Ронни говорит, что, прежде чем судить о вкусе лососины, ее следует
хорошенько распробовать. Поэтому мы не обещаем вам золотых гор, но...
возможности, да.
вместе прошли в большую комнату, где центральный стол был уже освобожден от
книг и уставлен тарелками, на нем лежали приборы, салфетки, в центре
помещались два больших блюда с аппетитно выглядящими бутербродами,
украшенными листочками кресс-салата.
к нам. В общей сложности нас оказалось семеро, включая Дэйси и ее сестру. Я
сразу же подналег на еду, однако меня не покидала надежда, что делаю я это
не очень заметно. Говядина, ветчина, грудинка, сыр -- когда-то эти
считавшиеся обычными блюда нынче стали деликатесом. Бесплатный завтрак и
обед.
чаще.
писателей, специализирующихся на конноспортивноитеме; держа бокал в одной
руке, а бутерброд в другой, он кипел от негодования, в то время как я с
набитым ртом кивал в знак согласия, делая вид, что внимательно его слушаю.
уверенности в себе, однако было в его настойчивости что-то, странным образом
опровергающее ее. Складывалось впечатление, что необходимость написания
книги вызвана желанием доказать, что он не зря прожил жизнь, как будто
фотографий и других документов ему недостаточно.
полуслове.
или "извините", поэтому слегка улыбнулся и продолжил трапезу.
спросил он.
времени.
бы не хотел сломать зубы, то это, точно, "его. Чересчур сложно.
промежутке между дожевыванием куска говядины с чатни* и выслушиванием
сетований Дэйси на систему компьютерной защиты мог наблюдать за Ронни,
наигранно кивающим головой, и Тремьеном, продолжавшим кипеть от негодования.
Наконец, когда на блюдах осталось лишь несколько перышек кресс-салата, Ронни
весьма твердо попрощался со своим гостем, который все еще не желал уходить.
-- В настоящий момент нет ничего конкретного, что бы я мог предложить с
пользой для тебя, -- увещевал Ронни, пожимая вялую руку Тремьена и буквально
выталкивая его в дверь дружеским хлопком по плечу. -- Предоставь это мне, я
посмотрю, что можно сделать. Звони.
малейших признаков облегчения, повернулся ко мне.
сказал он, направляясь обратно, в свой кабинет.
усаживаясь в свое прежнее кресло для посетителей.
темно-зеленом кожаном кресле и как бы в нерешительности плавно раскачиваясь
из стороны в сторону. Наконец он прекратил эти манипуляции и спросил:
этом, он продолжал:
пользуется широкой известностью в конноспортивной среде. Так же,
справедливости ради, он гораздо лучше на самом деле, чем мог показаться тебе
сегодня. Нб менее справедливо будет согласиться и с тем, что у него была
интересная жизнь. Но этого мало. Все зависит от того, как это изложить на
бумаге. -- Он сделал паузу, помолчал, вздохнул. -- А Тремьен никак не хочет
этого понять. Ему нужно громкое имя, исключительно из-за престижа. Но ты же
сам слышал его: он считает, что каждый может быть писателем, и на самом деле
не видит никакой разницы между профессионалом и любителем.
-- Мне кажется, что тебе я могу рассказать, поскольку он уже подкатывался к
тебе. Он просит найти писателя, который согласился бы жить у него дома по
меньшей мере месяц для обработки всех его вырезок и записей и для
продолжительных бесед. Никто из маститых на это не пойдет, у всех у них иной
образ жизни. Кроме того, он хочет семьдесят процентов авторского гонорара,
который и в любом-то случае не будет высок. Никакой известный писатель не
станет работать за тридцать процентов.
пробить.
должен знать об этом. Ну ладно, -- он наклонился вперед, как бы давая
понять, что тема Тремьена исчерпана, и выпалил: -- Теперь насчет этого
издания твоей книги в Америке...
Ронни, поинтересовался у моих издателей, есть ли что-нибудь интересное на
подходе. Они отослали его обратно к Ронни. Так вот не захочу ли я, сказал
Ронни, послать ему экземпляр своей рукописи, а он, если посчитает, что книга
найдет сбыт на американском рынке, постарается найти ей надежного издателя.
нужно посмотреть.
Великобританию и страны Содружества. Это дает нам широкие возможности для
маневра. -- Некоторое время, раскачиваясь, по обыкновению, в кресле, он
обсуждал технические детали и перспективы издания. Эти его рассуждения
пробудили во мне сомнения. Рынок был перенасыщен, трудностей хоть отбавляй.
Но поскольку литературное горнило постоянно требовало угля, моя книга могла
оказаться хотя бы охапкой сена. Ронни сказал, что даст мне знать сразу же,
как только получит информацию из Нью-Йорка.
понять, что время моего визита исчерпано, и пожал мне на прощание руку.
озабоченный своими рутинными проблемами; я же прошел по коридору,
задержавшись у стола Дэйси.
застегивая молнию на лыжной куртке и сгорая от желания поделиться с
кем-нибудь этой доброй вестью.
прошлую пятницу.
вечной манеры Ронни спрашивать моего согласия на то, что он уже сделал. Я бы
ничуть не возражал, если бы он просто заранее сказал мне об этом. Это было
лучшее, что он мог для меня сделать, тем более что он имел на это все права.
впервые очутился в дверях его кабинета.
мои шесть книжек, хотя и были опубликованы и уже поступили в продажу,
являлись частью моей работы на туристическое бюро, где мне платили неплохо,
но требовали моего длительного отрыва от цивилизации для сбора материала.
Владельцем моих книжек было бюро, оно же их и публиковало, но выхода на
литературный рынок у него не было.
издательство (найдя его адрес в телефонной книге) и передал ее симпатичной
девушке, которая обещала положить ее в рабочую папку и просле-: дить за
прохождением.
вместилищем тех не обсужденных!
в том, что моя книга будет обязательно прочитана, а за ответом я могу прийти
через три недели.
книга не совсем в их "жанре", представленном в основном "серьезной
литературой". Она предложила мне обратиться к агентам, которые найдут
возможность ее пристроить. Она же дала мне список их имен и адресов.