приживалкой, даю уроки музыки в ближайшей школе, получая за это двести
рублей в месяц. Не имею детей и мужа.
Я еще раз окинула взглядом роскошное пальто Эдика, вдохнула аромат дорогого
парфюма и начала с энтузиазмом врать:
- Все чудесно. Вышла замуж, родила двух мальчиков, концертную деятельность
бросила, сам понимаешь, при наличии детей делать карьеру музыканта
затруднительно, поэтому просто работаю на радио, в оркестре. Сейчас вот
ремонт затеяли...
Я перевела дух и вытащила из кармана дюбели.
- Побежала за шурупами, прямо как была, в жутком виде, а тут ты!
Эдик расхохотался:
- Ремонт! Тогда понятно. Ей-богу, я расстроился, когда тебя увидел, чистая
бомжиха...
- Видел бы ты мою квартиру! Все двенадцать комнат в разгроме, а муж, как
всегда, умотал в Америку.
- Ты сама обои клеишь?!
- С ума сошел? Бригаду наняла, итальянцев, разве наши хорошо сделают?
- Слышь, Фрось, - предложил Эдик, - поехали, попьем кофейку, потреплемся...
- Но мне домой надо.
- Да брось, позвони, скажи, через час придешь, ну давай, столько лет не
виделись!
Я растерянно пробормотала:
- Но я одета не лучшим образом...
- Наплюй, поедем в "Макдоналдс", там никто и внимания не обратит, сядем в
углу, поболтаем, ну давай, давай...
И он завел мотор.
Неожиданно я весело сказала:
- Давай! И правда, сто лет не разговаривали.
- Отлично, - обрадовался Эдик, и мы покатили вперед.
Наверное, в этот момент мой ангел-хранитель попросту заснул или решил пойти
пообедать, ведь ничто не помешало мне совершить поступок, последствия
которого пришлось пожинать потом очень долго. Ну почему не началось
землетрясение или пожар? Почему, в конце концов, автомобиль завелся и
покладисто поехал в сторону "Макдоналдса"? Отчего не закапризничал, как моя
старенькая "копейка", демонстрируя севший аккумулятор или забрызганные
свечи... Да мало ли причин найдется у авто, чтобы не двинуться с места! Но
нет, иномарка лихо покатила по проспекту, неся меня навстречу беде.
ГЛАВА 2
В "Макдоналдсе" мы устроились в китайском зале, в самом углу, развернули
хрусткие бумажки, вытащили горячие булки с котлетами и принялись болтать.
- Где ты выступаешь? - поинтересовалась я.
- На кладбище, - преспокойно ответил Эдик, вонзая зубы в мясо.
В первый момент я подумала, что не поняла его, и переспросила:
- Кладбище? Это какой же зал теперь так мило называется?
- Кладбище - это кладбище, - хмыкнул Эдик, - могилки, памятники, венки,
безутешные родственники...
Я разинула рот:
- Ты играешь на погосте? Где? У могил? Или в церкви, на органе?
Малевич захохотал:
- Фроська, ты идиотка. В православных соборах нет органа и музыки, там поют
а капелла, это ты с католиками путаешь. Но я не играю.
- Что же ты делаешь?
- Я директор кладбища, правда, не слишком большого, притом не
московского...
От изумления я чуть не пролила напиток, который "Макдоналдс" выдает за
кофе-капуччино, и обалдело переспросила:
- Ты?! Начальник над захоронениями? Где?
- В изумительном месте, - улыбнулся Эдик, - пятнадцать минут от столицы,
Белогорск. Живу в Москве, а работаю в области. Там шикарная природа...
Я отказывалась верить своим ушам. Эдик Малевич, талантливый скрипач, - и
такой пердю-монокль! Пьяные могильщики, бомжи...
Не замечая произведенного впечатления, бывший однокашник бодро расписывал
красоты Белогорска, потом начал рассказывать о жене со странным именем
Гема.
Минут через пятнадцать, когда мы, опустошив подносы, принялись за
мороженое, Эдик внезапно вздохнул:
- Черт возьми!
- Что случилось?
- Да забыл в машине педерастку, а в ней мобильный. - В ту же секунду он
протянул мне ключи и попросил: - Будь другом, принеси.
Сказать, что его предложение меня удивило, это не сказать ничего. За кого
Малевич меня принимает? Он на своем кладбище растерял все представления о
приличном поведении. Отправить даму за сумкой!
Очевидно, на моем лице отразились все эти мысли, потому что Эдик быстренько
добавил:
- Извини, дорогая, знаю, это звучит как хамство, но у меня разыгрался дикий
радикулит, пошевелиться не могу, а в барсетке еще и лекарства. Будь
человеком, принеси.
Я рассмеялась и взяла ключи. Да уж, к сожалению, мы не делаемся моложе с
возрастом, вот уже у моих одногодков начинаются проблемы со здоровьем. Хотя
радикулит можно заработать и в юности. Улыбаясь, я вышла на улицу, открыла
роскошный автомобиль и тут же увидела на заднем сиденье небольшую сумочку с
кожаной петелькой. Сунув ее в объемистый карман куртки, я заперла иномарку
и не торопясь вернулась в "Макдоналдс".
Эдик сидел, навалившись на стол. Похоже, беднягу сильно скрутило.
- Передвижная аптека прибыла, - сообщила я и, сев на свое место, взглянула
на однокурсника.
От вопля меня удержала лишь мысль о множестве разновозрастных детей, весело
болтавших почти за каждым столом. Эдик выглядел ужасно. Огромные, широко
раскрытые, какие-то выпученные глаза не мигая смотрели поверх моей головы.
Изо рта вытекала слюна, а губы бьии искажены гримасой.
Чувствуя легкое головокружение, я скользнула взглядом по трупу и увидела
торчащую из левого бока рукоятку ножа. Собрав всю волю в кулак, я встала и
пошла к лестнице, потом обернулась. Так, Эдик сидит спиной к залу, лицом к
стене, перед ним стоит поднос, на котором громоздятся остатки чизбургеров,
пакетики с недоеденной картошкой и упаковки с пирожками. Место тут
укромное, со стороны пейзаж выглядит так, словно кавалер спокойно отдыхает,
поджидая даму, пошедшую в туалет.
- Где у вас главный? - схватила я за рукав девчонку в фирменной рубашке
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Мурич Виктор