забьется и будете потоп. - Она упала на табуретку напротив следователя,
достала сигарету, и когда он, оторвавшись от протокола, щелкнул для нее
зажигалкой, она поймала его взгляд и прошептала странно тихо:
его убьют, я умру.
Глава 2
Николаевна Тихорецкая, не открывая глаз, принялась шарить по тумбочке, чтобы
заткнуть несчастного пискуна, и нечаянно сшибла его на пол. Он жалобно
звякнул и затих.
решила, что можно еще минут десять просто поваляться в постели, не спать, а
так, подремать с открытыми глазами, но провалилась в сон и вскочила только в
восемь, когда во дворе под окнами загремел мусоровоз.
кинулась ее будить, и обе заметались по квартире в дикой спешке, рявкая друг
на друга. У Шуры первым уроком была алгебра, самый нелюбимый предмет, и
отношения с учительницей математики по прозвищу Гюрза оставляли желать
лучшего.
Шура, прыгая на одной ноге и никак не попадая в штанину.
только десять минут девятого.
надо спокойно позавтракать, причесаться, привести себя в порядок. Смотри,
какая я страшная, отечная. Можно я сегодня прогуляю? У меня послезавтра
контрошка по физике, я буду целый день сидеть, готовиться, ну пожалуйста,
мамочка, я в кухонных шкафах наконец разберусь, приведу в порядок дом, а то
мы с тобой грязью заросли.
сняла с вешалки Шурину куртку.
Шура шмыгнула носом и заплакала так выразительно, что сердце Юлии Николаевны
сжалось, однако она решительно потащила дочь за руку к машине, подвезла к
школе за три минуты до звонка, зареванную, надутую, и даже не поцеловала на
прощанье, рванула по переулку на недозволенной скорости, поскольку спешила
на работу.
эстетической хирургии.
на проспекте Мира она застряла в пробке, занервничала и тут же принялась
пилить себя за то, что не разрешила Шуре остаться дома. После такого
сумасшедшего утра, да еще на голодный желудок, Шура не сумеет
сосредоточиться на первом уроке, и если Гюрза ее вызовет к доске, то будет
пара в журнале. Юлия Николаевна никогда в жизни не ругала своего ребенка за
двойки, но Шура сама расстраивалась до слез.
пришлось расстаться с надеждой на чашку кофе, бутерброд и сигарету до начала
приема.
паркуя свою вишневую "Шкоду" на стоянке перед клиникой, - сегодня все будет
происходить по закону подлости. После такого нервозного дурацкого утра
ничего хорошего случиться не может. Вот, пожалуйста, уже началось!"
принадлежал главному врачу клиники, Петру Аркадьевичу Мамонову. Юлия
Николаевна вышла из машины, убедилась, что никто не пострадал, однако
представила, сколько желчи выльется на нее вечером, когда Петр Аркадьевич
увидит интимную близость двух бамперов. Но никакой другой дырки для парковки
не было, да и времени совсем не осталось. Юлия Николаевна махнула рукой и
побежала к подъезду.
высокая, прямая дама лет сорока в распахнутом бежевом пальто, с безупречной
прической и макияжем.
улыбке, очень приятно познакомиться. Меня зовут Нина Федоровна. Это моя
дочь, Светлана. Мы от Валерии Евгеньевны.
казалась ниже мамы на голову, хотя была одного с ней роста. Пепельные прямые
волосы падали на лицо. Ветхие голубые джинсы висели мешком, сверху болталась
черная мужская куртка из плащовки.
вновь возникла у нее на пути.
высокая интересная шатенка с короткой стрижкой. Я узнала вас сразу, как
только вы вышли из машины.
дама, словно прочитав ее мысли, тут же сообщила:
необыкновенно удачно. Я раньше не верила, что в нашей стране, при нашей
отвратительной медицине, такое возможно, пока не убедилась собственными
глазами. Валерия Евгеньевна помолодела лет на двадцать, и никаких рубцов,
отеков, а главное, никаких отрицательных эмоций от самой операции.
перепрыгивая через три ступеньки. Ей все-таки обязательно надо было перед
началом приема глотнуть кофе и что-нибудь съесть, иначе через полчаса начнет
урчать в животе так громко, что это будет слышно посетителям.
прошептала с легкой одышкой:
срочное?
обстановке, у нас особый случай, Валерия Евгеньевна очень вас рекомендовала,
она сказала, вы не только великолепный врач, но и тонкий, тактичный человек,
что в наше время встречается редко.
кресел в холле. Там уже сидели четыре женщины разного возраста и полный
молодой человек в черном костюме.
кофе. На столе стояла дымящаяся чашка, рядом на тарелке лежал бутерброд с
сыром. Молоденькая медсестра Вика красила ресницы перед зеркалом. Осталось
всего пять минут. Главный врач Петр Аркадьевич был фанатиком точности. Он
строго следил, чтобы прием начинался минута в минуту. Ровно в девять над
дверьми всех кабинетов автоматически вспыхивали таблички "входите,
пожалуйста!". Юля едва успела надеть халат, запихнуть в рот бутерброд,
залпом выпить кофе.
было написано: "Василькова Светлана Игоревна, 1983 года рождения".
***
девочке. Та сидела на краешке стула, низко опустив голову и занавесившись
волосами.
Василькова-старшая и откинула волосы с лица дочери, - еще ей кажется, что у
нее слишком широкие скулы, маленькие глаза, рот не правильной формы.
могла ее толком разглядеть.
что-нибудь съест, то потом два пальца в рот и все назад, даже самые вкусные
и дорогие деликатесы.
нее мать.
проворчала девочка, ни на кого не глядя.
такой худобе нарушается обмен веществ, прекращаются месячные, выпадают
волосы и зубы, может начаться язва желудка и фурункулез.
воскликнула мать. - Ее качает от ветра, а она требует, чтобы ей
хирургическим способом убрали лишний жир.
к девочке. - Будьте добры, повернитесь к свету и голову повыше, пожалуйста.