Все бродяжничаешь?
- Сколько, две медяшки?
неплохо.
взобрался на прежнее место и щелкнул языком. Лошади тронули, и фургон въехал на
мост.
ясное дело. Десяток местных шалопаев собрались вокруг, глазели, как цирковые
разгружают фургоны, обмениваясь ленивыми репликами.
подставил костлявое плечо. Спустя совсем короткое время десятка два молодых
приреченцев трудились не покладая рук, а Большой, бывший десятник, которому
командовать - привычное дело, только покрикивал.
образовался приличных размеров помост. Его обнесли канатами, еще один канат
натянули высоко над землей, между позорным столбом и виселицей, установили
расписные щиты. Всё, можно обедать. Добровольным помощникам Тарто выделил по
кружке эля и велел приходить к вечеру да родню с собой прихватить.
имуществом, старшина с остальными отправился бродить по Приречью, кричать; цирк
приехал! Фаргала тоже взяли, и он вопил звонче всех. С удовольствием.
лошади. Рабыня-карнагрийка у костра, разложенного прямо на мостовой,
старательно помешивала похлебку в подвешенном на треноге котле. Веснушчатое
лицо ее лоснилось от пота, края хитона были подоткнуты за пояс: солнце жарит,
от костра жар. Запах похлебки растекался в неподвижном воздухе. Он-то, похоже,
и привлек четверку местных лоботрясов. Молодые парни, откормленные, как
годовалые бычки. Сыновья местных цеховых, подмастерьев, которым скучно стало
спать в полуденное время, а может, прослышав о цирке, специально пришли
поглядеть, что да как. Пришли и обнаружили полуголую девку да полный котел
мясной похлебки.
поясе, шагнул к костру.
грудь большая, а ноги стройные м длинные.
совсем недвусмысленно шлепнул рабыню по ляжке.
бабы в бродячих цирках? Поедем побалуемся, чай, не убудет! - И схватил ее аа
локоть.
вывернул за спину. Женщина вскрикнула, но первый тут же зажал ей рот, а второй
полез рабыне за пазуху.
оттащим...
костер.
Похоже, они не первый раз проделывали подобное. Но на сей раз унести добычу не
успели.
героев.
сообразив, что Большой один, снова осмелели.
рыжебородый, грудь что бочка. Но и эти четверо тоже парни не хилые.
фургоне, но сразу решил - обойдется. Неужто бывший десятник императорского
войска не управится с четырьмя лоботрясами?
вплотную - Большой не шелохнулся - и вдруг с силой ударил циркового в живот.
ладонь на физиономию парня и толкнул. Тот отлетел назад, с трудом устоял на
ногах.
обидно засмеялся.
циркового ему не удалось. Большой хлопнул по его руке - с двух сторон, хитрым
приемом - кинжал вылетел из разжавшихся пальцев и брякнулся на мостовую. Парень
с удивлением посмотрел на собственную руку.
А вечером - приходи, посмотришь, как с оружием надо управляться.
следом. Если не считать синяков и потери достоинства, ущерба они не потерпели.
Тарто накрепко вложил в голову Большого: местных не калечить. А то поначалу
бывало вместо представления приходилось свертываться по-быстрому и уносить
ноги.
высеку. И удалился обратно в фургон.
огорчился. Пора страдная. Закончат работу - подойдут еще. А чтобы пришедшие не
скучали, выпустил на помост рабыню-карнагрийку, пожонглировать цветными шарами.
казалось, сами собой взмывали в воздух. Он готов был смотреть до бесконечности.
Но Тарто, увидев, что появился сам приреченский староста, согнал рабыню с
помоста и дал знак младшему сыну, Кадолу. Большой подсадил юношу на канат, и
Кадол раз десять прошелся туда-обратно, приплясывая и насвистывая. Второй сын
Тарто - себе на уме. Он не собирался особо выкладываться перед какими-то
поселянами. Вот когда они придут в Буэгри, тогда другое дело. И все же Кадолу
хлопали. Особенно женщины. Красивый малый.
Огромный детина с рыжей всклокоченной бородой. Маленькие быстрые глазки на
широкой физиономии, голова по-бычьи наклонена вперед. Такому топоры - в самый
раз. Да все равно в его лапах здоровенные секиры казались игрушечными. Большой
подбрасывал их высоко вверх, ловил, вертел в руках с такой быстротой, что
отполированные лезвия превращались в размытые круги. Наконец вогнал оба в
столб, врытый за тридцать шагов. Тарто предложил желающим выдернуть
воткнувшиеся топоры, и, как всегда, желающих хватило. Но ни один так и не
смогли извлечь, пока Большой не сделал это сам. Хлопали бывшему солдату громко.
Уж что такое топор и как им можно, зазевавшись, палец оттяпать - любой знает.
он из солдат-ветеранов, но, как часто случается, денег много не нажил, а те,
что нажил, - не сохранил. Тарто встретил бывшего солдата на рынке в Сайгаморе
пять лет назад. Большой брался на спор уложить любого желающего. Но, увы,
желающих не находилось, сайгаморцы - народ осторожный. Поглядел на него Тарто,
прикинул и решил: а не худо бы взять мужика в труппу. А чтоб не сбежал с первых
денег - женить. На Мили. И женил.
Мили все еще витала в грезах, напоенная отваром, изготовленным из колдовских
трав.
стемнело. Тарто велел сыновьям зажечь факелы, выждал нужное время, чтобы
подогреть интерес зрителей, затем сделал знак жене: иди!
ее голове рассыпалась. Густые черные волосы плащом упали вниз. Еще одно
движение - и туника Нифру оказалась на помосте. Толпа ахнула. Кожа фетсианки
была как живая картина. Виноградные лозы обвивались вокруг стройных ног,
взбегали к паху, тянулись вверх по животу, отягченные фиолетовыми гроздьями. А
выше из зеленой узорной листвы поднимались человеческие руки, чьи пальцы как
будто охватывали груди Нифру, превращенные художником в наполненные вином чаши.
а янтарные чаши сдвинулись, словно на дружеском пиру. Тарто сделал знак
Большому и Налусу, чтобы заняли места рядом с помостом. А сам зажал между
коленями барабан. Нервный прерывистый бой сам собой учащал дыхание.
Лукьяненко Сергей
Корнев Павел
Юрьев Сергей
Якубенко Николай
Орлов Алекс
Рыбаков Вячеслав