Чтение 3–й страницы книги ~Секретные поручения~

- А что теперь со мной будет? - спросил Сергей, хотя еще секунду назад не
собирался этого делать. Но будничное упоминание о следователе, суде, а
главное, "других зеках" всерьез обеспокоило. Ему вовсе не хотелось
становиться одним из них.

Стандартизированный страж как будто не слышал вопроса.

- Что будет-то? - повторил Курлов. Голос прозвучал испуганно и жалко.
Охранник чуть заметно улыбнулся. Сергей стал противен сам себе и замолчал,
решив не унижаться, что бы с ним ни делали. Пусть хоть расстреляют!

Как раз в этот момент на втором этаже в кабинете начальника отдела
контрразведки и решалась его судьба. Решалась она быстро и между делом,
потому что никому не известный Сергей Курлов был случайной фигурой в
операции "Капкан", никакого интереса он не представлял и являлся, грубо
говоря, мусором, случайно попавшим в блестяще сработавший механизм
оперативной комбинации. А от мусора надо избавляться.

Это понимали все и в первую очередь руководивший "Капканом" майор
Смирнов. Сегодня ночью его кабинет являлся штабом редкого для Тиходонска
спецмероприятия, а он сам был мозгом, направляющим действия десятков
оперативных сотрудников и сил поддерживающего персонала. В таких делах
нельзя заранее предсказать, чем все закончится: в игре две стороны, и та,
вторая, играет в полную силу, ибо слишком многое стоит на карте. Сколько раз
тщательно подготовленные задержания заканчивались провалом!

То "объект" в последнюю минуту избавился от уликовых материалов, то в
момент захвата проглотил "ампулу избавления", то заподозрил неладное и не
вышел к тайнику... Но сегодня все прошло отлично, по сравнению с конечным
результатом мелочи, о которых рассказывает Мамонтов, в счет не идут...

Пик напряжения остался позади, и пульс вошел в норму. Смирнов уже доложил
генералу о срыве тайниковой закладки и о задержании с вешдоками агента
иноразведки, подготовил шифротелеграмму в Москву и возбужденно расхаживал по
просторному, хорошо обставленному кабинету. Сейчас он не думал о
последствиях сегодняшнего успеха, а успех был немалым - в периферийных
управлениях десятками лет не видят живого шпиона, не говоря уже о том, чтобы
поймать его с поличным!

Начальник контрразведки несомненно заслужил боевой орден, внеочередное
звание, вполне возможно - и более высокую должность. Но сейчас он просто
быстро шагал от сейфа к окну и обратно, отходя от стресса и разгоняя
скопившийся в крови адреналин.

- Если бы не этот бык, все прошло бы вообще по маслу! А так - у Дьякова
голова пробита, наверняка сотрясение мозга, Зимину нос сломал, Тропарину -
челюсть, Коливатова чуть без наследства не оставил...

Кроме хозяина, в кабинете находился старший лейтенант Мамонтов - в
порванном на колене черном трико, со ссадиной на скуле, пахнущий
разгоряченным телом, запредельной энергией и злостью. Он был возбужден не
меньше Смирнова - в конце концов майор руководил из кабинета, а он
непосредственно командовал группой захвата. Правда, в отличие от начальника,
Мамонтов дал выход эмоциям и изрядно поизрасходовал свой адреналин, но все
равно не мог усидеть в кресле и постоянно вскакивал, морщась от боли в
поврежденной ноге.

- Да ты сиди, - начальник отдела в очередной раз махнул рукой, и старлей
в очередной раз плюхнулся в кресло.

- А когда он Иванова через себя кинул и его пистолет схватил, я уже
решил, что без трупа не обойдется... Еще бы полсекунды...

Мамонтов снова вскочил и нервно потер щеку.

- Или четверть... Еле сдержал палец! Еле-еле! Но он, видно, понял и
лег... Видно, почувствовал...

- Значит, повезло ему.

- И мне тоже... Обоим повезло...

- Да? - остро глянул майор. - Тогда и мне тоже... Все меньше
отписываться!

Он нервно рассмеялся, но тут же оборвал смех.

- Сейчас передадим его милиции, пусть отвечает и за голову, и за челюсть,
за все! Лет пять схлопочет! А ребят всех поощрим...

Смирнов подошел к подчиненному и отечески похлопал по плечу. Запах
хорошего одеколона смешался с запахом боевого пота.

- И тебя я на капитана представлю. Завтра же! Молодец, твой Холмс отлично
сработал! Выпиши ему премию - сто рублей... Нет, сто пятьдесят! Молодчина,
догадался слепок с ключа снять, мало того, вычислил тайник! Присмотрись к
нему хорошенько - закончит учебу, надо к нам брать, в кадры...

- Я уже об этом думал...

Дверь в кабинет открылась, и старлей прервался на полуслове.

- Разрешите, товарищ майор? - на пороге стоял сотрудник, опрашивавший
Курлова несколько минут назад. - Я проверил задержанного по учетам...

Он взглянул на Мамонтова и замялся. Конспирации в этом учреждении
придавалось большое значение. Каждый должен знать только то, что его
касается.

- Говори, - кивнул майор.

- Он проходит как близкая связь Родиона Байдака. Кличка Фюрер. Лидер
фашистов.

Смирнов вытянул губы трубочкой, будто выпускал сигаретный дым. Майор
никогда не курил, и откуда у него взялась такая привычка, можно было только
гадать.

- Вот так, значит, да? - задумчиво проговорил он, посмотрел на Мамонтова,
потом подошел к окну. За стеклом яркие ртутные фонари освещали пустынный
Магистральный проспект. Было около часу ночи.

- Это меняет дело, - Смирнов снова посмотрел на Мамонтова, сделал жест,
который должен был означать: "Ничего не поделаешь - дело выше личных обид",
и сел за свой стол.

- Тогда отдавай его идеологам, пусть берут на связь и используют по своей
линии. А если заупрямится - передать в милицию никогда не поздно. Вон
Константин Иванович проследит, - шеф напоследок решил подсластить пилюлю.

Мамонтов потрогал ушибленную ногу.

- Это точно. Я очень тщательно прослежу...

* * *

- Имя, фамилия, год и место рождения?

Сергей ответил. Нехотя, будто преодолевая себя. У него сильно разболелась
голова и заложило левое ухо. Больше всего на свете хотелось выпить стакан
водки и лечь спать.

- Адрес? С кем проживаешь?

Действие пошло по второму кругу, будто заело иголку проигрывателя на
заезженной пластинке.

- Образование? Род занятий? В армии служил?

Вопросы были те же самые, хотя задавал их другой человек. Он выпадал из
принятого здесь стандарта: худощавый, сутулый, вытянутое треугольное лицо,
застывшее в унылой фимасе.

"Капитан Агеев", - буркнул он, войдя в комнату, и тут же нацелился тускло
блестящей ручкой в лист бумаги. Похоже, сам Курлов его совершенно не
интересовал, интересовало только то, что он скажет.

- Значит, не захотел отдать Родине воинский долг? - капитан понимающе и
скорбно покивал головой. - Пусть в рабоче-крестьянской армии служат дети
рабочих и крестьян? Так, да?

"Натуральный Кафка, - подумал Сергей. Он не мог похвастать чрезмерной
начитанностью, но "Замок" входил в учебную программу. - А потом придет
следующий и будет задавать те же вопросы и так же реагировать на них, потом
еще один, и так без конца..."

- А почему не захотел послужить? - продолжал развивать тему капитан. У
него были неопределенного цвета волосы и глаза, морщинистый лоб и большие,
оттопыренные в верхней части уши. С одинаковым успехом ему можно было дать и
тридцать два, и сорок четыре года. - Может, есть какие-то идейные
соображения?

- Портянки нюхать не захотел. Это идея?

- Может быть, может быть... А в семье как относились к службе? Отец
одобрил твое решение? Какова вообще идейная атмосфера в семье?

- Это наше сугубо внутреннее дело, - сказал Сергей. - Еще вопросы есть?

Он чувствовал, что кафкианская машина дознания медленно, но верно
затягивает его в свое липкое, душное, отвратительно пахнущее нутро, и решил
изменить тактику. Если вести себя уверенно и грубо, они присмиреют. В конце
концов, отец действительно не последний человек в городе. А он совершенно
безвинно попал в дурацкую ситуацию и по ошибке поколотил этих оглоедов!

Капитан отодвинул лист бумаги. Оказывается, он не записал ни слова, лишь
черкал ручкой для виду, каракули какие-то выводил. Сейчас Сергей рассмотрел,
что это были не просто каракули, - на листке, распялив в стороны полные
ноги, расположилась голая дама со стрижкой "каре". Кажется, она
стимулировала себя пальцем.

- Пикассо, - сказал Сергей.

Капитан тяжело вздохнул.

- У тебя, парень, начинается полоса крупных неприятностей, - объявил он,
пропустив реплику мимо ушей.

- Расстреляете, - дерзко предположил Сергей.

- Вряд ли. Хотя статья расстрельная, но не настолько ты влез в это
дело... Лет восемь-десять получишь. Показательный процесс, радио,
телевидение, статьи в газетах. И отец с работы вылетит.

- Какая расстрельная статья?! - вскинулся Курлов. - Чего на пушку берете!

- Обыкновенная, шестьдесят четвертая. Измена Родине в форме шпионажа. Я
потому и расспрашиваю - как в семье с идеологией...

Лицо у капитана сделалось мягкое, жалостливое. Сергей заставил себя
широко улыбнуться в ответ. Получилось не очень Натурально, потому что губы
были разбиты в лапшу и над левым глазом наросло безобразное мясо.

- Не пудрите мне мозги, товарищ капитан, - сказал Сергей. - Какой
шпионаж? Какая измена Родине? Я тихомирно гулял с подругой, она пошла