оскаленных зубов. Подбородок был запятнан еще не успевшей окончательно
свернуться кровью; она понемногу стекала вниз. С кончика далеко
высунутого языка свисала длинная, толстая вервь из слюны, мокроты и
слизи, достававшая почти до пояса. Все это вкупе с вонью производило
отталкивающее впечатление.
кисти. Он ожидал, что она будет холодной; несмотря на свой опыт,
говорящий, что это далеко не всегда так, он инстинктивно связывал смерть
с холодом. Кисть была прохладной, но еще хранила остатки тепла. Он
пощупал пульс; его не было.
пальцев были черно-зеленые пятна, оставленные корой дуба; под ними
виднелись ссадины, идущие до самых кончиков пальцев. Он подумал, что
надо бы спустить тело вниз, но решил, что это вряд ли ему удастся. Узел
нейлоновой веревки врезался глубоко в мертвую плоть, а ножа он с собой
не прихватил. Ему пришла в голову мысль, что веревку можно пережечь, но
зажигалки у него тоже не было.
не стоит торопиться. Повешенному это не поможет. Налетевший ветерок
слегка качнул труп. Фицдуэйн вздрогнул от неожиданности.
место происшествия. Он достал из внутреннего кармана плаща небольшой
фотоаппарат "Олимп-ХА", с которым не расставался благодаря давней
привычке. Машинально выбрал ширину диафрагмы, выдержку и угол съемки.
Прежде чем нажимать на кнопку, он быстро прикидывал в уме, как будет
выглядеть каждый отдельный кадр и что еще необходимо подстроить: старый
специалист, он был консервативен и питал недоверие к новомодной
автоматической настройке аппарата.
себе отчет в том, зачем он это делает: ему нужно было время, чтобы
переварить случившееся. Он смахнул со лба пот и принялся обыскивать
труп. Это было нелегко. Запах экскрементов бил в нос, к тому же до трупа
было трудно дотянуться. Ему удалось залезть только в нижние карманы.
бумажник. Внутри лежали ирландские фунты, швейцарские франки и несколько
кредитных карточек. Там же Фицдуэйн нашел пластиковое студенческое
удостоверение с цветной фотографией. Мертвый юноша оказался Рудольфом
фон Граффенлаубом, девятнадцати лет от роду, из Берна, Швейцарии,
обучавшимся в Дракеровском колледже. В удостоверении был обозначен его
рост: метр семьдесят шесть. Поглядев на вытянутую шею в петле, Фицдуэйн
с грустью подумал, что теперь мальчик стал выше.
беспокойство, и он погладил ее, сказав несколько ласковых слов.
Успокаивая лошадь, он вдруг понял, что ему предстоит весьма неприятная
задача: сообщить администрации колледжа, что один из студентов
повесился. Потом, задним числом, стал размышлять, почему, собственно, он
решил, что это самоубийство. Убивать таким способом было бы
неестественно - но все же, возможно ли это? Стоит ли рассматривать такой
вариант? Если бы требовалось сымитировать смерть от несчастного случая,
гораздо практичнее было бы столкнуть жертву с утеса. Ему пришло на ум,
что если это было убийство, то преступник до сих пор может скрываться в
лесу. Он ощутил легкую тревогу.
заржала от радости и слегка взбрыкнула, явно собираясь пуститься
галопом. Фицдуэйн ослабил поводья, Пукка набрала скорость и пошла
вскачь; ее копыта громко простучали по утесу, и скоро всадник с лошадью
оказались на территории колледжа.
ближайшие часы принесут ему мало приятного. Он подавил в себе желание
подхлестнуть лошадь. Его дом был не так уж далеко отсюда.
смерть Рудольфа фон Граффенлауба глубоко запала ему в душу. Она
пробудила в нем затаенные инстинкты. Трагедия разыгралась на его земле и
именно в то время, когда он размышлял, правильным ли был его выбор
жизненного пути. Это можно было расценить как провокацию и как вызов.
Кто-то вторгся в его мирную гавань посреди этого проклятого мира. И
Фицдуэйн желал знать, почему нарушен его покой.
вестибюль, увидел еще одну дверь и широкую деревянную лестницу, поднялся
по ступеням. Лестница привела его к очередной двери, за которой
слышались голоса, смех и звяканье ложечек о фарфор. Он повернул ручку.
тянулись полки с книгами, - находилось десятка два людей, одетых
официально и в то же время довольно небрежно, как принято у ученой
братии. Они собрались перед пылающим камином, попивая свой утренний
кофе. Фицдуэйн почувствовал себя так, будто снова стал учеником и явился
получать выговор.
новоприбывшего внимательным взглядом.
посмотрел на нее. - Ваши сапоги, - повторила она. Он поглядел вниз, на
свои грязные сапоги. Пол был расписан латунными руническими узорами.
Призраки англо-ирландского литературного возрождения и кельтской
Ирландии, которой никогда не существовало.
произнесла седовласая дама, и ее улыбка стала заметно холоднее. - Тут
все снимают обувь. Из-за пола, - добавила она немного мягче.
рядами выстроились грязные ботинки. Оробев и не решившись спорить, он
снял свои заляпанные сапоги и остался в одних шерстяных носках.
жизнью, но все еще привлекательной брюнетке лет тридцати пяти. Стройная
и высокая, она была в круглых старушечьих очках, и что-то в ее облике
неуловимо напоминало о детях-цветах шестидесятых годов. Улыбка у нее
была очаровательная. Он подумал, не выращивает ли она у себя на
подоконнике марихуану и как эта травка - да и ее хозяйка тоже -
переносит ирландский климат.
навалилась усталость. - Боюсь, мне придется сообщить вам неприятное
известие, - спокойно произнес он. Рассказывая, он вытащил из кармана
удостоверение Рудольфа. Она непонимающе смотрела на него, казалось,
целую вечность, затем выронила из рук чашку с кофе, и та разбилась об
пол.
комнате воцарилась мертвая тишина, и Фицдуэйн не сразу заметил, что его
носки медленно намокают в кофейной луже.
он знал это, но все-таки вернулся. Он не мог просто забыть об этой
истории. Ведь это он нашел тело Рудольфа и теперь, как ни странно,
чувствовал себя ответственным за него.
преподавателей. Рудольф все еще висел на суку. К счастью для чересчур
впечатлительных ученых мужей, его тело перестало раскачиваться на ветру
и теперь висело неподвижно.
присутствующих и прежде сталкивались со смертью, даже с насильственной.
Однако повешение - особый вид смерти, имеющий свою мрачную историю,
связанную с ритуальными жертвоприношениями, и людям было нелегко
смотреть на труп в петле. Об этом свидетельствовали их лица. Один из
учителей не выдержал страшного зрелища и отошел за платан - слышно было,
как его там рвет. Казалось, эти звуки никогда не прекратятся. Кое-кто из
оставшихся явно был бы не прочь составить ему компанию.
лестницей. Увидев их, Фицдуэйн вспомнил, что питомцы Дракера много
времени проводят на свежем воздухе, занимаясь физическими упражнениями.
Несколько лет назад один из преподавателей, потом уехавший отсюда,
обронил в случайном разговоре: "Мы стараемся измотать этих шельмецов.
Иначе с ними не справишься".
себя трудными подростками, хотя и происходили из богатых семей, и многие
были теперь достаточно взрослыми, чтобы иметь право голосовать,
поступить на военную службу или завести семью. Без сомнения, кое у кого
уже имелись семьи. С учетом всего этого казалось вполне разумным, что их
то и дело заставляют лазить вверх и вниз по скалам и бултыхаться в
холодной воде Атлантики.
полицейские и врачи. Ждать пришлось порядочно. На острове не было
полицейского участка. Ближайший находился в Балливонане, на большой
земле, и добираться оттуда надо было километров пятнадцать по разбитой
дороге. Некоторые из ожидавших пытались завести с соседями разговор,
тщательно избегая упоминания о повешенном. Фицдуэйн - как и пристало
человеку, доставившему плохие вести, стоял немного поодаль от основной
группы - оперся о выступ скалы, который был посуше других, и коротал
время, жуя длинную травинку.
вызвана не естественными причинами. Пожалуй, начнется расследование. В
Сальвадоре, где солдаты из эскадронов смерти бесцеремонно выбрасывали
трупы на свалки, о расследованиях никто не думал: не было их и в
Камбодже, где "Красный Кхмер" отправил на бойню стольких людей, что на
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Майер Стефани