из самых глубоких тайн. Однако мы, вероятно, не ошибемся, если скажем, что,
не включи Миллер радио в тот вечер, он не остановился бы у дороги на
полчаса. Не встретил бы машину "скорой помощи", не узнал бы о Соломоне
Таубере и Эдуарде Рошманне, а сорок месяцев спустя государство Израиль
перестало бы существовать.
От прикосновения к кнопке стартера двигатель объемом 3, 8 литра под длинным,
приземистым капотом "ягуара ХК 150S" взревел, но тут же сбросил обороты до
обычного успокаивающего ворчания рассерженного зверя, который пытается
вырваться из клетки. Миллер включил все четыре фары, оглянулся и вклинил
автомобиль в поток машин на Осдорф-Вей.
светофора, как позади послышался вой сирены "скорой помощи". Она вынырнула
слева, промчалась мимо, вой то затихал, то усиливался. Машина притормозила у
перекрестка, повернула направо под носом у Миллера и помчалась по
Даймлерштрассе. Миллер положился на интуицию. Он включил скорость, "ягуар"
рванулся вслед. Миллер старался удержать его метрах в двадцати от "скорой
помощи".
всегда означает беду, а из беды можно сделать хорошую заметку, особенно если
оказаться на месте происшествия первым, а до приезда штатных журналистов его
расчистят. Возможно, случилась крупная авария или пожар - дом в огне, а в
нем дети. Да все, что угодно.
с фотовспышкой: кто знает, что может произойти прямо на твоих глазах.
аэропорту своего рейса, как вдруг в нескольких сотнях метров разбился
самолет с футбольной командой "Манчестер юнайтед". Человек этот не был даже
профессиональным фотографом, но быстро вынул взятую на лыжный праздник
камеру и сделал первые снимки пылавшего авиалайнера. Иллюстрированные
журналы заплатили за них больше пяти тысяч фунтов.
оставила слева альтонский вокзал и направилась к реке. Тот, кто сидел за
рулем кургузого "мерседеса" с высокой крышей, знал Гамбург и умел ездить. Не
помогала даже большая приземистость и жесткая подвеска "ягуара" - Миллер
чувствовал, как задние колеса пробуксовывают на мокрой от дождя мостовой.
через два квартала получил ответ на изначальный вопрос. "Скорая" выехала на
бедную, обшарпанную улицу, тускло освещенную, затуманенную мокрым снегом. Ее
занимали хлипкие особнячки и обтерханные многоквартирные дома. Фургон
остановился у подъезда, где уже стоял полицейский автомобиль. Фонарь на его
крыше крутился, посылая пучки жуткого голубого света в горстку зевак.
"Мерседес" скользнула получившийся прогал. Водитель и санитар выскочили из
машины, подбежали к задней дверце и вытащили носилки. После краткого
разговора с полицейским они поспешили наверх.
удивленно поднял брови. Ни аварии, ни пожара, ни детей в горящем доме.
Наверное, просто сердечный приступ. Петер вылез из "ягуара" и не спеша
направился к толпе, которая благодаря усилиям сержанта держалась полукругом
поодаль от двери, так что проход от "скорой помощи" до дома был освобожден.
Ступеньки и так крутые и узкие. Вам с санитарами не разминуться.
бедняцких кварталах Гамбурга. Метр девяносто, в капюшоне, растопырив руки,
удерживая толпу, стоял непроходимый, как запертые ворота.
патрульного "фольксвагена" побежал по его лицу, и Миллер узнал своего
школьного товарища Карла Брандта. Тот был младшим инспектором полиции
Гамбурга, работал в участке "Альтона централь".
сержантом. При новом обороте полицейского фонаря он заметил Миллера и
помахал ему. Его лицо осветила улыбка, отчасти довольная, отчасти
раздраженная. Он кивнул полицейскому: "Пропустите его, сержант. Он почти
безвреден".
Брандтом.
журналах.
он не в моем ведении.
голая лампочка бросала желтый свет на обшарпанные обои.
почувствовали запах из-под двери и позвонили нам. Слава Богу, никто спичкой
не чиркнул - дом-то весь газом пропитался.
Выглядит, словно умер сто лет назад. Такое тут встречается на каждом шагу.
из "скорой помощи" преодолели последние семь ступеней скрипучей лестницы и
вышли с носилками из подъезда. Брандт обернулся и обратился к толпе:
"Посторонитесь. Дайте им пройти".
подошли к открытым дверям "мерседеса". Брандт последовал за ними, Миллер не
отставал. Нет, Петеру не хотелось взглянуть на покойника, он и не собирался
этого делать. Он просто шел за Брандтом. У двери фургона шофер поставил свой
конец носилок на полозья, санитар собирался толкнуть их внутрь.
покойника. Не оборачиваясь, пояснил Миллеру:
тело до "скорой помощи" и до морга.
самоубийцы. Казалось, он в жизни не видал никого старее и безобразнее. Даже
если помнить, что делает с человеком газ, все равно испещренное морщинами
конопатое лицо, синеватые губы показывали, что и при жизни старик был не
красавец. Жидкие прядки длинных волос ютились на почти лысой голове. От
истощения лицо удлинилось, щеки ввалились настолько, что почти касались друг
друга изнутри, и старик походил на упыря из фильма ужасов. Губы едва
просматривались, обе были покрыты вертикальными морщинами, что напомнило
Миллеру о высохших останках головы из бассейна Амазонки, у которой губы были
сшиты. Довершали картину два бледных зубчатых шрама по обеим сторонам лица,
протянувшиеся - один от виска, другой от уха - к углам рта.
позади санитару, отступил. Тот толкнул носилки в фургон, запер и пошел к
водителю. "Скорая" уехала, толпа под окрики сержанта: "Уходите, все кончено.
Нечего больше смотреть. Вам что, пойти некуда?" - стала рассасываться.
по всему миру, а никому и дела нет. Тем более, когда убили Кеннеди.
Они и покупают газеты.
альтонскому вокзалу, выскочил на главную дорогу к центру города и через
двадцать минут поставил "ягуар" в подземный гараж на площади Ганзы, в
двухстах метрах от дома, где снимал комнату под самой крышей.
одна из прихотей, которые он себе позволял. Ему нравилась и довольно дорогая
квартира - она была высоко и выходила окнами на суетный бульвар Штайндамм.
Об одежде и пище Миллер не заботился - в двадцать девять лет при почти
шестифутовом росте, с взъерошенными каштановыми волосами и карими глазами,
какие нравятся женщинам, ему не нужно было дорогое платье. Один друг как-то
завистливо заметил: "Ты и в монастыре найдешь себе подружку". Миллер
засмеялся в ответ, но слова польстили ему - он знал, что это правда.
Зигрид, хотя он не раз со стыдом признавался, что, если бы ему случилось
выбирать между Зиги и "ягуаром", ей бы пришлось искать другого любовника.
Временами Петер насмотреться не мог на свою машину. Даже на улице он
частенько останавливался и восхищенно разглядывал ее, а иногда к нему
присоединялся какой-нибудь прохожий и, не зная, что автомобиль принадлежит
Миллеру, говорил: "Неплохая штучка, а?"
в Гамбурге достать было практически невозможно, тем более что серия ХК, в
Березин Федор
Куликов Роман
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Смит Кордвейнер
Березин Федор