Чтение 3–й страницы книги ~Гадюка в сиропе~

- Она больна? - поинтересовалась я. Лена дернула точеным плечиком.

- Елизавета - дочь Кондрата от первого брака, ей тринадцать лет. Маменька
ее, наша, так сказать, бывшая супруга, спихнула девчонку отцу, мотивируя
свое нежелание воспитывать дочь просто - "не хочу". Вот Лиза и живет с
Кондратом, а тот жалеет нахалку и балует безмерно, сами увидите, ее из пяти
школ выгнали... Ладно, пойдемте смотреть квартиру.

Комнат оказалось много. Спальня Кондрата примыкала к его кабинету.

- Упаси вас бог, - предостерегла Лена, - что-нибудь тронуть здесь на
столе или включить компьютер, муж убить может! А то у нас до вас была дама,
страстная любительница "бродилок", поставила дискету и занесла вирус,
пропала рукопись недописанного романа, представляете?

- Я не слишком хорошо умею пользоваться компьютером, да и не люблю его, -
пояснила я, и мы пошли дальше.

Гостиная, столовая, спальня Лены, детская Вани, комната Лизы, кухня, две
ванные и три туалета, в самом конце коридора небольшое, примерно
десятиметровое, помещение, отданное мне. Кухарка, горничная и репетиторы
были приходящими.

- Наташа, - сказала Лена, входя на кухню, - это Евлампия Андреевна, по
всем вопросам обращайся к ней.

Огромная, неопрятного вида бабища молча кивнула, потом грубовато
спросила:

- А завтрак-то кто подавать станет? Я его только готовить нанималась, и к
двери мне недосуг бегать...

- Сегодня к одиннадцати придет новая горничная, - вздохнула Лена.

- Небось такая же лентяйка, как Светка, - фыркнула кухарка и ядовито
добавила:

- Вы бы, Елена Михайловна, сразу объяснили девчонкам, что Кондрат
Федорович шутит и вовсе не собирается их на самом деле в кровать укладывать.

Лена покраснела неровными пятнами, но тут в кухню вошла полненькая
девочка в пижамке с Микки-Маусами и капризно протянула:

- Мне не подали в постель какао.

Наташа отвернулась к плите и принялась демонстративно помешивать ложкой в
кастрюле какое-то варево. Лена сурово глянула на падчерицу:

- Новая горничная придет только к одиннадцати, так что придется подождать
с завтраком. Впрочем, можешь сама себе налить!

Лиза кивнула, подошла к сушке, вытащила огромную синюю чашку, украшенную
картинкой с Гуфи, и спросила:

- Где стоит какао?

- В шкафу, - кивнула Наташа. Лиза вытащила желтую коробку с изображением
зайца Квики и поинтересовалась:

- Сколько сыпать?

- По вкусу, - весьма нелюбезно ответила Наташа.

- А это сколько? - не успокаивалась Лиза. Лена вновь покраснела, и ее
детское личико приобрело злое выражение. Мне стало понятно, что супруге
Разумова хорошо за двадцать, а вернее, ближе к тридцати. Обманчивое
впечатление тинейджера создает субтильная фигурка и тоненький звонкий
голосок. К тому же сейчас, когда мы стояли на кухне, ярко освещенной
утренним солнцем, было видно, что лицо хозяйки покрывает ровный слой
косметики, светлый тон и нежно-коричневые румяна. Макияж был сделан искусно,
но меня поразил тот факт, что он нанесен так рано. Кстати, и ее волосы
блестели как-то подозрительно ярко, наверное, напомаженные парикмахерским
воском.

- А какой у меня вкус? - не успокаивалась Лиза.

- Три чайные ложки, - пробубнила Наташа. Девочка насыпала гранулы и
продолжила допрос:

- Теперь чего?

- Воды долей, - велела кухарка, потерявшая всяческое терпение. - И пей с
наслаждением.

Лиза открутила кран и хотела сунуть кружечку под струю.

- Боже, - простонала Лена, отняла у нее чашку, взяла чайник, наполнила
"Гуфи" и велела:

- Иди к себе.

- Спасибо, - сказала Лиза и, осторожно неся кружечку в вытянутой руке,
ушла.

Мы с Леной вернулись в кабинет, и хозяйка сказала:

- Значит, все, вы приступаете. Слава богу, а то у меня от домашних забот
голова кругом идет! Потом она секунду помолчала и выпалила:

- Видали, какой спектакль устроила Лизка? Вот уж актриса погорелого
театра! А все потому, что какао с утра ей не подали. Избалована сверх всякой
меры. Я пробовала ее приструнить, но Кондрат любит дочурку. Он не понимает,
что только хуже ей делает, когда потакает во всем.

Я промолчала. Наверное, не слишком прилично прислуге обсуждать членов
семьи, пусть даже и с хозяйкой дома. Только мне показалось, что Лиза не
кривлялась, она на самом деле не знала, как разводят какао. Да и откуда
ребенку это знать, если ему все подают?

Через неделю я совершенно освоилась и разобралась в ситуации. Бардак в
доме и впрямь царил немыслимый. Кухарка Наташа готовила плохо, еда у нее то
пригорала, то оказывалась практически несъедобной. К тому же наглая баба
уверяла, что у Разумовых в день уходит две пачки сливочного масла, бутылка
растительного и килограмма три мяса, это не говоря о деликатесах типа
осетрины, шоколадных конфет и кофе. Домой кухарка уходила поздно вечером с
набитой кошелкой.

Я терпела до четверга, потом не выдержала и спросила:

- Наталья, что у вас в сумке?

- А вам какое дело? - окрысилась повариха. Но я уже вытаскивала из торбы
примерно полкило карбоната, приличный шматок мяса и баночку икры.

- Тебе чего, больше всех надо? - подбоченилась Наталья. - Твое, что ли,
беру?

Я окинула взглядом ее неряшливую фигуру и железным тоном отрезала:

- Вы уволены.

Потом припомнила прочитанные в юности романы Голсуорси и добавила:

- Без рекомендации и выходного пособия. И скажите спасибо, что я не
обращаюсь в милицию по факту воровства.

- Да пошла ты! - гавкнула кухарка и убежала. Пришлось самой стать к
плите. Без лишней скромности признаюсь, что моя стряпня пришлась Разумовым
по вкусу. Даже молчаливый Кондрат, съев одну тарелку мясной солянки,
попросил добавки супа и сказал:

- Ленусик, наконец-то тебе удалось найти человека, который готовит, как
моя мама.

Новая горничная Марина не понравилась мне еще больше, чем кухарка.
Во-первых, девица без конца курила на кухне, и ей приходилось по пять-шесть
раз повторять одно и то же. Она весьма неаккуратно убирала комнаты,
тщательно моя середину и расталкивая пыль по углам. Но это не главное.
Основное, что вызвало мое здоровое негодование, - это ее наглое поведение.
Два дня Марина прислуживала за столом в брюках. В среду нацепила мини-юбку и
водолазку-стрейч, но, когда она в четверг появилась в столовой с супом, у
меня просто отвисла челюсть: наглая девчонка влезла в кожаные шортики, нет,
мини-трусики, два крохотных кусочка черного цвета, из которых вываливались
наружу весьма аппетитные ягодицы, колготок она не носила. Сверху на ней была
ярко-красная жилетка, застегнутая на две пуговицы. Руки обнажены, а из
выреза выпадала большая грудь, размера четвертого, не меньше, что было
особенно пикантно, если учесть небольшой объем бедер и осиную талию.
Впрочем, при виде "рокерши" рты разинули и остальные члены семьи, только
четырехлетний Ванечка спокойно возил ложкой по скатерти. Лена побагровела, а
Кондрат хмыкнул. Глаза писателя маслено заблестели, и он пропел:

- Деточка, какой там у тебя супчик?

- Куриный, - прошептала Марина и, подойдя к хозяину, невзначай
прислонилась к нему крутым боком. - Лапша...

- Наливай, - велел Кондрат и покосился на девчонку.

Та улыбнулась.

Лена побагровела, но ничего не сказала. Я же вошла после обеда на кухню и
велела:

- Спасибо, Марина, но мы в ваших услугах больше не нуждаемся.

Девица попыталась сопротивляться, но я была непреклонна и, выдав ей
конверт с месячным содержанием, выставила нахалку за дверь.

Таким образом, в четверг вечером я, разогнав прислугу, осталась на
хозяйстве одна.

Честно говоря, без помощников оказалось трудно. В доме постоянно толклись
гости, бесконечные подруги Лены, друзья Кондрата... Где-то около десяти
вечера все усаживались за стол. В этом доме не ложились спать раньше часа.
Даже четырехлетний Ванюша успокаивался только к полуночи. Его няня, приятная
женщина лет пятидесяти, Анна Ивановна, пару раз со вздохом говорила:

- Ну как тут режим соблюсти, если отец его из кроватки выхватывает и к
гостям тащит!

Анна Ивановна мне понравилась. Впрочем, няня не лезла в домашнее
хозяйство и на кухне появлялась редко. Ванечку я тоже почти не видела.

Кондрат до безумия любил детей. Каждый день на Лизу проливался дождь
подарков - шоколадки, мягкие игрушки, книжки, комиксы, чипсы .. Получал свою
долю и Ванюшка. Более того, каждый вечер, ровно в семь, они с Кондратом
играли в войну. Носились по коридорам и комнатам с игрушечными пистолетами и
ружьями. Увидав эту забаву в первый раз, я испугалась. Оружие выглядело и
гремело, как настоящее. Безумие длилось минут сорок, потом Ваня победил, а
Кондрат ушел в кабинет. Писал литератор днем, с часу до шести. И, следует
отметить, трудился он упорно, ваял по десять страниц ежедневно и никогда не
начинал гулянок, не закончив норму.

Лена целый день пропадала невесть где. Являлась домой только к
десяти-одиннадцати. Она действительно была художницей и таскалась по
выставкам, вернисажам и презентациям. Возле ее спальни была оборудована
небольшая мастерская, и я входила туда, чтобы вытереть пыль. С первого раза
мне стало понятно, что Лена не слишком работоспособна. На мольберте стоял