до служебного купе.
рана. Возможности отдыха на колесах сводятся к двум вещам: выпивке и со-
вокуплению. Первая часть была завершена, и вся четверка готовилась пере-
ходить ко второй. Они не первый раз ездили вместе и достигли полного
взаимопонимания: трахались на глазах друг друга, менялись партнерами и
другими доступными способами разнообразили дорожный секс. У всех была
полная уверенность, что это один из элементов их разъездной работы, при-
чем элемент совершенно безопасный, потому что работники общепита регу-
лярно получают справки о всестороннем здоровье. И хотя все четверо прек-
расно знали, чего стоят эти неряшливые листки с фиолетовыми штампами, но
уверенность чудесным образом все равно сохранялась.
стекла.
лезный совок и бросился к двери.
увесистой кочергой.
ров в соседний вагон, Бабочкин извлек пистолет, но Игорь выбил его, и
оружие отлетело на середину ковровой дорожки.
денного" Коляна это не произвело впечатления.
драк, украшавших не слишком длинную и не имеющую других украшений биог-
рафию. - По стенкам размажу!
пуля пробила декоративный потолок, железную крышу и унеслась в ночное
звездное небо.
хлопнула дверь.
щего Коляна, тот отмахнулся своим импровизированным оружием и попал по
кончику затвора. Раздался металлический лязг и непроизвольный выстрел,
пуля пробила тонкую стенку купе и ударила в плечо лежащего на нижней
полке человека.
первые выстрелы как бы сняли подсознательный запрет, он был готов стре-
лять еще, теперь любой повод мог выбросить навстречу Коляну уже не пре-
дупреждающую, а останавливающую пулю. Но тот об этом не знал, в его
скудном опыте подобных ситуаций не случалось, а на ошибках других он,
как и положено по пословице, не учился.
дорожке: когда Трофимов в очередной раз шагнул назад, оружие оказалось
между ним и шеф-поваром, через секунду неукротимый Колян мог сменить со-
вок на более эффективный инструмент убийства. Понятно, что за эту черту
его мог пустить только полный кретин.
послушался, и он выстрелил ему в ногу, чтобы, как и положено, причинить
минимальный вред. Тупой удар в бедро не остановил Коляна, он шагнул еще,
не чувствуя боли, только нога стала деревянная, словно протез. Еще шаг,
еще... Сейчас он достанет этого гада... Трофимов выстрелил второй раз.
Шестиграммовая полусферическая пуля пробила тельняшку, грудную клетку,
сердце и застряла в позвоночнике. Выронив совок, Колян прижал ладонь к
ране и на миг замер, в глазах промелькнуло понимание... Если бы отмотать
ленту назад, он бы никогда не ввязывался в драки, не затрагивал незнако-
мых людей, не пер на пистолет. Но в жизни нет сослагательных наклонений.
Обмякшее стокилограммовое тело тяжело повалилось на твердый железный
пол.
действовал по инерции, в горячке, в его распоряжении оставалось лишь
несколько секунд, и он не мог затормозить. Но и Трофимов со своим писто-
летом были на взводе.
сразу выстрелил. Кочерга отлетела в сторону, а сраженный кухонный рабо-
чий опрокинулся навзничь.
рализованные ужасом пассажиры. Сознание старшего сержанта оцепенело, он
плохо понимал, что происходит, и будто со стороны наблюдал, как перевя-
зывает разорванной майкой кухонного рабочего. Здоровенному парню в тель-
няшке первая помощь была уже не нужна.
ружили Трофимова и надели на него наручники. На ближайшей станции в по-
езд подсела оперативная группа. Трофимова и Бабочкина задержали и помес-
тили в местный ИВС, затем поезд покатил дальше, в пути проводился осмотр
места происшествия и допросы свидетелей. Следователя очень удивила про-
павшая пуля. Пробив стенку купе, она неизбежно должна была поразить од-
ного из пассажиров, но раненых там не оказалось. Угрюмый бледный мужик,
лежавший на опасном месте, вообще заявил, что он спал и ничего не слы-
шал.
вершить убийство. Точнее, убийства. Пять, восемь, двенадцать - сколько
получится. Чем больше, тем лучше, но не меньше пяти. В целях конспирации
все были гладко выбриты, хотя адаты требуют не осквернять бритвой лица,
пока не свершился святой обычай мести. Но когда складывались адаты, пат-
рули транспортной милиции не шерстили идущие с юга поезда, а на трассах
не дежурили усиленные ОМОНом наряды ГАИ, перерывающие салоны и багажники
транзитных автомобилей.
Москва, в разных вагонах и на разных местах, растворившись среди не
слишком многочисленных пассажиров. Они не везли ничего запрещенного, ве-
ли себя смирно, невзначай показывали попутчикам талоны использованных
санаторных путевок и имели российские паспорта с тиходонской пропиской и
не вызывающей подозрений национальностью. Пятеро числились армянами,
четверо - осетинами, а рыжий Ужах Исмаилов и вовсе русским - Иваном Пет-
ровым. Он был командиром хорошо подготовленной диверсионно-террористи-
ческой группы, раскрыть которую валуховатые сержанты милицейского сопро-
вождения или подвыпивший Бабочкин не имели ни малейших шансов. Для этого
требовались заслоны из изощренно-бдительных "волкодавов" контрразведки
СМЕРШ, действующих по законам военного времени и правилам прифронтовой
полосы. Но те заслоны остались в далеких сороковых, а военное время и
прифронтовые зоны хотя и возродились в наши дни, но официально не приз-
навались. Поэтому расколоть диверсантов было некому.
цый Али по прозвищу Кинжал поймал даже случайную пулю. Но все обошлось.
Ранение оказалось сквозным, и в туалете соседнего вагона Исмаилов при-
вычно обработал и перевязал рану, напоил пострадавшего нужными ле-
карствами и уложил на свое место. Самому командиру поспать не пришлось,
он толкался среди взбудораженных пассажиров, слушал разговоры и оконча-
тельно убедился, что происшедшее группе ничем не угрожает.
десятка прибыла на конспиративную квартиру. Внешне это выглядело вполне
обыденно: к богатому особняку с небольшим интервалом подъехали три так-
си, и демонстративно оживленные молодые люди с цветами и пакетами вошли
в охраняемую молчаливыми кавказцами калитку. Обычно так приезжают гости
на семейное торжество. В данном случае так завершилась переброска
бандгруппы, ставящей своей целью уничтожение офицеров Тиходонского СОБ-
Ра.
"наган" - все равно, - говорил Ужах, и его тонкие, жирно лоснящиеся губы
дергались, как туловище раздавленной машиной змеи. Гостям приготовили
тушеную баранину, и это был выраженный знак уважения в краю, где не раз-
бирают чистых и нечистых животных, жест понимания, подчеркивающий общие
корни приезжих и хозяина. Али Кинжал сидел за столом и ел вместе со все-
ми, демонстрируя полное презрение к полученной ране. Это тоже был жест -
демонстрация силы и несокрушимой воли, характерной для настоящего горс-
кого мужчины.
нералки. Спиртного на столе не было вообще. - И желательно познакомиться
с кем-нибудь из милиции. Чтобы был своим и...
зяину стало ясно, к чему клонит командир группы.
разговорам приступают после еды, потому Гуссейн Гуссейнов молчал, под-
черкивая недопустимость проявленной рыжим чеченцем поспешности. Они не
были ни родственниками, ни даже соплеменниками, их объединял ислам да
общие интересы в торговле оружием, что позволяло называть друг друга
братьями, однако каждый из них понимал, что это не больше, чем красочная
кавказская метафора.
на. Несколько месяцев назад убили их вожака - Эльхана Тахирова, потом
последовали обычные в таких случаях разборки, в которых погибло еще нес-
колько человек, но власть в конце концов перешла к Гуссейну. Он занял
дом Эльхана, оставил его прислугу, охрану и жену, тем более что свою
семью пришлось отослать на родину - там безопасней. Очень влиятельным
Зыков Виталий
Конан-Дойль Артур
Посняков Андрей
Бажанов Олег
Зыков Виталий
Шилова Юлия