Чтение 3–й страницы книги ~Время перемен~

Резникович же пожал латную перчатку и поинтересовался, не Александр ли Сергеевич писал ему то письмо. Оказалось, именно он.

- Пойдемте, он вас давно уже ждет. Знаете, как обрадовался, когда я сказал, что вы все-таки приедете! - рыцарь сделал неуклюжую попытку отобрать у кого-нибудь из прибывших вещи, но путники не позволили. Во-первых, ничего тяжелого в сумках не было, а во-вторых, молодому человеку и так несладко приходилось в своей броне. О последнем, разумеется, все тактично промолчали.

Вздохнув (обреченно, но и со скрытым облегчением), Александр Сергеевич напялил шлем обратно и зашагал впереди команды, показывая дорогу и одновременно пытаясь что-то рассказывать. Поскольку дорога одиноко тянулась через лес, не разветвлялась и даже никуда не сворачивала, а голос рыцаря из-за акустических особенностей шлема деформировался до неразборчивости, Журский позволил себе отвлечься:

- Интересно, откуда он такой взялся?

- Пап, ты как маленький! - постыдила его Надежда. - Ты что, никогда про "игрушки" не слыхал? Ну, ролевые игры...

- Слыхал, слыхал, - отмахнулся Максим. - Я просто не понимаю, откуда в Прудках ролевики?

- Не в городе же им играть, им лес нужен. Вот собираются и едут куда-нибудь в глубинку.

- Хотел бы я знать, каким боком это связано с моим таинственным "знакомцем", - вмешался Резникович.

- Я же объясняю! - это рыцарь опять снял шлем. - Он, оказывается, кучу интересных вещей знает! Делать ему все равно нечего, так он нам помогает. Мы даже хотели его в "мастера" записать, да отказался.

- Не повезло, - туманно подытожил Денис, не уточняя, кого имеет в виду: ролевиков, неизвестного или же себя самого.

- Может, вы его уговорите?

- Александр... Сергеевич, а, скажите, где он сейчас?

- На "игрушке", в лагере. Не беспокойтесь, я вас в Камень доставлю, а потом за ним схожу.

- Не стоит особо торопиться. Сперва расскажите-ка мне еще раз про этого человека. Как его зовут-то? Анатолий вы говорили?

- Давайте я начну по порядку, - предложил рыцарь.

И начал.

всплеск памяти

- Вот это прикид! - прошептали за спиной у Сашки. - Ни в одном каталоге такого не видел!

Гарматник Александр Сергеевич, семнадцати лет от роду, среди друзей и со-игрушечников известный как Мочитель, вздрогнул и потянулся протереть глаза. Он полностью соглашался с Гэнди - конечно, Сашка не настолько досконально знал каталоги, но... Видно же и распоследнему слепому - костюм, который на незнакомце, сделан вручную! И это при том, что лет двадцать как никто самоделками не занимается! Зачем? - существуют же специальные магазины, которые торгуют всем необходимым для рол"вки: залазишь в Интернет, заказываешь и через пару деньков - изволь, хоть викингом, хоть папуасом наряжайся и вперед.

Ладно, допустим, есть еще такие сумасшедшие, которые предпочитают самолично изготавливать прикиды. Как говорится, не перевелись на Руси умельцы... но качество, други, качество! Все-таки самоделка она и есть самоделка, как ни крути. А здесь!..

- Здравствуйте, - произнес незнакомец. Он разглядывал ребят, и в глазах его одновременно читались изумление и восторг. - Здравствуйте.

"А голос, кстати, с легким акцентом. Только не поймешь, с каким. Прибалтика, что ли?" - Сашка поздоровался, с трудом заставляя себя не пялиться на прикидец чудачины.

Особенно Мочителя потрясли сапоги. Настоящие, кожаные, явно шитые под заказ, с вычурным ветвистым узором, сбегающим к носку, а потом поворачивающим к каблуку. Класс! Более того, ради внешнего вида явно не был принесен в жертву фактор комфортности. Сапоги, сразу видно, носились чудаком не первый день.

В их голенища были заправлены не менее прикольные штаны, перехваченные обалденнейшим поясом с диковинной пряжкой в виде раскрытой книги. Плюс рубаха из тонкой, но явно прочной ткани. Плюс куртка, тоже выдающаяся. Кстати, у левого бока она подозрительно топорщилась, намекая на сокрытые под ней ножны с каким-нибудь кинжалом. И честное слово, Сашка бы не удивился, если б оказалось, что кинжалец - настоящий, с острой заточкой, какие на "игрушки", в принципе, брать не полагается.

Однако ж на решившего покрасоваться богатенького фраера незнакомец вроде не смахивал. Казалось, ему вообще не могла бы прийти в голову подобная мысль, как бомжу никогда не придет на ум, что неплохо было бы узнать побольше о эльфах, не сказочных, а истинных, о которых говорится в скандинавских балладах. Кстати, именно эльфа чудак чем-то напоминал. Аристократичность, кажется, так это называется. Была в нем некая утонченность, но не изнеженность "голубого", а скорее изящность артиста.

"Может, тут рядом какое-нибудь кино снимают?" - мелькнула у Сашки догадка.

- А вы, простите, откуда? - Гэнди тем временем не зевал. Гарматник ни секунды не сомневался, что следующим вопросом приятеля будет: "А где вы взяли такой прикид?" Еще Гарматник не сомневался, что ответ Гэнди не порадует.

- Это не важно, - спокойно произнес незнакомец. - Скажите... мне нужно найти одного... знакомого... куда я мог бы обратиться?

- Он ролевик?

- Что? - не понял чудак.

Сашка же догадался: незнакомец и не слыхивал ни о каких ролевиках.

- Ну... - начал Гэнди, перекладывая из руки в руку книжицу, которую таскал с собой. Неожиданно чудак потянулся за ней, почти выхватил томик у мальчика и показал на фотку, что красовалась на обложке.

- Вот так совпадение! Это он!

- Вы знаете Резниковича? Дениса Резниковича?! - опешил Гэнди. - Честно?!

- Как я могу его найти? - настаивал незнакомец, игнорируя вопросы паренька. - Мне очень нужно с ним встретиться.

Ребята переглянулись: псих? или все-таки не псих?..

- В принципе, - подал голос Сашка, - можем по Инету найти его "мыло" и отправить запрос. Только вряд ли он вам ответит, он, знаете, не то, чтоб отшельником живет, но...

- Пошлите запрос, - в голосе незнакомца внезапно появились властные нотки, словно чудак привык повелевать... там, откуда он явился. - Я продиктую. Он наверняка ответит, я уверен.

- Раз так... пойдемте с нами на почту, сразу и послание отправим, - нашелся Гэнди. Видать, очень ему не хотелось отпускать этого дядьку, не выяснив, где тот раздобыл свой прикид. Сашка тоже был не против прогулки до Адзинцов. Сегодня все равно день пустой, ничего толкового не будет: народ еще не съехался, а те, кто подтянулись, ставят палатки и всякой фигней страдают. Обойдутся и без них двоих.

- Хорошо, пойдемте, - после небольшой паузы согласился незнакомец.

Они зашагали по дороге к райцентру.

За все время, пока шли, Гэнди удалось выдавить из чудака такой минимум информации, что впору было вспомнить допотопные фильмы про доверчивых детишек и пользующихся их наивностью заграничных шпионов. Впрочем, кое-что незнакомец все-таки сообщил им: свое имя и то, что не местный.

Причем Сашка так и не был уверен, что они правильно разобрали сказанное, ибо на вопрос об имени незнакомец пробурчал нечто невразумительное, а уж Гэнди сам истолковал сие как "Анатолий".

На почте, кроме работавших здесь двух дородных тетечек, никого не оказалось. Устроившись за компьютером (вот они, преимущества 21-го века!), Сашка "вошел" в Интернет, загрузил поисковый сайт и отправил запрос на "Резникович+Денис". Среди списка сайтов, где присутствовало в самых разных вариантах сочетание этих двух слов, он выбрал тот, где скорее всего можно было найти e-mail писателя - и не ошибся. Создав бланк письма, он повернулся к Анатолию:

- Ну, говорите, что мне ему писать.

Тот продиктовал.

Сашка лихо отплясал пальцами текст послания, перечитал вслух - нету ли ошибки? - добавил пару предваряющих слов от себя и адрес, на который следовало переслать ответ, ежели таковой будет, - и отправил эпистолу фантасту.

- Вс"? - поинтересовался Анатолий.

- Вс".

- А когда будут результаты.

- А когда угодно, - небрежно отозвался Мочитель, увлекая чудака прочь от компьютера. Они расплатились с одной из тетечек и вышли на улицу.

- Вы где, кстати, остановились? - вклинился Гэнди.

- То есть?

- Ну, когда ответ придет - вас где искать?

Анатолий растерянно пожал плечами:

- Признаться, я нигде еще не останавливался. Здесь есть где-нибудь гостиница или... - он о чем-то вспомнил и запнулся.

"Без денег", - решил Сашка. Он так и думал.

Вообще-то после продиктованного впору было записывать чудака в умалишенные: "Срочно нужна ваша помощь. Приезжайте как можно скорее. Это связано с Нисом. Это действительно серьезно. Пожалуйста, поторопитесь, иначе может быть поздно!".

Ну дурдом!..

Однако почему-то Анатолий не казался Сашке психом. Вот, даже денег, оказывается, у него нет, а все равно... Есть в нем что-то такое.

- А что значит "когда угодно"?

Конечно, об Интернете он тоже ничего не знает. Странно было бы, если б знал.

- Все зависит от того, прочитает ли ваш Резникович письмо сразу или сутки спустя. Тут мы ничего сделать не можем. И потом, неизвестно, захочет ли он приехать.

- Захочет, - уверенности Анатолию было не занимать.

- Даже если так, - продолжал Сашка. - Вдруг у него срочные дела или еще что-нибудь. Ответ-то он, если решит, сразу пошлет, но в остальном...

- А где я могу подождать... ответа?

Гэнди шанса не упустил и предложил чудаку место в палатке, в их лагере. Если, конечно, его не смутят такие малокомфортные условия.

Было видно, что условия-то смутят, но отказываться Анатолий не намерен.

Они отвели его в лагерь, накормили пшенкой с овощами и колбасой. Ничего, нормально, умял за милую душу.

Особо расспрашивать его не стали. Чего человека зазря пытать, если сам он к разговору не расположен. Захочет - расскажет.

Анатолий же покамест больше старался не говорить, а слушать и смотреть. Сашка, в свою очередь, наблюдал за ним, пытаясь для самого себя решить эту ходячую задачку. Потом чудак неожиданно заинтересовался кой-какими деталями "игрушечной" жизни, даже высказался пару раз, причем дельно. Поскольку на эту тему Анатолий не отмалчивался, вскоре выяснилось, что он классно разбирается в холодном оружии и некоторых других вещах. Народ его чуть на клочья не растащил. Все к Мочильнику с Гэндальфом приставали, мол, где вы такое чудо выискали? Те отмалчивались и другим велели "чудо" вопросами не донимать.

Ну, свербели языки у многих, но тайны чужие уважать ребята приучены - потому молчали. Хотя один прикид его... а-а, да что там говорить, душу лишний раз теребить!

А Гэнди, вопреки Сашкиным опасениям, тоже от Анатолия отстал, не пытался что-нибудь из прикида выцыганивать. Сделать сие было бы проще простого, потому как во многих вопросах Анатолий казался беспомощным, аки дитя малое. Именно поэтому, если б Гэнди от чудака не отцепился, Сашка, наверное, крепко рассорился бы с другом. Но обошлось.

- Похоже, тут здорово все переменилось, - пробормотал Денис при виде улицы, на которой стояли друг напротив друга дома его брата и Журских. Пробормотал, потому что оба этих подворья резко контрастировали со всей остальной деревней.

- Да уж, - откликнулся Максим. - Честно говоря, мне следовало давно продать этот дом и купить дачу где-нибудь поближе, да никак руки не доходили, времени не было и все такое. Память, опять же, о бабушке.

Вот этого Резникович понять не мог. Воспоминания, связанные с Каменем, у них обоих были, мягко говоря, не очень приятные. Темнит чего-то Макс! Ладно, это его право.

- Так это вы здесь живете! - довольно хмыкнул рыцарь Саша. - А у нас, представьте, даже спорили насчет вас. Ну, видели пару раз и думали, кто это такой.

- Да не могли меня здесь видеть!.. - Денис запнулся, с запозданием сообразив, что слова были адресованы не ему.

- Я на самом деле заглядывал сюда, - кивнул Журский. - Забрать кое-какие книги и вещи... Ну, милости прошу в дом!

Резникович поневоле оглянулся на соседние здания - вот те и в самом деле можно было назвать домами! Каменные, почти все в два этажа, они имели достаточно модерный вид, чтобы на этом фоне деревянные хаты его брата и Журских выглядели допотопными. "Динозавры-с!" Внутри - то же самое. Запустение, отобразившееся на всем, напоминало о конце прошлого, двадцатого века, - тех годах, когда Макс и Дениска, два школьника, впервые познакомились, приехав как-то на каникулы к бабушкам в деревню.

С тех лет, похоже, здесь бывали не часто. И все-таки кое-что, некоторые детали подсказывают - бывали!

"Тогда непонятно... по словам Макса - он здесь с дочкой впервые, раньше ездил "по заграницам". Да и сам, если я правильно понял, он сюда редко наведывался. Или?.." - Ну, я пойду, - кашлянул Александр Сергеевич. - Знаете, Анатолий очень вас ждет, так что лучше я его приведу, ладно?

Он получил добро и удалился, звякая доспехами.

- Забавный субъект, - Журский покачал головой и повернулся к оставшимся: - Ну, давайте-ка располагаться. И не перекусить ли нам?

- Перекусить! - поддержал Резникович. Свои вопросы он решил оставить на потом. В конце концов, любопытство любопытством, но голод сильнее.

Уже после импровизированного обеда Надюша не удержалась:

- Пап, кстати, а вы откуда друг друга знаете? Ты мне никогда не рассказывал...

Взрослые переглянулись.

- Наверное, Денис Федорович лучше справится с этим заданием: пересказать "дела давно минувших дней". А я буду рядом, так что если он начнет совсем уж завираться, исправлю, устыжу и приструню. Заодно хоть порядок в доме какой-нибудь наведу, а то никак руки... - Журский осекся. - Словом, приступайте, господин сочинитель.

- Да история, в общем-то, обычная. Двое мальчишек на каникулах. Я здесь бывал и раньше - Максим, насколько помню, приехал тогда впервые. Так что я вызвался быть его гидом по деревне и окрестностям, показать местные достопримечательности и так далее. От скуки и озорства мы соорудили на здешнем поле круги, какие бывают от НЛО - вы, наверное, не раз читали о них в газетах. Ну а потом неожиданно появились настоящие круги, которых мы не рисовали. Вместе с кругами - странные существа, похожие на громадных, размером с тигра, черных кошек...

- Теперь понятно, - прервала его девушка. - Понятно, почему папа дом до сих пор не продал. Ты что, надеешься этих кошек поймать, да?

- Что-то вроде того, - смутился Журский.

- Вот так, сударь! - Надежда явно торжествовала. - Так кто из нас великий сыщик?

- Я разве когда-нибудь спорил?

- То-то же! Так чем там закончилась ваша история?

- Собственно, ничем особенным. Круги и кошки исчезли, мы разъехались по домам. Но беда в том, что кошки эти, до того как исчезнуть, убили двух человек и нескольких собак. Так что можете себе представить, какие воспоминания у нас о Камене. Тем более, с одним из покойных я был хорошо знаком...

Он замолчал, вспоминая. Да, события того лета впечатались в душу накрепко, и дело даже не в Толяне Белом, предводителе местной ребятни, чья смерть, конечно, была тем еще потрясением!.. Однако же дело не в нем... не в нем...

- Что-то долго нету нашего рыцаря... - начал было Максим.

Как раз в это время стукнула калитка, послышались голоса - и в комнату вошли Саша и...

- Вот, - сказал рыцарь. - Привел, как и обещал. Знакомьтесь - Анатолий.

- Элаторх, - машинально поправил его Денис. - Элаторх.

Он почувствовал на себе удивленные взгляды Журских и смущенно пояснил:

- Во всяком случае, очень похож... на одного моего персонажа. Именно таким я его себе и представлял.

- Я и есть Элаторх, - тихо отозвался гость. - И я пришел сюда, Создатель, чтобы сообщить: мир, сотворенный тобою, в беде.

Киллах1 о ярости

Вначале не было ничего, лишь воды простирались беспредельно, удерживая в себе Ничто, покоившееся без движения, словно в глубоком сне; ибо воды возникли прежде иных творений. Однако постепенно воды наполняли и питали собою Ничто, сливаясь с Ним и таким образом превращая Его в Нечто. Они породили в Нем огонь. Великой силой тепла в них рождено было Яйцо.

Во всяком случае, именно тогда, когда мощь тепла достигла своего апогея, Он впервые осознал, что находится в Яйце (так назывался Его мир).

Тогда еще не было времени, ибо некому было отмерять время - и лишь позже Он заметил, что, плавая в питательных теплых водах своего мира, иногда оказывается в волнах более или менее прохладных - а на своде, обозначавшем границы Его мира, в это время тьма и свет сменяли друг друга.

Так появилось время.

И впитывая в себя воды, тепло и время Он изменялся, замечая, что мир Его становится все меньше и меньше. Наконец настал момент, когда воды почти исчезли - тогда Он, повинуясь некоему неосознанному порыву, пожелал развернуться. И для этого вынужден был разрушить свой мир. Это оказалось нелегко, и Он долго бил головой о твердый свод - и наконец мир треснул и раскололся.

И Он выбрался вовне.

Здесь тоже было тепло, но еще, как оказалось, - множество других вещей, зримых и незримых, которые, впрочем, все до одной были действительно существующими, ибо издавали запахи. А тепло, не издававшее запахов, излучало свет.

Он вдохнул воздух и открыл глаза. Вокруг простирался мир, несравненно больший, нежели предыдущий, но Он знал, что рано или поздно, впитывая в себя тепло и время (а возможно, что-либо еще, что заменит Ему пропавшие воды), Он в конце концов вырастет и из этого мира - и тогда разрушит его, чтобы попасть в следующий. И так будет до бесконечности, пока существует тепло и время.

Осознав это, Он закричал, ибо не в силах был сдерживать накопившийся в груди сгусток торжества и силы.

Однако тотчас откуда-то сбоку Ему ответили криком не менее мощным.

Ну да, теперь-то, когда этот звук привлек Его внимание, Он заметил и запах, исходивший оттуда же. Запах соперника, слишком похожий на Его собственный - а двое таких существ, это ведь ясно, не смогут ужиться в одном мире - ибо тот, как знал Он из предыдущего опыта, способен лишь одного насытить водами, теплом и временем до тех пределов, чтобы взращенный смог разрушить мир. И если двоим здесь не место, то...

К тому же, подумал Он, удивляясь, как быстро мысли сменяют одна другую, к тому же, если вод поблизости нет, то не исключено, именно соперник и есть их заменитель, то, чем необходимо питаться, чтобы вырасти до пределов мира.

Теперь, когда запах и звук слились в одно и ассоциировались у Него с одним-единственным объектом, оказалось, что пользу можно извлечь и из глаз. Ибо они еще и показывали объект. Вообще-то они показывали все вокруг, все, что издавало запахи, а также излучало свет. Сложность состояла в том, что раньше, в прежнем мире, всего было не слишком много и в глазах особой потребности не было, разве что дабы наблюдать за движением времени. Теперь ситуация поменялась.

Он изучил (носом, ушами, глазами) ближайший участок мира. Как и предыдущее мироздание, нижняя его часть представляла собой поверхность, которая, закругляясь, поднималась кверху. А вот верхней части не было или, если точнее, находилась она далеко вверху и совсем не походила на нижнюю, ибо оказалась светло-голубой, с редкими прожилками белесых облаков. Нечто, что Он мог бы назвать красотой, наполняло это зрелище покоем и стремлением к созерцанию, но еще один крик откуда-то справа вынудил Его отвлечься.

Еще в нижней части мира находился мир предыдущий, разломанный на куски. Рядом же лежало несколько мирков, похожих на этот, сломанный - но большая их часть оказалась целой. Тот же, из которого доносился крик, был надтреснутый, и нечто непонятное шевелилось по ту сторону, в щели.

Он захотел оказаться поближе к источнику звука - и тело само, словно откликаясь на желание действием, повлекло своего обладателя к надтреснутому мирку. На несколько мгновений, изумленный таким поворотом событий, Он даже остановился и как следует оглядел самого себя, обнаружив, что является хозяином четырех отростков, которые и несут Его тело в любом выбранном направлении; пятый же отросток уравновешивал голову и помогал во время движения сохранять устойчивость. Он подивился, сколь совершенным творением является, но, опять-таки, был отвлечен от размышлений на данную тему криком. Следовало положить этому конец!

И Он направился к надломанному мирку. Соперник не разбрасывался временем впустую - и теперь почти выбрался наружу, во всяком случае, его уродливая голова, не имеющая ничего общего с красотой, способная вызывать лишь отвращение, уже высунулась в мир внешний. Мир, который принадлежал Ему, а вовсе не этому уродцу с едким запахом и раздражающими звуками! На что еще может сгодиться такое беспомощное существо, как не для пропитания столь гармоничного во всех отношениях создания!

Однако когда Он приблизился к уродцу, тот яростно зашипел и задергался изо всех сил (надо отметить, весьма ограниченных), чтобы поскорее выбраться наружу и, вероятно, что-либо предпринять. Не успел. Он распахнул рот и схватил уродца за нос, чтобы тот прежде всего перестал воспринимать запахи - ибо зачем такому беспомощному существу они нужны? Тот взвыл. Упершись передними лапами в плененного противника, Он резко мотнул головой, вырывая из жертвы кусок. Воды, совершенно другие по вкусу и запаху, наполнили Его рот - и Он глотнул, наслаждаясь насыщением! А потом отрывал все новые и новые куски, проглатывая их с жадностью и удовольствием оттого, что в мире больше не существует этого уродца, что тот наконец-то будет использован по назначению (то есть, для насыщения Его брюха).

Разумеется, сразу съесть все Он не смог. Более того, Он почувствовал легкую усталость, ибо насытился до предела. Ему захотелось наполнить тело теплом, он уже даже удобно устроился рядом с останками своей жертвы, когда неподалеку раздался еще один крик. О, этот крик разительно отличался от того, который издал мертвый уродец! Нынешний был воплем торжества.

Поглядев в сторону, откуда доносились столь возмутительные звуки, он увидел еще одного чужака. Однако на сей раз он не был уродцем или немощным. И он, этот чужак, очень ловко выбрался из своего предыдущего мирка - а теперь спешил со всех ног к своему убитому и менее удачливому предшественнику. И ведь явно не затем, чтобы точно так же погибнуть.

И хотя Ему очень хотелось погреться на солнышке, приближающийся чужак излучал слишком явную угрозу, чтобы пренебрегать ею. Пока атакующий был еще слишком далеко, но с каждым мгновением приближался - и тогда Он отступил. Где-то там, позади, Он помнил, темнело несколько отверстий, которые, вероятно, вели в другие миры. Или, как минимум, забравшись в одно из них, можно было спрятаться от воинственного чужака. Пахло из отверстий привлекательно, не опасностью, а жильем.

Он заполз в ближайшее, сперва как следует прислушавшись к звукам, что доносились оттуда, и еще раз проверив, нет ли там какого-нибудь враждебного запаха. Потом проник внутрь. Недлинный тоннель заканчивался круглой пещеркой, где можно было развернуться головой ко входу. Он так и сделал - и даже немного выполз наружу, чтобы поглядеть, что там творится. Чужак насыщался, отвратительно чавкая и проглатывая сразу большие куски. При этом он хищно поглядывал по сторонам - и едва заметил еще одного незнакомца, норовившего выбраться из собственного мирка во внешний (а таких чужаков становилось все больше), оставил добычу и ринулся в атаку. Его противник оказался достаточно сильным и ловким, чтобы успеть выскочить наружу и дать отпор. Они сцепились - зубы, лапы, хвосты, все вперемешку - и покатились по земле. А вокруг выбирались из своих мирков другие чужаки: кто-то тоже кидался на ближайшего соседа или того, кто показался слишком слабым, кто-то - спешил к останкам уродца, чтобы побыстрее насытиться, пока остальные не заметили. Везде кипела жизнь, полная запахов, звуков, красок и движения.

Очень скоро Ему наскучило наблюдать за тем, что творилось снаружи. Раз уж теплом насытиться не удалось, неплохо бы насытиться хотя бы временем. И Он вернулся в пещерку, улегся там поудобнее, мордой ко входу - и заснул под шум и вопли, доносившиеся снаружи. В любой другой день Он с удовольствием принял бы участие в потасовках (и примет еще не раз), но сегодня Он устал и поэтому отдал предпочтение сну.

Впрочем, как следует насытиться временем Ему тоже не дали. Внезапно Он проснулся, почувствовав опасность. Опасность приближалась откуда-то снаружи, сейчас она ползла по коридору и вот-вот должна была оказаться в пещере.

Он зашипел, приподнимаясь и вглядываясь во тьму (как ни странно, глаза теперь казались Ему почти такими же важными, как нос и уши). Где-то совсем рядом шевелилось нечто - мгновение спустя Он сообразил, что это один из чужаков, проломавших собственные мирки там, наверху - и теперь спустившийся сюда, чтобы... Впрочем, какая бы причина ни двигала вторженцем, сейчас чужак замер и принюхивался/прислушивался, пытаясь, видимо, решить, насколько рискованно продолжать нападение.

Чтобы помочь в принятии этого решения, Он накинулся на чужака и успел ухватить его зубами за нос. Последовала небольшая потасовка; в конце концов вторженец вырвался и, поскуливая, убежал наверх.

Но вот звуки затихли. Тогда Он поднялся с пола (Он прилег, немного утомленный схваткой с чужаком) и тоже выбрался наверх. Кажется, Он понял, почему вторженец посмел сунуться сюда. Хоть тот и обладал трусливым характером (о чем свидетельствует столь скорое бегство), но не был уверен, что в этой пещере кто-нибудь есть.

Дабы на будущее обезопасить себя от подобных визитов, Он помочился неподалеку от входа в пещерку, тем самым ставя запаховую метку: "Здесь живу я!" После этого Он вернулся к себе домой и проспал там до самого утра - лишь первые лучи солнца, пробравшиеся внутрь сквозь небольшой тоннель, да громкие звуки очередной потасовки разбудили Его. Выйдя наружу - неторопливо, хотя эта неторопливость стоила Ему большого напряжения, - Он огляделся. Видимо, Его величественное появление почти не произвело впечатления на окружающих - они по-прежнему выли и набрасывались друг на друга, а кое-кто уже пировал останками своих или чужих жертв, от которых доносился неприятный запашок подпорченной солнцем падали.

И в это время откуда-то сверху появились сперва звуки, а потом и запахи - новые, страшные и вместе с тем манящие.

- Ну, - сказал чей-то голос. - Покормим-ка наших малышей.

(Разумеется, для Него, как и для остальных "малышей", голос произнес всего лишь ничего не значащий набор звуков, но... Но что-то такое уже тогда всколыхнулось в Его сознании. И потом, постепенно, день за днем, Он начинал понимать слова, их значение - и это длилось до тех пор, пока Он не заболел, - о чем будет сказано в свое время).

Голос пугал и очаровывал прежде всего гармонией звуков, которые издавал. Но был еще и запах - запах добычи, крови, недавней смерти! Все, кто находился сейчас внизу, - сражались ли они или же пожирали тухлятину, или вообще только сейчас выползли из своих нор - все, как один, вытянулись в струнку и подняли головы вверх, к этому запаху. Они жаждали насыщения, жаждали отыскать то, что так притягательно пахло.

Вдруг к ним скользнуло нечто темное и плоское - стелясь по земле, оно рванулось в том числе и к нему. Но Он не побежал: темное и плоское не имело ни запаха, ни звука, оно было сродни теплу, которое лишь грело и светило - и больше ничего.

Зато вслед за плоским и темным сюда упал кусок мяса. Тотчас все кинулись к нему - а сверху падали другие куски, обладавшие притягательным запахом смерти, невообразимо вкусные!.. И голос, расхохотавшись, заключил:

- Хор-роши, стервецы! Гляди, как накинулись. С них явно будет толк. Сильные бойцы.

А другой голос добавил:

- Не только. Есть среди них парочка детенышей и посообразительней, - и темное, плоское снова зашевелилось, потянувшись к Нему. Но Он тогда не обратил внимания, всецело поглощенный борьбой за кусок мяса да наблюдением за соседями (некоторые были особо озлобленны и могли напасть).

Наконец мясо закончилось. Кое-кому досталось меньше, чем они хотели, и несколько голов поднялось, выжидающе глядя наверх. Но плоское и темное судорожно задергалось, а голос издал некий сиплый однотонный вскрик, так непохожий на предыдущие его звуки, и лишь потом добавил:

- Вот уморы! Они проморгали свою долю и надеются, что им дадут еще!

- Так бывает всегда, - безразлично заметил другой голос. - Всегда найдется пара-тройка слабаков - и вот увидишь, они никогда отсюда не выйдут.

И хотя Он тогда еще не понимал слов, Он вскоре увидел. Те, кто остался без мяса, не все были слабаками - некоторые просто слишком уж увлеченно сражались друг с другом, когда сверху начали бросать пищу, и поэтому они поздновато сообразили что к чему. Такие (а их было большинство) в следующий раз не зевали, хотя оставались не менее агрессивными, чем прежде. Их Он не понимал. Ясно ведь и так, что всех сразу не сожрешь, тем более, если не будешь расти. А Он хотел вырасти до пределов этого мира - и вот тогда-то, а может, намного раньше, Он расправится со всеми своими конкурентами. Разумеется, Он не собирается оставлять их в живых, просто попозже с ними будет проще разобраться.

Другие соперники и впрямь быстро сдались. Они оказались слабаками, слишком медлительными, слишком тугодумными, чтобы выжить здесь. Они явно поторопились разломать свои предыдущие мирки. Одного такого слабака Он сам как-то разорвал на клочья - не потому что хотелось есть, но просто из-за очередного приступа ярости. Обычно они, приступы, накатывали на Него, но не очень часто - и тогда Он расправлялся с кусками древесины, раскиданными по всему котловану, или же рыл. Последнее занятие оказалось еще и полезным.

Во-первых, норы, которые заняли Он и Его соседи отличались по размерам. Он занял одну из небольших - но Он и сам тогда был небольшим, и в те дни размеры норы Его успокаивали. Однако теперь Он рос - и рос, следует заметить, намного быстрее своих сверстников. Очень скоро нора стала слишком маленькой, Он еле протискивался сквозь короткий тоннель в пещеру. Существовало два выхода: отобрать более подходящую нору у соперника (и нор, и соперников вокруг было предостаточно) либо же расширить свою. После неудачной попытки выселить соседа, что жил слева (того самого, который в первую же ночь напал на Него), Он отдал предпочтение рытью. И очень скоро Его нора уже не казалась слишком маленькой или неудобной.

Во-вторых же, запахи от испражнений. Чтобы пометить собственные владения достаточно было струйки мочи, но вот фекалии следовало закапывать в землю, иначе они мешали воспринимать остальные запахи окрест, и даже маленькие жучки, слетавшиеся в котлован и понемногу превращавшие фекалии в шарики, чтобы укатить их прочь, - даже жучки не спасали положения.