Чтение 3–й страницы книги ~Вирус смерти~

- Из-за чего же сыр-бор? - осведомился я.

- Из-за формулы Токмачевского. Наш молодой, подающий надежды аналитик
создал математическое описание предполагаемых точечных воздействий через
СМИ, компьютеры. Через любые носители информации.

- Вы можете создать "И. радиационное оружие"?

- Нет. Тут работы еще лет на десять. Формула описывает систему
воздействия в общих чертах. Слишком общих.

- Тогда из-за чего переполох?

Для пущего драматического эффекта Севастьянов выдержал паузу.

- Она описывает уже существующую систему воздействий.

- Что это означает?

- Кто-то проводит целенаправленное информационное воздействие на наше
население. Можно вести речь об агрессии.

- Цель?

- Не хватает данных. Мы ничего не знаем... Но опасность велика. Очень
велика, - Остроган потушил сигару. - Представь, месяц за месяцем, год за
годом некие информационные вирусы проникают в сознание, разъедают его. Потом
какой-то сигнал - и люди становятся слугами чужой недоброй воли.

- Зомбирование. Модная тема.

- Не знаю насчет зомбирования, - сказал Севастьянов. - Но, если удастся
кому-то достичь планируемой реакции хотя бы у пяти процентов населения,
можно говорить об эффективном воздействии на общественные процессы.

- Откуда дровишки? Штаты? Англия? Израиль?

- Может, и они. Но маловероятно, - отмахнулся Севастьянов.

- Почему?

- Мы в курсе их разработок, - встрял Остроган. - В последние годы
западники активизировали исследования в области социального
программирования. После того как с успехом обкатали на нас свои методы. Но
ушли они недалеко от наших ученых... Кроме того, мы проверили формулу
применительно к США. Американцы тоже под прессом.

- Сколько лет все это длится?

- Не меньше пяти. Активное давление началось в девяностом. Насколько
далеко зашло? Вопрос без ответа, - устало произнес Остроган.

- Судя по всему, работали они без особой опаски.

- А чего им бояться? До недавнего времени не было методик выявления
информвирусов. Мы даже не знали об их существовании.

- Сейчас мы знаем. Так трудно выявить источник их происхождения?

- Сложно объяснить неспециалисту суть нашей методики, - поднял
предупредительно руку Севастьянов. - Гораздо легче выявить динамику и
наличие воздействия, чем перевести разговор в легкую плоскость застольной
дачной пикировки. Я не был готов к серьезному разговору. Эх, как же потом,
через пять лет, я буду жалеть, что узнал так мало.

- Я подхожу к пределу. У любого везения есть предел. Я его вижу.

- Да бросьте, Иван Федорович, в ваши-то годы.

- Что ты знаешь о моих годах? Что ты знаешь обо мне, Стас?

А ведь действительно, что я знал о Фаусте? Я был уверен, что он такой же
Иваницкий, как я Михаил Боярский. В ту пору я уже привык иметь дело с
людьми, у которых много имен.

- Поверил, Стас? - вдруг беззаботно рассмеялся Иваницкий.

- Поверишь, когда тебе сообщают гробовым голосом - час пробил.

- Я тебя учил, что слова - ничто. Ты должен ощущать состояние...

- С вами это не проходит.

Я лукавил. Я был достаточно хорошим учеником, чтобы почувствовать -
говорил он вполне искренне.

Фауст допил чай, расслабился в кресле и любовался красивым подмосковным
закатом. С веранды открывался вид на реку и окрестные поля, расчерченные
синими полосками лесов.

- Мы считаем, что находимся в железобетонном мире, - неожиданно произнес
он. - Мол, ничто не может его сдвинуть. И страшно удивляемся, когда его
незыблемость оказывается обманом зрения. Перемены всегда приходят
неожиданно, даже когда ждешь их. Войны, революции - они врываются, разнося в
прах привычный уклад. И тогда нам остается бороться с обрушившимся ужасом
или отдаться в его власть, бесполезной щепкой плыть по течению, теряя
лучшее, что есть в наших душах.

- Трудно не согласиться.

- Но еще хуже, когда кошмар вползает мягко, шелестит легким сквозняком по
самым затаенным углам, меняя постепенно все. Меняя нас.

- Не понимаю. Что за кошмар? Откуда ему взяться? - спросил я, все еще
считая, что разговор носит академический характер.

- Информация, Стас. Газеты - это ковровая бомбардировка двадцать первого
века. Телевидение - ядерные фугасы. Компьютеры - нейтронные бомбы...

- Не слишком вы переоцениваете этих нахальных очкариков? Они способны
довести нас до исступления своими истериками, но..

- Они много могут, но это бесенята. Поступь настоящего тролля мягка и
неслышна...

- Вы серьезно?

- Разговор длинный. Я его долго оттягивал. Оттяну еще на денек. Сегодня я
просто устал... Попаримся в баньке, Стас. Сегодня я имею право позабыть обо
всем. Хотя бы на один вечер.

Продолжения разговора не получилось. На следующий день по дороге в Москву
"волга" Иваницкого была расстреляна с трех точек. Первая пуля угодила в
грудь шоферу. Мне казалось, застать врасплох Фауста невозможно. Он всегда
чувствовал, где можно поскользнуться и упасть... И все-таки кто-то захватил
его врасплох. Фауст пытался отстреливаться. По нашим расчетам, уложил
минимум двоих и был сам убит. Мы не нашли ни его тело, ни тел нападавших.
Покореженная машина. Лужи крови. И все.

Эх, Фауст, мы любили тебя. Мы верили тебе. Ты был нашим учителем, на чей
совет можно положиться всегда. Ты сразу угадывал суть... И ты знал нечто
такое, что мне очень понадобилось бы пятью годами позже, когда мы поняли:
зеркало тролля давно разбито и осколки его разлетаются и впиваются в нас...

***

Я бегло просмотрел оставшийся файл, привычно глотая информацию сразу
целыми страницами и откладывая ее в потаенные уголки памяти. Острогин сидел
в кресле за моей спиной, попыхивая сигарой, листая старый номер журнала
"Авиация и космонавтика". Он терпеливо ожидал, когда я закончу.

Руководитель оперативной бригады Симонов не относился к числу тех, кому
можно положить палец в рот. Он как орешки щелкал сложнейшие задачи и как
пробка выплывал из любых штормов. Работать он умел. За дело взялся со всем
присущим ему напором. И быстро погорел.

Его бригада имела исходную точку расследования: шесть выявленных
носителей информвирусов - четыре компьютерные программы и два видеоклипа.
Начали оперативники с компьютерных программ и моментально вышли на точку,
откуда появились две программы. Установили фигуранта. Когда попытались
провести наружное наблюдение и технический контроль, подозреваемый испарился
в неизвестном направлении. Второго распространителя информзаразы застали в
виде хладного трупа.

Со студией по производству видеоклипов все складывалось поначалу успешно.
Симонов быстро учился на собственных ошибках. Работу провели ювелирную. Был
выявлен подозреваемый - некий Кац. Его аккуратно изъяли и доставили на
оперативную базу Центра. Через три часа после начала работы с ним на базу
было совершено нападение. Вместе с Симоновым и пятью оперативниками, то есть
практически всей группой, погиб Уран - начальник развед-сектора.

- Как цыплят-табака поджарили, - покачал я головой, рассматривая цветные
фотографии разгромленной базы.

- Да, ткнули нас мордой в грязь. Мы потеряли самую профессиональную
группу, - сказал Остроган.

- Прокололись, как новички, ваши профессионалы. Установили наблюдение за
объектом и не заметили, как сами попали под колпак. Да еще расшифровали базу
- это вообще ни в какие ворота не лезет.

- Ты в это веришь?

- Как сказать. Симонов был мастер и ребят набрал не промах. Видимо,
противник оказался подготовлен лучше.

- Похоже, у этого Каца могли узнать такое, что имело большое значение.
Уран за несколько минут до нападения на базу выходил со мной на связь и
говорил, что, похоже, при допросе Каца находит подтверждение одной своей
идее.

- Другие спецслужбы информировались о ведущемся расследовании? Вы
запрашивали помощь?

- Конечно, нет. Мы установили гриф секретности и приняли меры, чтобы
ничего не просочилось за пределы "треста". Даже у нас о программе знали
считанные единицы. Времена такие - не ведаешь, где тебя завернут в
подарочную обертку и продадут с потрохами... Однако Симонов в процессе
расследования посылал запросы в ФСБ и МВД по текущим вопросам.

- Возможно, на этом и прокололся. Кто-то проанализировал и понял, что он
ищет.

- Не исключено, хоть и маловероятно. Мы ничего не знаем. С какой целью
идет кодирование и что вбивается в голову нашим согражданам? Кем? Проникли
ли наши противники в государственные органы и насколько глубоко?

- Что предпринято "трестом" после ликвидации базы?

- Почти ничего. Решили самое интересное оставить вам, - невесело
улыбнулся Острогин. - Только завершили отработку Каца.

- Выяснили, что он отличный семьянин, от него без ума все старушки во
дворе, ни по каким учетам он не проходит, - поддакнул я.

- Почти. Кац Альберт Моисеевич, 1965 года рождения, образование среднее.
Не женился, не привлекался, с преступным элементом и темным людом не
общался, кроме, конечно, как по работе. В шоу-бизнесе с девяносто первого.
Сер, тускл, ничем не примечателен. Блеклая, никчемная фигура...
Несуществующая фигура.