Чтение 3–й страницы книги ~Смягчающие обстоятельства~

лицией, гы-гы-гы...

Он старался дышать в сторону, но хитрость не помогла - запах перегара
чувствовался даже на расстоянии. Понятно, как он сторожил территорию в
минувшую ночь и что мог видеть.

Я подошел к прорабу, ожидавшему в стороне с безразличным лицом.

- Кабина крана заперта?

- Должна. Но точно не скажу, а спросить некого - крановщик болеет.

- А ты слазь, посмотри, гы-гы-гы, - прогнусавил сторож. - Могу подса-
дить, гы-гы-гы...

Лезть на верхотуру не хотелось. Зачем? Вызвать крановщика, поручить
ему осмотреть свое хозяйство, допросить - и дело с концом! Но я разоз-
лился. Не столько на пьяного полудурка, неспособного хорошо выполнять
любую работу и начисто отрицающего в других возможность риска ради дела,
сколько на себя, готового подтвердить эту тупую, примитивную уверен-
ность. Сплюнув, шагнул к лестнице.

Самое главное - не смотреть вниз, но и тогда ощущаешь под ногами мно-
гократно увеличенную воображением бездну. И приходит мыслишка, что рука
или нога могут соскользнуть, проржавевшая скоба - отвалиться, либо порыв
ветра опрокинет кран...

Когда видишь вблизи много аварий, несчастных случаев и катастроф,
очень легко представить, как все это может произойти с тобой. И хочется
замереть, а потом медленно, осторожно сползти туда, где твердо, привычно
и безопасно. Кто что скажет? А на гыгыканье какого-то пьянчуги - пле-
вать...

Но я не спускался, а карабкался вверх, пока не уткнулся в исцарапан-
ную, мятую, с облупившейся краской дверь. Мне нужна была передышка, к, к
счастью, кабина оказалась незаперта - Забравшись внутрь, перевел дух и
плюхнулся на крохотное жесткое сиденье. Руки и ноги дрожали. Ладони сад-
нили, в них глубоко въелась ржавчина, кое-где содрана кожа.

Балкон Нежинской находился почти прямо напротив, и, если поднять по-
ловину рамы, получится прекрасный упор для винтовки. Стрелять отсюда
очень удобно. Удобно? Я с сомнением посмотрел на дрожащие пальцы. Внача-
ле надо успокоиться. Я расслабился, закрыл глаза и вдруг ощутил... Или
показалось? Вроде бы нет. Даже не запах, а слабый его оттенок. Знакомый,
но очень неподходящий для этого места. Кислый, острый, несмотря на нич-
тожную концентрацию. Так пахнет в тире, круглосуточно, им пропитаны воз-
дух, стены, пол стрелковой галереи. Запах сгоревшего пороха.

Встрепенувшись, я тщательно осмотрел кабину: шарил по полу, заглянул
за кресло, проверил пазы рычагов, приподнял резиновый коврик. Что наде-
ялся найти? Гильзу? Окурок со следами слюны и характерным прикусом? Ви-
зитную карточку или паспорт преступника? Не знаю. Просто делал то, к че-
му был приучен многими годами розыскной работы с ее основным принципом -
не упускать ни малейшей возможности добыть новое доказательство. Доста-
точно четкое, материальное, не допускающее двояких толкований. При этом
не особенно рассчитывал на успех. Чудеса случаются крайне редко.

Несколько минут я спокойно посидел в металлическом, обтянутом потрес-
кавшимся дерматином креслице, смотрел на ведущую к Южному микрорайону
дорогу и размышлял о делах, не имеющих ни малейшего отношения к службе.
Потом начал спускаться, и получалось это гораздо лучше.

Ступив на землю, с облегчением вздохнул и с удовольствием сказал сто-
рожу:

- Может, тебя подсадить? Слазишь, проветришься!

- Не надо, гы-гы-гы... Мы не милиция, нам это ни к чему.

Издевательские нотки в голосе исчезли, я усмехнулся...

Когда я вернулся в отдел, кабинеты коллег пустовали, все напряженно
работали по "Призракам". Дело Нежинской возникло совсем не ко времени,
отняв почти полдня. Впрочем, новые происшествия никогда не приходятся
кстати. Я тоже окунулся в водоворот событий: проверил несколько сообще-
ний о подозрительных лицах, обошел ранее работавших врачами пенсионеров.

В конце дня я сидел в кабинете и, глядя в пространство перед собой,
оттягивал момент, когда надо будет заняться оформлением собранных мате-
риалов.

- Это вы следователь Крылов?

Дверь открыл высокий полный мужчина лет шестидесяти. Красное лицо,
седые, стриженные "под ежик" волосы.

- Если вам угодно называть следователем инспектора уголовного розыс-
ка, то да.

Он помолчал, переваривая нарочито запутанную фразу, потом махнул ру-
кой.

- Какая разница! Я живу по Каменногорскому проспекту, двадцать два, и
дежурный сказал, что мне надо разговаривать с Крыловым! - В голосе слы-
шались нотки раздражения.

- Все правильно, это моя зона. - Я вспомнил четырехэтажный дом старой
постройки, стоящий на пересечении двух оживленных магистралей. - И что
случилось?

- Бабков Егор Петрович, председатель домкома, - отрекомендовался по-
сетитель. - К тому же председатель товарищеского суда и командир народ-
ной дружины. И чтоб вы были в курсе, в прошлом - ответственный работник.

Я едва заметно поморщился.

- Я звонил вам месяц назад и сообщал о подозрительном факте. Теперь
хочу узнать, какие меры приняты.

- Что за факт?

- Вечером, около десяти, слышу - Кто-то прошелся мимо моей двери. Я
живу на четвертом этаже, квартира - в конце коридора, дальше - только
лестница на чердак. Кого туда может понести? Тем более что он заперт!

Председатель домкома многозначительно поднял палец.

- Жду, что дальше будет. Полчаса, час - тишина. Не спит же он под
дверью! Оделся, вышел, глядь - чердак открыт! Значит, воры? Но что там
красть? Подхожу, а навстречу - человек! Меня что удивило: тепло, сухо, а
он в плаще-болонье и в таком же берете!

Я удостоверение дружинника предъявляю, говорю: "Кто вы такой и что
здесь делаете?" А он в ответ: "Из райжилуправления, состояние крыши про-
верял". - "Почему ночью?" - "Днем, - говорит, - времени нет". - "Тогда
покажите документы!" И что вы думаете?

Бывший ответработник раздулся от негодования.

- Он меня отталкивает с улыбочкой: "Ложись спать, папаша, а то бес-
сонницу наживешь!" И пошел себе. Я за рукав - хвать! Только он вырвался
и вниз. Тут я какое-то звяканье услышал... Мне с самого начала показа-
лось: что-то у него спрятано под плащом! Ну, бежать за ним я не стал,
пошел позвонил, ваши приехали, осмотрели чердак и ушли. "Не волнуйтесь,
- говорят, - все в порядке!" А где же порядок? Вот вы мне разъясните:
кто это был, чего хотел?

- Может, бродяга? Ночлег искал или собирался белье украсть?

Заявитель с сомнением покачал головой:

- Не похоже. Лицо, манеры, поведение... Какой там бродяга! Я подумал,
что и вправду из РЖУ, сходил, поинтересовался - никого не посылали.

Наступила пауза.

- Знаете, что я думаю?

Под требовательным взглядом мне стало неловко за свою недогадливость.

- Может, он из тех бандитов? - со зловещей интонацией выпалил седово-
лосый. - Кстати, сколько человек они убили? Болтают разное, а мне для
информированности...

- Почему, у вас появилось такое подозрение? Милицию буквально засыпа-
ли сообщениями о предполагаемых "Призраках", не имеющими под собой абсо-
лютно никаких оснований.

- Честному человеку ночью на чердаке делать нечего... А денег много
забрали? Неужели правда сто тысяч? А визитную карточку оставили?

Посетитель утратил сановитость: любопытство пересиливало привычный
стереотип поведения.

- Сколько их - трое? Я все-таки представитель общественности!

- Спасибо за сигнал, мы проверим, если понадобится - примем меры.

То, что я оставлял вопросы без ответа, вызвало у посетителя раздраже-
ние.

- И дайте письменный ответ, чтобы все было официально!

Дверь за Бабковым закрылась.

Управившись почти со всеми бумагами, я сделал то, в чем отказывал се-
бе три дня: набрал знакомый номер и попросил Риту Владимировну.

- А кто спрашивает? - после паузы поинтересовался женский голос.

Я назвался.

- Рита Владимировна в командировке, звоните послезавтра.

- Вы это не всем говорите? Иначе для чего представляться?

На другом конце провода чувствовалось замешательство.

- Она в командировке, - заученно повторили ответ и отключились.

Я очень тихо положил трубку.

С Ритой мы познакомились год назад во время операции "Прыгающие те-
ни". В городе совершались разбойные нападения на гуляющие пары, приман-
кой для преступников пустили поисковые группы. Яшку Волошина сопровожда-
ла высокая худая дружинница, на них и вышел расстрелянный ныне Толстых.
Волошин сумел обезвредить бандита, но получил серьезные ранения, мы с
товарищами ожидали в "неотложке" до часу ночи, пока хирурги не сказали,
что опасность миновала. Врачи попросили доставить домой выведенную из
нервного шока Риту, я отвез ее - нашпигованную транквилизаторами, без-
вольно-молчаливую, с огромными синими кругами вокруг запавших глаз. А
через неделю мы встретились у Волошина в больнице, Лешка шел на поправ-
ку, и Рита улыбалась, но синие тени остались, и, когда улыбка исчезала,
девушка выглядела усталой и грустной.

Впечатление оказалось неверным, просто такова особенность ее лица, но
это я узнал позднее, а тогда мы вместе вышли из больницы, пошли пешком,
поужинали в кафе, погуляли по набережной, рассматривая огромные белос-
нежные теплоходы.