сына? - любезно попросила она по-русски, без всякого акцента.
разглядывая документ, - вы не могли бы все-таки назвать фамилию отца
ребенка?
Максимка стоял чуть в стороне и не слышал их тихого диалога.
безопасности вправе задавать любые вопросы. У них есть вполне серьезные
основания. Они боятся террористов, привыкли жить под прицелом. Однако при
чем здесь личная жизнь тихой, незаметной матери-одиночки из России?
документе, - сквозь зубы процедила Алиса.
ребенка звали Юрий?
Вежливая израильтянка в униформе лезла в ее личную жизнь вовсе не для
собственного удовольствия. И в сумки здесь заглядывают не из любопытства.
Ищут взрывные устройства, оружие. Заботятся о безопасности. Но все-таки
противно, когда в тебе, обычном мирном туристе, подозревают террориста либо
идиота, который по рассеянности проглядел, как к нему в кошелку сунули
бомбу.
них за спиной американец.
туристической компании, покупая тур, она оплатила прокат машины. В Эйлате
фирма "Баджет" выдала ей маленький двухдверный "Рено", совершенно новый,
нежно-салатового цвета.
переднее сиденье.
перед ним разъезжаются стеклянные двери холла.
- спросила Алиса, выезжая со стоянки. - Может, поедем в какое-нибудь более
приличное место?
тобой здесь разоримся, ужиная в приличных местах. А там наверняка дешево.
ребенок, - иначе придется тебе играть на скрипочке у парка аттракционов, а
мне выламываться в акробатических этюдах, ходить на руках, крутить колесо.
Много нам, конечно, не подадут, но проживем как-нибудь.
второй год занимаешься акробатикой.
вундеркинд. Вот, придумал! Мы с тобой займемся астрологией. Будем судьбу
предсказывать, как та толстая женщина вчера на рынке. А что, думаешь, она
зарабатывает меньше тебя?
состоятельные люди, отдыхаем зимой на море.
утром, вечером ты приходишь с работы, я уже сплю. Даже по выходным тебя не
вижу.
площади. Площадь была пуста. С трудом верилось, что вчера здесь бурлил
тесный, яркий, грязный бедуинский рынок, который произвел на Максима
огромное впечатление.
красавицы, нарисованные на дешевых коврах, горы поддельных джинсов,
футболок, сумок с аляповатыми этикетками известных американских и
французских фирм, гирлянды разноцветных бус.
сидела за компьютером и на нескольких языках глубоким мелодичным басом
окликала людей в толпе:
вам улыбнется счастье! Только я знаю, как вам избежать неприятностей,
фрейлейн!
в палатку и узнать свое будущее, но тут же его внимание переключилось на
шарманщика с обезьянкой.
цедил колу из мятой жестянки. Обезьянка в крошечных джинсиках дремала у него
на плече. В пустое нутро шарманки был спрятан обыкновенный кассетный
магнитофон. Инвалид ставил кассету, потом для вида крутил ручку. Звучали
шальные голоса Майкла Джексона, Мадонны или группы "Спайс-герлз". Обезьянка
вздрагивала во сне, приоткрывала воспаленные круглые глазки и опять
засыпала.
Максим. - У нас в метро сидят нищие с младенцами, и младенцы всегда спят. Я
слышал, эти гады их кормят снотворным, чтобы не мешали работать...
прямо перед носом. Надо было следить за сумкой, за карманами, продираясь
сквозь толпу. Они очень скоро устали и проголодались. Алиса не решилась
кормить сына липкими восточными сладостями и сомнительной шурмой. В глубине,
за площадью, Максимка углядел закусочную.
почему-то непременно хотел поесть именно в этом грязноватом заведении, хотя
кафе и ресторанов в курортном городе больше, чем людей. Минут пять они
стояли у ограды и ждали, вдруг освободится какой-нибудь столик. Однако никто
из посетителей уходить не собирался.
здесь поужинаем. Это настоящий ковбойский кабачок, как в американском
вестерне.
шляпы хозяина. Обычная забегаловка, столики прямо на улице, под матерчатым
полосатым навесом. Ободранные лавки, грязная клеенка на столах. Огромные
жирные куры крутятся в засаленной жаровне, воняет окурками и кислым пивом.
везде в этом городе все прилизанное, стерильное, официанты в "бабочках",
белые скатерти. А в этом кабачке никто перед тобой не выпендривается, чтобы
содрать с тебя лишнюю сотню шекелей. Это заведение не для туристов, а для
своих, поэтому здесь интересней.
матерчатый тент над закусочной. Казалось, вчерашний рынок просто сдуло,
унесло куда-то вместе с палатками, верблюдами, толстой гадалкой, сонной
обезьянкой. Остался только грязный кабачок с хозяином в замшевой шляпе и
несколькими сомнительными посетителями.
столик, за ним сидело человек пять - смуглые, мрачные, крикливые мужчины с
длинными сальными волосами, забранными в хвостики, с усами "скобкой", с
массивными перстнями и грязными ногтями. Они пили пиво и что-то бурно
обсуждали на иврите, размахивали руками. Стол был завален объедками,
окурками, уставлен пивными кружками.
ковбойской шляпы, сидел среди них и с явной неохотой поднялся, увидев новых
посетителей, принял заказ и удалился, мрачно кивнув, не сказав ни слова.
нажимать кнопки на пульте. Игрушка пищала и мелодично позванивала. Смешной
компьютерный зверек на крошечном экране жил своей немудреной жизнью,
требовал заботы и участия, играл в мячик, капризничал, кушал, какал, болел,
выздоравливал, выражал полное счастье, мог совсем умереть, но тут же его
"рождали" заново.
игрушки были у каждого ребенка в Максимкином классе, они заменяли не только
привычных плюшевых мишек, собачек, кукол, но даже друзей, младших братьев и
сестер. Когда первый Максимкин электронный питомец умер от простуды, ребенок
плакал по нему целый день, а вечером вышел в Интернет и похоронил
нарисованную крошку на специальном нарисованном кладбище. Потом успокоился и
"родил" себе нового томагошу.
салата. За соседним столиком что-то бурно обсуждали, кричали, хлопали
кулаками по столу так, что подпрыгивали тяжелые кружки.
потом опять загалдели, еще оживленней загремели стульями, давая место
шестому, который появился не с улицы, а откуда-то изнутри кафе.
клетчатая шерстяная рубашка. От остальных он отличался опрятностью,
отсутствием тяжелых дешевых украшений, короткой стрижкой. Волосы, брови,
небольшие усики были совсем светлыми, светлее загорелой, обветренной кожи.
Глубоко посаженные бледно-карие глаза скользнули по лицу Алисы, потом
вперились в Максима.
зажатой сигаретой мелко дрожит. Белобрысый тоже это заметил, и по его лицу
пробежала усмешка.
обжигающая, словно прикосновение медузы.