Чтение 3–й страницы книги ~День шакала~

куда сильнее, чем обычных полицейских. В последний период борьбы за власть в
Алжире между ОАС и голлистскими властями семь барбудос попали в руки ОАС. Их
повесили на фонарных столбах, предварительно отрезав носы и уши. Такими
методами велась эта тайная война, и полная история тех, кто умер под пыткой,
в чьих руках и в каких подвалах, осталась ненаписанной.

Остальные барбудос держались вне ОАС, готовые откликнуться на зов СДЭКЭ.
Преступное прошлое некоторых из них позволяло поддерживать прежние связи, и
они неоднократно пользовались услугами бандитов, чтобы выполнить особо
грязные поручения правительственного учреждения. Их действия вызвали слухи о
"параллельной" (неофициальной) полиции, подчиняющейся одному из ближайших
помощников президента де Голля - Жаку Фоккару. В действительности
"параллельной" полиции не существовало, ей приписывали операции, проведенные
агентами Отдела противодействия или временно нанятыми бандами.

Для корсиканцев, контролировавших преступный мир Парижа и Марселя и
составлявших основу Отдела противодействия, слово "вендетта" не было пустым
звуком, и после убийства семи барбудос в Алжире они объявили вендетту ОАС.
Точно так же, как корсиканские бандиты помогали союзникам при подготовке
десантов на юге Франции в 1944 го-ду, в начале шестидесятых годов они
сражались за Францию против ОАС. Среди оасовцев было много "pieds-noirs",
"черноногих", французов алжирского происхождения, по складу характера очень
схожих с корсиканцами, так что временами эта война становилась чуть ли не
братоубийственной.

Покуда тянулся суд над группой Бастьена-Тири, ОАС расширяла свои
операции. Ими руководил полковник Антуан Арго, вдохновитель засады у
Пети-Кламар. Выпускник Политехнического института, одного из самых
престижных учебных заведений Франции, умный и энергичный, Арго служил
лейтенантом у де Голля в "Свободной Франции" и сражался за освобождение
родины от нацистов. Позднее он командовал кавалерийской частью в Алжире.
Невысокого роста, жилистый, хитрый и безжалостный, к 1962 году он возглавил
оперативный штаб ОАС, находящийся за границей.

Опытный психолог, он понимал, что борьба с голлистами должна вестись по
разным направлениям и всеми средствами, включая террор, дипломатические
переговоры и формирование общественного мнения. Частью его кампании стала
серия интервью газетам и телевидению государств Западной Европы Жоржа Бидо,
бывшего министра иностранных дел Франции, а тогда главы Национального совета
сопротивления, политического крыла ОАС. В них разъяснялись мотивы, по
которым ОАС выступила против генерала де Голля.

В свое время блестящий интеллект Арго позволил ему стать самым молодым
полковником Франции, а соединив свою судьбу с ОАС, он превратился в
опаснейшего противника голлистского правительства. Интервью Бидо
корреспондентам ведущих телекомпаний и газет создали ОАС неплохую рекламу,
прикрыв, как пологом, проводимые ее боевиками террористические акты.

Успех пропагандистской кампании, организованной Арго, встревожил
французское правительство ничуть не меньше волны взрывов пластиковых бомб в
кафе и кинотеатрах, прокатившейся по всей стране. 14 февраля был раскрыт еще
один заговор, целью которого являлось убийство де Голля. На следующий день
намечалась его лекция в военной академии на Марсовом поле. Убийца,
притаившись под крышей одного из корпусов академии, должен был выстрелить де
Голлю в спину, когда тот подойдет к дверям зала, где собрались слушатели.

Потом заговорщики предстали перед судом: Жан Биснон, капитан артиллерии
Робер Пуакар и преподавательница английского языка в военной академии мадам
Поль Руссели де Лифьяк. Стрелять должен был Жорж Ватин, но Хромоногому вновь
удалось скрыться. Как выяснилось на суде, изыскивая возможность провести
вооруженного Ватина на территорию академии, они обратились к офицеру охраны
Мариусу То, который немедленно сообщил обо всем полиции. 15 февраля генерал
де Голль выступил в академии, но, несмотря на его неудовольствие, ему
пришлось приехать туда в бронированном автомобиле.

Этот невероятно дилетантский по замыслу заговор рассердил де Голля. Днем
позже, вызвав министра внутренних дел Фрея, президент стукнул кулаком по
столу и заявил министру, ответственному за национальную безопасность: "С
этими покушениями мы зашли слишком далеко".

Было принято решение провести ответную акцию против одного из главарей
ОАС в назидание остальным. Фрей не сомневался в исходе процесса
Бастьена-Тири, продолжающегося в Высшем военном суде, хотя тот все еще
пытался объяснить, что заставило его готовить убийство президента. Но
требовалось более сильнодействующее средство.

22 февраля копия донесения начальника отдела Два СДЭКЭ, посланного
министру внутренних дел, легла на стол руководителя Отдела противодействия.
Среди прочего в нем указывалось следующее:

"Нам удалось выяснить местопребывание одного из лидеров подрывного
движения, бывшего полковника француз-ской армии Антуана Арго. Он вылетел в
ФРГ и намерен, согласно информации, полученной нашей разведкой, пробыть там
несколько дней...

Таким образом открывается возможность выйти на Арго и даже схватить его.
Наша контрразведка официально обратилась к соответствующим службам ФРГ с
просьбой о содействии, но получила отказ. Теперь этим службам известно, что
наши агенты могут напасть на Арго и других главарей ОАС, поэтому действовать
необходимо с предельной быстротой и осторожностью".

Проведение операции поручили Отделу противодействия. 25 февраля, во
второй половине дня, Арго прибыл в Мюнхен из Рима, где проводил совещание с
руководством ОАС. Вместо того, чтобы сразу поехать на Унертлштрассе, он на
такси отправился в отель "Эден-Вольф", где заранее снял номер, очевидно для
какой-то встречи. В номер он так и не поднялся. В вестибюле отеля к нему
подошли и обратились на безупречном немецком двое мужчин. Арго подумал, что
перед ним - местные полицейские, и полез во внутренний карман пиджака за
паспортом.

Тут же его схватили и поволокли к стоящему у тротуара фургону для
доставки белья в прачечную. Арго попытался вырваться, но на него обрушился
поток французских ругательств. Рука зажала ему нос, кулак ударил в солнечное
сплетение, палец надавил на нерв чуть пониже уха, и он провалился в темноту.

Двадцать четыре часа спустя в Управлении сыскной полиции в доме 36 по
набережной Орфевр в Париже зазвонил телефон. Грубый голос сообщил дежурному
сержанту, что Антуан Арго, "хорошо упакованный", находится в фургоне на
автомобильной стоянке позади здания. Спустя несколько минут дверь фургона
распахнулась, и Арго вывалился на руки изумленных полицейских.

Проведя двадцать четыре часа с повязкой на глазах, он жмурился от
дневного света. Не мог стоять без посторонней помощи. Лицо покрывала
запекшаяся кровь, ему разбили нос, рот растянулся от кляпа, который вытащили
полицей-ские.

- Вы - полковник Антуан Арго? - спросил кто-то из них.

- Да, - пробормотал он.

Каким-то образом агенты Отдела противодействия переправили его через
границу и анонимным звонком изве-стили полицию о посылке, ожидающей на ее же
автомобильной стоянке, показав тем самым, что службе безопасности не чуждо
чувство юмора. Арго освободили из заключения в июне 1968 года.

Однако агенты, похитившие Арго, не учли одного обстоятельства: наряду с
дезорганизацией, которую внесло похищение в ряды ОАС, похищение это открыло
путь помощнику Арго, малоизвестному, но очень коварному подполковнику Марку
Родину, вставшему во главе операций, конечная цель которых состояла в
убийстве де Голля. По многим обстоятельствам эта замена оказалась
нежелательной.

4 марта Высший военный суд вынес приговор по делу Бастьена-Тири. Его и
двух других участников покушения приговорили к расстрелу. Ту же меру
наказания определили и еще не пойманному Жоржу Ватину. 8 марта генерал де
Голль три часа слушал адвокатов, обратившихся к нему с прошениями о
помиловании. Двоим он заменил расстрел пожизненным за-ключением, но приговор
Бастьену-Тири оставил в силе.

В ту же ночь адвокат сообщил тому о принятом решении.

- Исполнение приговора назначено на одиннадцатое, - и, видя, что его
подзащитный все еще недоверчиво улыбается, добавил: - Вас расстреляют.

Бастьен-Тири покачал головой:

- Вы ничего не понимаете. Ни один француз не направит на меня оружие.

Он ошибся. В восемь утра радиостанция "Европа 1" сообщила о том, что
приговор приведен в исполнение. В Западной Европе эту новость услышали все,
кто настроил приемники на соответствующую волну. Слова диктора, вырвавшиеся
из динамика в номере маленького отеля в Австрии, положили начало цепочке
событий, поставивших де Голля на грань смерти. Этот номер снимал Марк Родин,
новый начальник оперативного штаба ОАС.

г л а в а 2

Марк Родин выключил транзисторный приемник и поднялся из-за стола, едва
притронувшись к завтраку. Подошел к окну, закурил очередную сигарету, долго
смотрел на засыпанный снегом городок, до которого еще не добралась весна.

- Мерзавцы, - пробурчал он, имея в виду президента Франции, его
правительство и службу безопасности.

Родин разительно отличался от своего предшественника. Высокий и
худощавый, с мертвенно-бледным лицом, дышащим ненавистью к голлистам, он
обычно скрывал свои чувства за внешней холодностью, столь несвойственной
латинянам. Он не оканчивал Политехнического института. Сын сапожника, он
уплыл в Англию на рыбачьей лодке, когда нацисты оккупировали Францию. Тогда
ему еще не было двадцати, и он вступил в армию рядовым.

Повышения по службе, до сержанта, а затем старшего офицера дались ему
нелегко, в кровавых сражениях в Северной Африке и позднее на побережье
Нормандии, где он воевал под командованием Леклерка. Во время битвы за Париж
его произвели в офицеры прямо на поле боя, а когда война закончилась, он
оказался перед выбором: остаться в армии или вернуться к мирной жизни.

Но вернуться к чему? Он ничего не умел, кроме как тачать сапоги, а
рабочий класс находился под сильным влиянием коммунистов, которые также
занимали доминирующее положение в движении Сопротивления и в организации
"Свободная Франция" внутри страны. Родин остался в армии и с горечью
наблюдал, как молодые выпускники военных училищ зубрежкой учебников получают