АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Ну надо же, сволочи, ублюдки пьяные. Ты хоть номер запомнила?
- Нет.
- Черт с ним, с номером. Найдут. Ты посмотри еще раз, на нем и крови-то
нет.
- Висок видишь? И грудь. Не повезло парню. Одно хорошо, что сразу.
- Что делать-то будем?
- Пойдем в город, на посту сообщим.
- А он как же? Здесь оставим?
- На себе потащим.
- Ты бы свет выключила, - жалобно попросила Люська. - Страшно.
- В темноте еще страшнее будет. Закурить дай.
- Так нет ничего. У этих козлов в машине оставила.
- Вот черт.
- У него сигареты есть, - тихо сказала Люська, кивая на покойника. - Вон
лежат.
Пачка сигарет валялась на полу, со стороны сиденья пассажира.
- Взять?
Я кивнула. Люська обошла машину и подергала дверь.
- Заперто.
Я протиснулась вперед, стараясь не касаться парня, и отперла дверь. Внизу
на полу что-то блеснуло. Люська подняла пачку и стала рукой шарить.
- Чего ты? - удивилась я.
- Смотри, "дипломат".
На переднем сиденье лежала спортивная сумка. "Дипломат" Люська положила
рядом, к ручке на цепочке был подвешен ключ, он скорее всего и блестел.
- Тяжелый, - сказала Люська, жадно глядя на меня. Любопытная она была,
как обезьяна. - Давай посмотрим?
- Зачем? - усмехнулась я.
- Не знаю. Может, там что интересное.
Люська сняла ключ, открыла "дипломат", откинула крышку, потом медленно
подняла голову. Лицо у нее было совершенно ошалелое.
- Чего там? - спросила я. - Еще один покойник?
- Деньги, - тихо ответила Люська.
Я обошла машину и заглянула в "дипломат". В тусклом свете я увидела пачки
по пятьдесят тысяч, лежавшие ровными рядами.
- Десять по пять, - уже торопливо начала Люська. - Это пятьдесят, по пять
"лимонов" в каждой. Двести пятьдесят миллионов... убиться дверью!..
Мы посмотрели друг на друга.
- Свет выключи, - тихо сказала Люська. - Не ровен час, кто-нибудь мимо
поедет, увидят с дороги.
Свет я выключила, поежилась и по сторонам осмотрелась.
- Мотать отсюда надо. И язык за зубами держать. Парню мы не поможем, а
сами влипнем. Пошли.
- Как пошли? - ужаснулась Люська. - Ты чего, хочешь деньги бросить?
- Что значит "бросить"? Они чужие.
- Ты чего это говоришь-то? Такие деньги... для моих-то нервов.
- Покойника обворовываешь?
- Да заткнись ты... за такие деньги...
- Вот именно. За такие деньги тебе сто раз башку оторвут.
- А кто узнает? Мотаем отсюда, и молчок. Спрячем их, а тратить начнем
через годик. Все забудется. Это судьба, слышишь, судьба нам деньги посылает.
- Ага, - хмыкнула я. - И неприятности в придачу. Деньги эти ворованные.
Дураку ясно. Честный человек двести пятьдесят миллионов в "дипломате" не
возит.
- Тем более, - обрадовалась Люська. - Значит, и не обворовываем мы вовсе,
а экспроприируем экспроприаторов. И вообще, давай дискутировать подальше
отсюда. Наедет кто, базарить не будут, оторвут башку, и вся недолга.
Последнее Люськино замечание показалось мне весьма здравым.
- Пошли, - согласилась я.
- Давай в сумке посмотрим, - заговорщически предложила Люська и
потянулась к "молнии". В сумке лежали четыре пачки двадцатидолларовыми
купюрами.
- Денег чертова прорва. Восемь тысяч баксов. Прям беда. Теперь главное
смыться, - бубнила Люська. У меня схватило зубы.
- Доллары сунь в карман, - зашипела я. - "Дипломат" в руки, и за мной.
На дорогу мы выходить не стали, пошли в глубь леса.
- Ты что задумала? - спросила Люська.
- Если уж мы с этими деньгами связались, заткнись и делай, что скажу.
Отойдя от машины с километр, я достала из сумки два пакета и переложила в
них деньги, "дипломат" спрятала под корягу, конечно, если будут искать, все
равно найдут, но так спокойнее.
- Пошли, - сказала я Люське, и мы зашагали лесом параллельно дороге. Было
это страшно неудобно и тяжело.
- А чего мы назад идем, а не в город? - волновалась Люська.
- Если кто чего спрашивать будет, так эти козлы выкинули нас за
Глебовским. Туда мы и притопали. А здесь нас не было, ясно?
- Ясно.
Два километра мы преодолели за час. В Глебовском лаяли собаки и царила
темнота. Мы встали на остановке, дружно молясь и вглядываясь в пустынную
дорогу, перспектива стоять до утра не прельщала. Проситься на постой смысла
не имело, все равно не пустят.
Примерно минут через двадцать сверкнули фары, и мимо нас проехала машина,
водитель притормозил и сдал назад, задняя дверь открылась, и мы, стуча
зубами, полезли в тепло. В машине было трое молодых ребят, вполне
симпатичных, а главное - трезвых.
- До города довезете? - проблеяла Люська.
- Довезем. Вы чего ночью путешествуете?
- Да мы давно в пути, - не давая Люське открыть рта, ответила я. - Хотели
отдохнуть, да с кавалерами поссорились. Шли пешком почти от Семеновской.
- Не слабо, - удивился парень. - Километров восемь. Что ж у вас женихи-то
такие?
- Не повезло.
Я поставила пакет между собой и Люськой и прикрыла его локтем, Люська
сделала то же самое со своим пакетом. Парни выглядели усталыми и все больше
молчали. Мы собрались вздремнуть, и тут парень, что сидел рядом с водителем,
сказал:
- Притормози, Витя, чего это там?
Мне не стоило смотреть в окно, и так было ясно: мы снова на том же
проклятом месте. Парень вышел, вернулся через минуту.
- Чего там?
- Авария. Паренек в кювет улетел, в пень уперся. Голова разбита.
- Жив?
- Не знаю, - поежился парень. - Пошли вместе.
Люська осталась в машине, а я пошла вместе с ребятами и проделала все то,
что и два часа назад: по вернула парню голову, нащупала артерию и сказала:
- Он мертв.
- А ты в этом понимаешь?
- Я хирург из БСП.
- Ясно. Поехали, сообщим на посту.
Следующий отрезок времени был для меня крайне неприятным: находиться под
пристальным оком милиции буквально обложенной миллионами затруднительно для
моих нервов. Домой мы вернулись уже на рассвете, с трудом держась на ногах.
Пакеты с деньгами убрали, приняли душ и легли. Сон не шел.
- Ты что купишь? - спросила Люська, разглядывая потолок.
- Заткнись, - огрызнулась я.
- Ну чего ты, все равно ведь не спишь, давай помечтаем.
Люська принялась вслух мечтать, а я размышляла о деньгах в шифоньере.
Потратила я на это часа два, потом поднялась и сказала Люське:
- Едем.
- Куда это? - встрепенулась она.
- Деньгам здесь не место.
- Не в банк же их.
- Зарыть надо, поглубже, и забыть о них на полгода. Чует мое сердце,
придут за ними.
- И мое чует, - поддакнула Люська. - Где зароем?
- На даче, где ж еще?
- Сейчас поедем?
- Сейчас.
Через двадцать минут мы двигали к гаражу, где стоял мой "жигуленок",
точнее, принадлежал он родителям, но ездила на нем я. Папа восемь месяцев в
году исправно лежал под машиной, что позволяло мне оставшиеся четыре без
проблем ею пользоваться. Машине было восемнадцать лет, но выглядела она
благодаря папе вполне прилично. Еще через двадцать минут я тормозила возле
рынка.
- А сюда зачем? - удивилась Люська, деньги ей, как и мне, спокойно сидеть
не давали.
- Миллионы, Людмила Сергеевна, вещь хлопотная. Привыкай много суетиться и
думать.
- Вот-вот, думать. С моими-то нервами.
- Сиди в машине, сторожи состояние.
Я отправилась к воротам, где красноносые мужики торговали саженцами,
купила пять прутиков крыжовника и две рябинки.
- Дичок? - сурово спросила я, мужик возмущенно заклохтал и пообещал
урожай на железнодорожный контейнер. Спорить я не стала и вернулась к
машине. Люська, увидев саженцы, хмыкнула и сказала:
- Головастая ты у нас баба.
- Смотри-ка, сообразила, - ответила я. - Варит головка. Деньжатами
запахло, и шестеренки завертелись.
Люська хохотнула и опять мечтать принялась. Когда из города выехали, она
уже скупила всю местную барахолку и в Москву отправилась, но с полдороги
Страницы: 1 2 [ 3 ] 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
|
|