из виду.
желтым. Старик шесть раз подходил к бункеру за углем, но ни разу не поднял
глаз. Наконец он бросил лопату, промокнул лицо грязным платком и вздохнул:
"Уф!" - потом повернулся и побрел прочь: шаги замерли вдалеке.
и с удивлением увидел над головой дымчатые очертания лампочки. Почему
старик не зажег свет? А, конечно... Понял. Старик здесь столько
проработал, что свет ему ни к чему. Он и так научился видеть в этом темном
мире, вроде безглазых червей, которым хватает в земле одного осязания.
еда. Поднял судок; тяжелый. Открыл. Бутерброды! Воровато оглянулся;
никого. Поискал еще, нашел спички и полжестянки табаку; торопливо сунул их
в карман и выключил свет. Взяв судок под мышку, он вышел в дверь, перелез
через угольную кучу и снова очутился в освещенном подвале похоронного
бюро. Надо забрать инструменты, сказал он себе, и погасить свет. Он
поднялся на цыпочках по лестнице и выключил свет; за дверью все еще гудел
чей-то голос. Он осторожно спустился и осторожно, вслепую, одними
пальцами, раскрыл судок, оторвал кусок от бумажного пакета, достал
жестянку с табаком и насыпал табаку в согнутую бумажку. Скатал, послюнил,
взял в рот, закурил; едкий дым обжег легкие. Никотин добрался до мозга,
разошелся по животу, по рукам до самых кончиков пальцев, успокоил уставшие
нервы.
ящика? Но надо было рискнуть: ему нужны эти инструменты. Он поднял ящик и
пропихнул в дыру; ящик упал в грязь, инструменты внутри загремели. Он
подождал, послушал; ничего не случилось. Головой вперед он протиснулся в
дыру и стал на пол пещеры. Он ухмыльнулся - у него возникла хитроумная
идея. Сейчас он вернется в подвал похоронного бюро, сядет за кучей угля и
пробьет еще одну дыру. Точно! Он открыл ящик, вынул ломик, отвертку и
молоток; засунул все это за пояс.
переполз через угольную кучу и сел перед кирпичной стеной. Ковырнул ее
ломиком, цемент отскочил; первый кирпич удалось вынуть быстрее, чем он
думал. Остальные поддавались хуже; он проработал с час. Работа оказалась
нелегкой. Он устало перевел дух - надо отдохнуть немного. Есть хочется. Он
ощупью пробрался в пещеру и по стенке дошел до ящика с инструментами. Сел
на него, открыл судок и вынул два толстых бутерброда. Обнюхал. Свиные
отбивные... Рот наполнился слюной. Он закрыл глаза и набросился на
бутерброд, на мягкий ржаной хлеб и сочное мясо. Ел торопливо, заглатывая
громадные куски, и от этого ему захотелось пить. Но он съел второй
бутерброд, нашел яблоко, схрупал его и сосал огрызок, пока он не потерял
всякий вкус. Потом, как собака, разгрыз кости и выел солоноватый душистый
мозг. После этого вытянулся во весь рост на земле и уснул.
и течение подхватило его как поплавок и вынесло в море где плавно катились
волны и вдруг оказалось что он идет по воде как странно и чудесно идти по
воде дошел до голой женщины с голым младенцем на руках она тонула держа
ребенка над головой кричала помогите и он подбежал к ней по воде и едва
успел забрать младенца как она ушла под воду а он стоял и смотрел как
подымаются пузырьки оттуда куда погрузилась женщина звал ее но никакого
ответа ну нырнуть туда спасти женщину но он не мог нырять с младенцем он
наклонился и нежно положил младенца на воду думая что он утонет но
младенец покачивался на поверхности а он набрал воздуху нырнул и напряг
зрение пытаясь различить ее в темной толще воды но женщины не было раскрыл
рот и позвал ее но только булькала вода болела грудь отнимались руки а
женщины нигде не видно он звал ее звал и ноги коснулись песчаного морского
дна грудь уже разрывалась согнул колени оттолкнулся и помчался вверх
разрезая воду выскочил на поверхность глубоко вдохнул и огляделся где
младенец исчез младенец и он побежал по воде искать младенца звать его где
он а пустое небо и море возвращали его голос где он и он испугался что
больше пс сможет стоять на воде начал тонуть и барахтаться вода завертела
его с безумной скоростью и потащила вниз он раскрыл рот чтобы позвать на
помощь и вода ворвалась в легкие и стала душить...
Ужасные видения теснились в мозгу - они не дадут спать. Встал, убедился,
что инструменты по-прежнему заткнуты за пояс, вернулся в темноте к
угольной куче и отыскал прямоугольную нишу, где он выковыривал кирпичи.
Взял ломик и ударил. И вдруг его парализовал страх. Сколько он проспал?
День сейчас или ночь? Надо быть осторожней. Если день, то его могут
услышать. Час за часом, он легонько, беззвучно долбил цемент. Воздух над
головой дрожал от далекого, едва различимого рева голосов. Ненормальные,
бормотал он. До сих пор сидят в своем кино...
кирпичей. Настроение у него поднялось. Вынул еще один кирпич - и пальцы
ушли в пустоту. Отлично! Что там дальше? Еще один подвал? Он расширил
отверстие, пролез в него, прошел по неровному полу и натолкнулся на
металлическую поверхность. Зажег спичку и увидел, что стоит в подвале за
отопительным котлом; впереди, в дальнем конце помещения была дверь. Он
пошел туда и открыл ее; за дверью был свален всякий хлам. Через окошко над
головой просачивался дневной свет.
стучало громче, чем часы, и не так равномерно. Он перенес к окну пустой
ящик, стал на него и выглянул в проход между домами. Потом осторожно
поднял фрамугу и вылез наружу; тут стук слышался отчетливей. Огляделся,
вокруг никого. Поднял голову, посмотрел на ряды подоконников. Стук стал
понятен. Пишущая машинка, сказал он себе. Она работала где-то прямо над
ним. Он ухватился за гофрированный поясок водосточной трубы и подтянулся;
через узкий в ракурсе просвет окна он увидел метрах в трех от себя дверную
ручку. Нет, это была не дверная ручка: маленький диск из нержавеющей стали
с множеством штрихов-отметок. У него захватило дух: жуткая белая кисть
руки, возникнув словно из воздуха, тронула металлический диск и повернула
его сперва влево, потом вправо. Сейф!.. Циферблат вдруг исчез, громадная
стальная дверь открылась на него, и он увидел на полках сейфа зеленые
пачки бумажных денег, столбики монет, завернутые в коричневую бумагу,
разнокалиберные ящички и стеклянные банки. Сердце у него застучало. Боже
милостивый! Белая рука ныряла в сейф за зелеными пачками и столбиками
монет. Потом исчезла, и он услышал мягкий щелчок закрывшейся двери. Теперь
был виден только стальной циферблат. Пишущая машинка стучала без
передышки, но ее он не видел. Он моргнул - наяву ли это все происходит? За
всю свою жизнь он не видел столько денег.
вытащил из-за пояса отвертку. Если белая рука опять станет крутить диск,
он проследит, на сколько диск повернулся влево, потом вправо, - и узнает
шифр! Кровь быстрее побежала по жилам. А числа нацарапаю прямо здесь,
подумал он. Держась за трубу одной рукой, он карябнул отверткой по
кирпичу. Ага, можно. Теперь есть ради чего сидеть под землей. Он ждал
долго, но белая рука не появлялась. Черт! Будь он повнимательнее, он
сосчитал бы обороты еще в тот раз. Он спустился на землю и задумчиво стоял
в проходе между домами.
деревянную лестницу, ведущую наверх. Не в ту ли комнату, где сейф? Вдруг
испугавшись, что, пока он здесь стоит, кто-то поворачивает циферблат, он
вылез в окно, поднялся по водосточной трубе и заглянул; стальной циферблат
блестел пустым блеском. Он спустился на землю и стиснул кулаки. Ладно,
надо обследовать подвал. Вернулся в подвал, поднялся по лестнице до двери
и заглянул в замочную скважину; там было темно, но стук машинки,
по-прежнему приглушенный и шедший неизвестно откуда, слышался где-то
близко. Он толкнул дверь; вдоль одной стены тянулся стол, загроможденный
радиоприемниками и электроприборами. Радиомагазин, пробормотал он.
приемник и вскинул на плечо. Закрыл за собой дверь, спустился по лестнице
и с огорчением остановился посреди подвала. Загадку циферблата он так и не
решил, и это его раздражало. Он опустил приемник на пол, снова выбрался
через окно, влез по водосточной трубе и сощурился: стальная дверь как раз
закрывалась. Черт! Опять не увидел, как набрали шифр. Был бы потерпеливей,
сейчас бы уже знал его! Как забраться в эту комнату? Он должен туда
забраться. Можно высадить окно, но лучше не оставлять следов. По правую
руку, прикинул он, должен быть подвал того дома, где стоит сейф; значит,
если пробить дыру вот здесь, он будет у цели. Он начал тихонько ковырять
стену; дело шло туго, потому что кирпичи были сухие. Наконец он вытащил
один и осторожно положил на пол. Шуметь нельзя; за стеной могут быть люди.
Вытащил кирпич из второго слоя, но дальше был третий. Он скрипнул зубами,
теряя терпение. Выну еще один, решил он. Когда выковырял третий, из дыры
потянуло. Он приготовился бежать, но ничего не случилось.
темноте. Чиркнул спичкой, увидел ступеньки, поднялся по ним, заглянул в
замочную скважину: и там темно... Прислушался, не стучит ли машинка, но
все было тихо. Может быть, контора закрылась? Он нажал на ручку, открыл
дверь - и вздрогнул от ледяного ветра. В темноте, на железных крюках,
ввинченных в низкий потолок, висели половинки и четверти свиных, бараньих,
говяжьих туш - красное мясо, одетое холодным белым салом. Прямо перед ним
было заиндевелое стекло, оттуда доносились непонятные звуки. От запаха
сырого мяса его затошнило, и он попятился. Мясная лавка, прошептал он.
Прищурился; желтый свет залил красно-белые ряды туш. Появился человек в
перепачканной красным куртке и снял со стены окровавленный мясницкий нож.
Рассчитывая, что мясник не увидит его в темноте, он тихо прикрыл дверь и
оставил только щелку для наблюдения. Мясник снял кусок туши, положил на
окровавленную колоду, нагнулся и хватил секачом. Лицо у него было
Русанов Владислав
Бажанов Олег
Контровский Владимир
Корнев Павел
Панов Вадим
Володихин Дмитрий