время.

- Ну что, товарищи, - спросил с наигранной бодростью, присоединившись
к остальным. - Заглянем внутрь?

- Давно пора, - попенял ему следователь Гуров. - Дело к вечеру идет,
а у нас еще непочатый край.

- Так уж и непочатый, - лукаво прищурился Люсин. - Не скажите, Борис
Платонович, кое-что я все-таки углядел.

- Хотелось бы знать, что именно. - Следователь вновь не удержался от
шпильки. - Просто так, для порядка, знаете ли...

- В свое время скажу, - пообещал Люсин. - Пусть пока вас это не
смущает. Лучше пройдем в дом.

- С Солдатенковой говорить не будете? - Вялым жестом Борис Платонович
указал на старую домработницу, так и не изменившую своей
безучастно-задумчивой позы.

- Со Степановной? А зачем? Она уже все рассказала на данном этапе.
Нет, мы лучше сами поглядим, что да как.

- Сами так сами, - с неожиданной покорностью согласился следователь.

- Дверь ломать будете? - спросила Степановна, когда гости собрались в
сенях. - У кабинете?

- Ни в коем разе, бабушка, - весело пообещал Люсин. Тщательно вытерев
ноги о резиновый коврик, он поманил Аглаю Степановну. - Покажите нам дом.
Хозяин любил запираться? - спросил вскользь, пропустив вперед понятых.

- Любил не любил, а когда и закрывался, - с некоторым замедлением
объяснила Степановна, останавливаясь перед запертой дверью, фанерованной
дубом.

- Поточнее, Степановна, когда именно? - Люсин задумчиво очертил
пальцем древесный узор.

- Когда, значит, надо ему было.

- И все же? - с величайшим терпением продолжал расспрашивать Владимир
Константинович, внимательно исследуя дверной косяк. - Замок вроде бы тут?
- Он выжидательно обернулся к эксперту.

Крелин, проведя снизу вверх металлоискателем, согласно кивнул.

- Не хотелось бы портить!

- А сможешь?

- Попробую, - не слишком уверенно пообещал эксперт, отыскивая
взглядом розетку. - Найдется куда включить? - размотав шнур дрели,
обратился он к Аглае Степановне.

- Давай уключу. - Волоча стоптанные шлепанцы, она потащилась в
соседнюю комнату.

Тонкое сверло мягко вошло в доску. В коридоре повеяло легким душком
древесной пыли.

- Вот и все, - сказал Крелин, энергично продувая отверстие.

Присев перед раскрытым чемоданчиком, он выбрал подходящий крючок.
Затем осторожно просунул его внутрь, небрежно повертел туда-сюда, и дверь
с натужным вздохом отворилась. Сделав несколько снимков, он, словно бы
крадучись, переступил через порог.

- Входите, товарищи, - пригласил Люсин.

Он хотел было объяснить понятым смысл предстоящей работы, но осекся
на полуслове и замолчал. При первом взгляде на комнату тошнотно
зашевелилось знакомое ощущение пережитого сна.

Кабинет доктора химических наук Георгия Мартыновича Солитова
напоминал лабораторию и одновременно старинную аптеку - вроде той, что
была восстановлена в Таллинне. Рабочий стол находился у самого окна.
Заваленный книжными грудами, папками и ворохом фотографий, скорее всего
разбросанных взрывом, он находился на одном уровне с широким подоконником,
где тоже валялись обрушенные стопки книг. Переплеты, усеянные осколками и
вдобавок забрызганные какой-то маслянистой жидкостью, покрывал солидный
слой пыли.

- Мы возьмем это для анализа, - сказал Люсин, невольно любуясь
экономными, отточенными движениями Крелина, методично отбиравшего
вещественные доказательства.

- Оно понятно, - уважительно закивал Караулкин, сосед.

- Георгий Мартынович, надо думать, опыты какие-то ставил, -