инструкции.
***
каким-то немилицейским взглядом.
немедленно куда-то бежать, кого-то задерживать. Спокойный внимательный
взгляд.
снимали комнатку в небольшом частном доме невдалеке от райотдела
милиции. За первый год Николаю пришлось сменить в двери несколько
электрических звонков - перегорали. И не потому что качество у них было
неважное. Каждый раз, когда требовался надежный человек, начальство, не
раздумывая, посылало за Плыгуном. И неважно, его ли дежурство в этот
день, нет ли, знали наверняка - если Плыгун дома, через пять минут будет
в отделении в полной готовности. А когда дома его не оказывалось,
звонили подолгу, может, думали, спит Николай. Вот и перегорали звонки.
дороговатая. Теперь Надя с детьми живет в большой трехкомнатной квартире
на окраине города. Хорошая квартира, но какой-то пустой и гулкой она мне
показалась и знакомый портрет Николая смотрел со стены печальнее
обычного. А Надя рассказывала о тесной комнатушке, о перегоравших
звонках, о внеурочных дежурствах, как о самом светлом, что было в ее
жизни.
Черниговской области. Там, на берегу Днепра, среди родной природы и
родных людей прошло его детство. В Беркозовке он закончил
школу-восьмилетку, работал в колхозе, выполнял работу простую, но
необходимую. Собственно, в своем селе он и стал тем Николаем Плыгуном,
которого ценили товарищи по сложной и небезопасной работе.
стремящимся жить за счет других - это качество Николай усвоил с детства
и оно всегда помогало принимать решения в трудную минуту. И в ту душную
ночь именно непримиримость толкнула его в опасную темноту здания. Там
были не просто плохие люди, с которыми обязан был бороться по долгу
службы, нет. Все гораздо сложнее, проще, жестче. В здании находились
враги. Личные враги, которых ненавидишь, которые ненавидят тебя. И
схватка с ними - это не только должностная обязанность.
деревенских чертах Николая Плыгуна - мягкости, расположенности к
человеку, полнейшей уверенности в том, что любому можно объяснить его
заблуждения, с любым можно потолковать по душам...
подозревалась в том, что подбросила под чей-то порог собственного
ребенка. Ему предстояло допросить эту женщину, двадцати неполных лет,
совсем еще девчонку. Но врожденная деревенская обходительность не
позволяла ему задать женщине прямой вопрос, он расспрашивал не столько
об обстоятельствах преступления, сколько о жизни, это было ему проще. Он
понимал, что нормальный человек, живущий в нормальных условиях, никогда
не откажется от своего ребенка, не выбросит его, а если такое случилось,
значит в жизни этой женщины многое неладно. И такая искренность,
заинтересованность была в его словах, что женщина не выдержав,
разревелась во время допроса и тут же написала явку с повинной.
его судили, отправили в заключение. А родители этой молодой женщины не
придумали ничего лучше, как показать всем свою твердость, гордость, еще
какое-то очень хорошее качество - они попросту выгнали дочь со двора.
Мы, дескать, хорошие, а ты плохая, с преступником связалась, дите от
него завела, а потому оскверняешь нашу чистоту и достоинство.
ее счастье подоспела амнистия Так что конец истории был вполне
счастливым - Николай позаботился, чтобы на работу ее устроить, поселить
в общежитие...
довел женщину до слез, но Николай только отмахивался. Подумаешь,
говорил, каждый, не дождавшись помощи от людей, может свалиться в
слабость, в преступление. Да, говорил он, преступление - это помимо
всего прочего еще и слабость.
***
Допустим, сжимает еще пистолет Николай Плыгун, отрезав бандитам путь к
отступлению, торопится к нему Павел Кравцов, прыгая через ступеньки,
бежит на подмогу Толик Берневега, а в конце коридора, в тупике стоят
трое с ножами и обрезом...
смелые, не знающие сомнений и колебаний, не ведающие страха и жалости?
не было. А преступниками их сделала слабость. Всеядность, нетерпеливость
- это тоже слабость. И на скамье подсудимых сидели довольно невзрачные
люди с серыми лицами убийц. Они не сразу понимали обращенные к ним
слова, до них не сразу доходил смысл происходящего в зале. Но старались
выискивать хоть что-нибудь, что по их мнению как-то оправдывало их,
извиняло... И торопились, торопились, не заботясь о том, чтобы сказанное
ими было кстати, по делу. Они даже не вдумывались в вопросы судьи или
прокурора, стремясь побыстрее выплеснуть обиды друг на друга.
быть зачинщиком. Зиновий Дичук оправдывал себя тем, что не во всех
ограблениях участвовал, и не очень охотно. Степан Урицкий уныло все
валил на Сулова, он, дескать, главарь, а тот, в свою очередь, обвинял
Урицкого в ненасытности, в том, что тот постоянно подталкивал всех к
новым преступлениям...
Сулова, знавшая, чем промышляет ее супруг и в меру сил помогавшая ему, и
некий Версон, тип без определенных занятий, без определенного места
жительства, перебивающийся перепродажами и мошенничеством. Эти двое
занимались тыловым обеспечением банды - Сулова подделывала документы, а
Версон доставал патроны для обреза.
***
водителя. Некий Савенко ехал на своей машине по безлюдной дороге и
пожалел скорчившихся под осенним дождем трех путников. Но едва
несчастные оказались в машине, как тут же вынули ножи, грубо сработанные
из стального полотна ножи с рукоятками, обмотанными изоляционной лентой.
сказали преступники водителю? Предложили ему идти вместе с ними на
ограбление. Настолько далеки были для них обычные человеческие понятия,
что они вполне допускали мысль, будто случайный человек может запросто
пойти на преступление, если посулить ему деньги. И очень удивились,
когда Савенко отказался. В самом деле, ограбление, которое они затеяли,
казалось им совершенно безопасным - собирались обобрать старика,
которому давно шел девятый десяток, Михаила Ивановича. Почему именно
его? А он был родственником Митрова. Не так страшно.
прорезями для глаз на лица навесили, ножами размахивали, начали Михаилу
Ивановичу тампон с эфиром под нос совать. А он возьми да и не испугайся!
Но силы, в конце концов, оказались неравны, сумели со стариком
совладать.
родственнику Урицкого - родному дяде. Этот помоложе оказался - восьмой
десяток шел Ивану Андреевичу. Несколько дней пытались трое здоровых
мужиков ворваться в дом, но все не получалось. И почтальонами
прикидывались, и соседями, и воды просили напиться, но Иван Андреевич
почувствовал неладное и дверей не отпирал. И тогда, озверев, иначе и не
скажешь, бандиты принялись взламывать двери - наружную, внутреннюю, еще
одну... Деревенька была глухая, дом стоял на окраине, бояться некого.
ружьем в руках. Но в последний момент не решился в человека выстрелить,
послал заряд в пол. Его тут же свалили, связали, начали бить ногами,
прикладом, деньги начали требовать.
под полотенцем.
Нашел, тут же половину себе сунул, а остальным потом сказал, что
маловато денег-то оказалось...
следователю письмо, в котором просил все деньги, которые у него отняли и
которые те обязаны были возместить, отдать детям погибших милиционеров.
***
Корнев Павел
Роллинс Джеймс
Шидловский Дмитрий
Буркатовский Сергей
Круз Андрей
Афанасьев Роман