read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



статуса несчастного пропойцы.
Я знал Уилла на протяжении пяти лет. Согласитесь, срок достаточно
большой, чтобы составить мнение о человеке, который тебя чем либо
интересует.
Уилл жил в подвалах знаменитого холонского квартала Джесси Коэн - район
наркоманов и алкоголиков. Раз в месяц он являлся ко мне с просьбой
одолжить ему "бабки" на пиво. В душе я, конечно, осуждал его за
пристрастие к спиртному, но все же, чем-то этот выпивоха мне нравился -
уж слишком заметен был контраст между его интеллектом и образом жизни,
который он вел. Думаю именно это несоответствие заставило меня более
внимательно приглядеться к нему.
Последние два года нашего знакомства я не припомню случая, когда видел
его трезвым. Я не хотел бы разуверять вас, дорогой читатель, что в памяти
самого Уилла сохранился тот день, когда он не был одурманен водкой.
Глава шестая
Появление незнаком

Из дневника Уилла Иванова:

"Первое, что пришло мне на ум, когда я слушал искрометные вариации
умирающего - это записать, непременно записать все перлы сквернословия
изрыгаемые им. Но тут я подумал, что это, пожалуй, неуместно в обстановке
торжественной скорби, с какой люди встречают смерть ближнего и мне
пришлось отказаться от этой идеи.
Соратники старика, люди большого интеллекта, были явно шокированы его
нецензурными изысканиями. Они избегали смотреть друг на друга, были
страшно сконфужены и вообще не знали, куда девать глаза, наполненные
скорбью и удивлением. Один из них, худосочный мужчина с прекрасным лбом
философа Анаксимена был на грани обморока, с другим случился нервный
припадок. И только сиделки с лицами ангелов заметно оживились, слушая
хулительные слова ботаника, как музыку большого сводного оркестра
иерусалимской филармонии.
Старик легко прошелся по всем своим знакомым, помянув их доброй порцией
мата, обложил депутатов кнесета, членов партии и правительства, после чего
принялся за президента страны, которому посвятил лирическую вариацию на
тему "Осточертели болваны!"
Он дошел уже до господа Бога и конторы апостолов, как вдруг тяжелый
приступ удушья прервал его речь. Умирающий задыхался. На лбу у него
вздулись вены. В бессильном порыве он раздирал себе горло желтыми
высохшими пальцами, продолжая выдавливать из себя уже бесполезные
ругательства.
Это был новый и, вероятно, последний поворот в его затянувшейся агонии.
Казалось, истерзанное сердце ботаника не выдержит новых испытаний. Но
вновь сиделки с лицами ангелов кинулись к кислородным подушкам, вновь
захлопотал над ним расторопный фельдшер с бородкой, и старика по новой
откачали.
Он открыл глаза, затуманенные болью, и соратники разочаровано стали
переглядываться друг с другом. Неведомо как далеко зашли бы они в этом
банальном занятии, если бы внимание их не привлекло следующее довольно
странное обстоятельство.
Неожиданно на квартиру умирающего пришел неизвестный. Это был человек лет
пятидесяти, плотного сложения, с уже седеющей, но все еще густой шевелюрой
на крупной голове. Лицо у него было круглое и невыразительное. Под
толстым носом росли усы в форме сгустка похожего на крупную каплю.
Грубоватые черты лица несколько облагораживала козлиная бородка ехидным
клинышком торчащая на тяжелом подбородке.
Одет был незнакомец с некоторыми покушениями на моду. Джинсы, латанные и
штопанные в самых невероятных местах и туфли на высокой платформе,
которые тем не менее, не приближали его рост даже к среднему показателю.
Его мощные борцовские плечи плотно обтягивала белая футболка с
изображением ковбоя, который из револьвера системы "Смит и весон" целил в
глаз муравью, стоявшему от него на значительном расстоянии. Надпись под
картинной гласила - "Водка яд, пей лимонад?" Какое отношение стрелок имел
к горячительным напиткам и почему столь мирное насекомое вызывало у него
такие агрессивные ассоциации, понять было трудно. Вероятно, копирайтор из
рекламного бюро был репатриант со стажем, успевший подзабыть образцы
советской рекламы, также, впрочем, как и правила русской пунктуации:
вместо восклицательного знака в конце этого странного предложения, он
поставил вопросительный, совсем озадачив тем выходцев из Средней Азии,
артистично предающихся скорби у священного ложа умирающего.
Не замечая замешательства, возникшее с его появлением, неизвестный резво
переступил порог гостиной и зычным голосом спросил у соратников, делающих
вид, что они удручены горем:
- Ну что, уже откинул боты?
- Тс -с-с... - зашипели соратники, - вы кто такой, собственно, вам чего
надо, господин?!
Не отвечая на вопросы, и бесцеремонно расталкивая присутствующих,
неизвестный подошел к умирающему. Увидев, что ботаник еще жив, но уже
дышит на ладан, он сморщил лицо в плаксивую гримасу и заплакал, нанося
себе, удары по голове с такой силой, будто хотел вытрясти из нее
содержимое.
При виде подобного исступления ученых охватила паника. Они испугано
расступились перед незнакомцем, который, приняв вдруг театральную позу,
дико захохотал, сверкая безумными очами. Его сумасшедшая выходка напугала
соратников и позволила ему вплотную приблизиться к кровати больного. Здесь
он замешкался, соображая, чем еще поразить воображение умирающего, затем
решительно подошел к камину, чтобы осыпать голову пеплом для пущего
эффекта. Камин оказался электрическим и эффекта не получилось. Но
незнакомца это не расстроило. Не снижая темпа, он стал рвать на себе
волосы с таким неистовством, что соратники в душе содрогнулись. Выдрав два
три пучка из своей буйной шевелюры, хамоватый крепыш простер руки к
ботанику и трагически возопил:
- Мой дядя, мой дядя!"
Глава седьмая
Угловая теория

1

Почерк у Уилла был мелкий и неразборчивый.
Мне приходилось читать его записки едва ли не с лупой. Прошло немало
времени пока я обнаружил недостающие в дневнике страницы. За несколько
дней до своей смерти, в нашу последнюю встречу, он сказал мне, что кто-то
выкрал их у него. Тогда я был под впечатлением той суммы, которую он
пожертвовал мне и списал это заявление на присущую ему подозрительность:
наверное, затерял где-то, а может просто не дописал свой опус.
После убийства Уилла его странная подозрительность уже не казалась мне
необоснованной. Я по-настоящему забеспокоился и первый кто пришел мне на
ум в качестве потенциального вора, был незваный гость, описанный Уиллом в
его дневнике.
Никаких улик против него у меня пока не было, но интуиция говорила мне,
что именно у этого человека была прямая корысть заставить Уилла молчать.
Я перебрал в памяти всех наших общих знакомых, но не нашел ни одного,
которого исчезнувшие страницы могли бы интересовать. Уилл был, в сущности,
простым и безобидным парнем. В последние годы он вел довольно однообразный
образ жизни, а такие, как правило, врагов не имеют.

2

День Уильяма Иванова, также, впрочем, как и день всякого
профессионального алкоголика, в нашем городке начинался в одном из пивных
филиалов господина Фридмана.
В сущности, о Фридмане я знаю немного. Человек он был практичный и не
любил распространяться о своем прошлом. От Уилла, которым состоял с ним в
приятельских отношениях, я узнал, что за плечами этого неразговорчивого
бармена весьма бурное прошлое. В пору своей первой молодости Фридман был
членом КПСС, заведовал складом в одном из филиалов самаркандского
общепита, и вообще считался фигурой весьма значительной на небосклоне
узбекской торговой мафии.
В Холоне он появился в конце семидесятых. Дабы не загреметь в тюрягу под
фанфары среднеазиатских оперов, заподозривших его в крупной афере, он
вовремя сообразил смыться заграницу. Бабка его со стороны матери была
еврейского происхождения, что позволило ему, не без взятки, разумеется,
выправить свою звучную украинскую фамилию на не менее звучную еврейскую.
Таким образом, бывший партиец, заведующий складом и гражданин СССР Михаил
Николаевич Зайченко, в одночасье превратился в Мордехая Наумовича
Фридмана и в качестве такового немедленно дал деру в страну обетованную.
В Холоне Фридман-Зайченко открыл обширную сеть торговых точек по продаже
пива и не прогадал. Поскольку из Самарканда Миша сматывался в срочном
порядке, вывезти с собой какой либо капитал ему не удалось. Впрочем,
довольно скоро он открыл в Израиле свое дело, и оставалось только гадать -
каким образом ему удалось раздобыть деньги на раскрутку. Одно лишь, у
знавших Мордехая в Союзе как Зайченко, не вызывало никакого сомнения - его
пивные заведения в Холоне процветали и приносили прибыль великую.
Мошна Фридмана набивалась еще и потому, что страсть к пиву у здешних



Страницы: 1 2 [ 3 ] 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.