было спросить: "А что, в буфете в те годы пирожные продавались?"
ка, и коньячок... Хочешь - прими сто пятьдесят в обед, или звание обмой,
или приехал кто с периферии - пожалуйста! Но пьяных не было! И дисципли-
на - с нынешней не сравнить..."
душно-ностальгическое настроение Ромова исчезало без следа.
пальцем, - сейчас у вас нарушений в сто раз больше! На улицу не выйдешь!
ницы газет и журналов, Наполеон старался обходить острые темы и не при-
нимал участия в подобных разговорах. Только пару раз сорвался: зашел с
газетой, шмякнул ею по столу и пустил непечатную тираду.
зерно, зараженное долгоносиком, и весь урожай псу под хвост! Разве это
не вредительство?! А директору выговор за халатность! - Он махнул рукой
и, ругаясь самыми черными словами, чего обычно за ним не водилось, вышел
из кабинета, громко хлопнув дверью.
валиваться крыши домов, порвались электропровода, вышли из строя ко-
тельные, полопались трубы и несколько микрорайонов остались без воды,
света и тепла, Ромов тоже пришел в неистовство.
сорок градусов, бомбежки, а город жил нормальной жизнью! А сейчас захо-
лодало до двадцати, и все разваливается! А если минус сорок ударит? Тог-
да без всяких артобстрелов люди начнут прямо на улицах замерзать! И пе-
карни остановятся, с голоду будете пухнуть! Хозяева, мать вашу!
во рту прыгал зубной протез и во все стороны летели капельки слюны. Ка-
залось, вот-вот его хватит апоплексический удар. Но было в этой ослаб-
ленной возрастной немощью ярости нечто такое, что не располагало к снис-
ходительной усмешке: вот, дескать, разошелся старый мухомор! Многие кол-
леги помнили фотографию на безнадежно просроченном удостоверении на-
чальника отдела центрального аппарата НКВД Ивана Алексеевича Ромова: мо-
гучая, распирающая стоячий воротник мундира шея, тяжелый, исподлобья,
взгляд, мощная, с бульдожьим прикусом челюсть. Тогда он не был таким
улыбчивым симпатягой, как вышедший десять лет назад в отставку, но каж-
дый день приходящий в управление Наполеон.
и не дурака выпить предстал перед Валерой Поповым наставник молодых Иван
Алексеевич Ромов, который тщательно скрывал жесточайший геморрой и рев-
матизм, а потому никому бы не признался, что с трудом заставил себя
оторваться от приятно греющего чугуна причального кнехта и с ужасом ду-
мает о предстоящей ночевке на холодной земле.
нул сумкой: внутри звякнуло стекло.
Сергеев и огляделся. - Да вот и ребята.
корме стоял по стойке "смирно" Гальский в цветастых, до колен, трусах и
салютовал надкусанной палкой полукопченой колбасы. Ноги у него были бе-
лые и тонкие, как макаронины.
отмашку.
изобразил, будто спустился сам и ему только слегка помогли.
потопные босоножки, кряхтя, стащил клетчатые носки с болтающимися носко-
держателями.
геев. - Чтобы было куда пистолеты цеплять.
их не могу.
на бугрящейся мышцами загорелой груди длинный белый шрам, перехваченный
следами швов.
вая в газету носки и босоножки.
только со склада, взвел курок и прицелился, дурак, в ногу. Потом чуть
отвел в сторону, нажал, а он как бахнет! Как там патрон оказался - хрен
его знает! И сижу весь мокрый - завтра боевая операция, вот и объясняй
трибуналу про случайный самострел... Тут и не посмотрят, что смерше-
вец... - Ромов нервно крякнул.
гитару, подмигнул Попову:
здесь сидят...
заявкам!
и по взгорьям шла дивизия вперед..."
Алексеевич. - А Ватерато на гитаре играет?
чуть качнул штурвал. - Пять бутылок взяли.
И с детской непоследовательностью добавил: - А ведь ни разу не слышал,
чтоб выливали...
сделал то же самое. Его белое дряблое тело контрастировало с атлетичес-
кой фигурой Сергеева, но у Сергеева был один пупок, а у Ивана Алексееви-
ча три. Попов не сразу понял, что это давние пулевые ранения.
жесткую спинку сиденья, закрыл глаза и расслабился. Гальский тихо, для
себя, перебирал струны, Ромов и Сергеев негромко разговаривали.
мяч любил. Это уже потом бороться стал...
хочет стать. Какие сейчас путешествия... Геологом разве. Жизнь-то у них
- не позавидуешь. Ну да если решит...
раями кошек и вешает... Соседи скандалят, в школу жаловались. Я уж и лу-
пил его... Ну откуда такая жестокость? - сокрушался Иван Алексеевич. - И
книжки ему хорошие читали, и песенки правильные, и на "Чапаева" водил...
Катер приближался к вытянутому клочку суши справа от фарватера.
осталось и следа. Зато Сергеев был задумчив.
здесь бутылку водки и не нашли.
и не выпили другие, по-моему, просто глупо.
рова, середина которого заросла кустарником и невысокими деревьями.
ремахнув через борт, понесся к зарослям, не забывая про нырки, прыжки в
сторону, кульбиты и прочие ухищрения.
тщательно отряхнул ноги и быстро обулся.
сладострастно чмокая, дегустировал уху из заранее запасенных Тимохиным
судака и пары лещей, остальные грызли колбасу с хлебом и нетерпеливо
следили за его действиями.
готово. - Ромов помешал свое варево. - А чтобы не скучать, можно и вы-
пить... Откупоривай, Женечка.
дительность, самостоятельность суждений и способность не поддаваться чу-
жим влияниям.
И разливать самое время... А кстати, - вдруг спохватился он. - Скажите,
государи хорошие, по какому такому поводу мы собрались?