Чтение 3–й страницы книги ~Волчья стая~

полицией пугают... Плюнул и пошел по кабакам. И попадается мне конкретная
лялька, аппетитная - спасу нет.- Он добросовестно изобразил жестами смачные
параметры.- Слюна бежит. А она вдобавок еще и из ихней ментовки, шляпка на
ней такая клевая, форменная... Ну, мне ребята минимум на бумажке написали,
вынул, я бумажку и давай ей вкручивать: мол, ай вонт мейк лав, ай хэв вери
мани... Вери, говорю, мани, баксы ей демонстрирую, а она, блядина, ржет и
головенкой мотает... Ну, меня заусило, довел до штуки баксов, пошел бы
дальше, только она, стервочка, оглянулась по сторонам - а мы в таком
переулочке стояли глухом - да как двинет мне в солнечное, конкретно так,
профессионально. Я как стоял, так и сел, а она слиняла. Еще язык показала,
стерва. Я так прикидываю - лесбиянка попалась, иначе чего ж штуку баксов не
взяла?

Когда утих соответствующий гогот, новоявленный Визирь грустно сказал:

- Бывает, друг мой, и печальнее. Летел я однажды из Шантарска в Питер,
рейс ночной, людей не особенно много" а со мной была хорошая девочка, и были
мы с ней только двое на всем ряду. Долго лететь, скучно... Прилегла она
головенкой мне на колени, прикрыл я ее плащиком, вроде спит - и зачмокала
голубушка не спеша, обстоятельно. Сижу я на высоте десять тысяч метров, и до
того мне хорошо, друзья, словно в раю. И вот тут-то, в самом разгаре
процесса, приносит черт пьяного дурака из первых рядов. Шел он из туалета,
покачнулся и налетел на стюардессу, стюардесса падает на меня, я ее не успел
поддержать, плащ слетает, я шарахаюсь, вся картина на обозрение, слава богу,
не всеобщее, девочка моя пищит, стюардесса, пардон, охренела, такой
пассаж...

- В туалет надо было идти,- со знанием дела заключил Браток.- Я на
питерском аэроплане как-то стюардессочку в туалете дрючил. Тесновато,
конечно, но свой кайф тут есть. Десять тысяч метров, за бортом ветер
свистит, в дверь ломятся, а я ее - опа! опа! Такая манамба!

- В туалете серьезному человеку как-то и неприлично...

- Зато приятно.

- Интересно, Марго сегодня выдрючиваться будет?

- А для чего же она, по-твоему, сюда каждый день ездит?

- Ну, точно! Господа!

Господа в полосатом, как говорится, обратились в зрение, благо до широкой
песчаной полосы по-над самым берегом озера было всего-то полсотни метров,
меж ними и блестящей водой росло всего несколько деревьев, так что обзор
открывался идеальнейший - мечта вуайериста. Маргарита быстро и умело
расседлала коня, принялась уже медленнее избавляться от высоких сапог и
черного мундира, под которым, как и в прошлые разы, не обнаружилось
ничегошеньки, кроме загорелой точеной фигурки. Кровь клокотала и пенилась в
пещеристых телах. Обнаженная златовласая красотка взмыла на спину коня,
ловко его вздыбила, крупной рысью пронеслась вдоль берега.

- Говорят, бабы от верховой езды на оргазме тащатся,- выдал вдруг браток.

- Научный факт,- поддержал Синий.- Только мне сдается, орлы, что эта
кукла еще и временами от ширева потаскивается. Зрачки у нее иногда бывают
спесыфические...

-Думаешь?

-Похоже.

- "Винта" бы ей впрыснуть,- мечтательно предложил Браток.- Тогда б сама к
нам трахаться кинулась. Мы одной шлюхе полный баян всадили, так потом
впятером не знали, куда деваться. Фома аж уздечку порвал...

Конь остановился боком к ним над самой водой, прекрасная всадница
неспешно потянулась, закинув руки на затылок, с таким видом, словно о
существовании десятка зрителей и не подозревала.

- Леди Годива,- с некоторой дрожью в голосе сказал Доцент.- Как на
картине...

- Вы про картину Кольера? - уточнил внезапно Визирь, тоже не самым
безразличным голосом.

- Тоже видели репродукцию?

- Зачэм рэпродукция, вах? Оригинал.

- В Лондоне?

- В Ковентри,- сказал Визирь.- Где дело, по легенде, и происходило. Там
она и висит, в Герберт Арт Гэллери. Красота, правда?

- Нет, это вы про что? - непонимающе уставился Браток.

- Объясняю популярно,- усмехнулся Визирь.- Жил в Англии восемьсот лет
назад один герцог, и ввел в своем городе налоги по полному беспределу, хоть
волком вой. Ну, его молодая жена ему и сделала предъяву: мол, не гони
беспредел, с людей уж и стричь нечего. А он ей погнал встречную предъяву:
если ты такая добрая, проедь через весь город верхом на коняшке в голом
виде, я тогда налоговый кодекс и отзову...

- Проехала?

- А как же. Добрый городской люд в это время закрылся на все ставни и
сидел по домам, чтобы девчонку не парафинить.

- Я бы в щелку поглядел,- сказал Браток.

- Один и подглядел,- усмехнулся Визирь.- И ослеп тут же.

- В натуре?

- Ходит такая версия...

- А человек вы у нас непростой...- задумчиво сказал Доцент.

- Вах, дарагой, есть временами...- усмехнулся Визирь.- Человеку простому,
да еще в застойные времена, нечего в бизнесе было и делать, особенно когда
касалось производства... А картина красивая, верно? Старинные дома, конь в
потрясной попоне, эта дымка, а уж девчонка...

- Чего ж ты ее не купил? - серьезно поинтересовался Браток.

- Не продают чертовы англичане. Азия-с...

- Про Годиву эта стерва, может, и не слыхивала,- вклинился Эмиль.-
Номозги мужикам компостировать умеет.

- Дурацкое дело нехитрое,- резонно заключил Доцент.- В нашем положении,
господа, особых усилий и не требуется - только продемонстрируй этакую
попку...

Маргарита все еще торчала на берегу, и это зрелище весьма напоминало
левитановский пейзаж, к которому вульгарно приклеили вырезанную из "Плейбоя"
фигурку. Потом направила коня в воду, и он охотно пошел.

- А не составить ли план, ребята? - предложил Эмиль.- Как ее подловить и
оттрахать? Все равно свободного времени - хоть черпаком жри...

- А это идея,- оживился Браток.- Это надо обкашлять. Только такую мульку
надо устраивать всей бригадой, и непременно за лагерем - как же иначе-то?
Если, скажем, половина вырубает этих козлов,- он кивнул на двух эсэсовцев,-
а другая берет Марго за жопу...

- Другие бригады близко,- серьезно сказал Синий.- Не смогут не заметить,
подымется шу-хер...

- Ну я ж говорю - надо обсудить... Давайте дружно отравимся, а?
Прикиньте: у всего барака вдруг офуенно схватило животы, да так, что не
встать. Что тогда? Зуб даю, примчится Марго, конечно, с парой вертухаев, это
уж непременно, но мы их по сигналу моментально повяжем...

- А вот это уже умнее,- кивнул Синий без малейшей насмешки.- Это, пацан,
очень даже смахивает на толковый план. Конечно, нужно все проработать, но
если расписать по ролям и чуток порепетировать... Роток, ясное дело,
заткнем, привалим на нары...

- В карцере потом насидимся,- осторожно заметил Столоначальник.

Браток беззаботно отмахнулся:

- Лично я всегда готов ради такого дела. Тебе что, самому не в кайф ей
черта вогнать? По самые-то погремушки?

- Ну, я бы не стал столь вульгарно формулировать, однако идея, не скрою,
заманчивая...

- То-то. Карцера он испугался, барсук. Секретаршу не боишься на столе
дрючить в служебное время? Слышал я про тебя краем уха... Да ты не жмись,
дело житейское... Ну что, все дружно хвораем животами?

- Черт знает что,- поморщился компаньон по бараку, получивший кличку
Борман.

Вадим, как ни старался, не мог его угадать. Борман был уже определенно в
хороших годах, перевалил за полсотни, однозначно, но седины было мало,
крепкий, подтянутый - то ли ходил по бизнесам, то ли из губернской управы,
где-то эта упитанная будка уже маячила, то ли по ящику, то ли в газетах...

- Не нравится? - ехидно ухмыльнулся Синий.

- Это уже беспредел...

- Мы в концлагере или уже где? - Синий помолчал, улыбочка стала не такая
широкая, зато ехидства в ней явственно прибавилось.- А ты ведь, ангел мой,
мент будешь...

- Доволен, что расколол? - после короткой паузы хмыкнул Борман.- Я, между
прочим, тебя срисовал пораньше...

- Что делать,- беззаботно отозвался Синий.- Я ведь, товарищ сапог, уже
сто лет как завязал с криминалом, давно уж самый что ни на есть
благонамеренный член общества... А вот теперь оба за колючкой - умора!
Борман, вякни честно: ты бы ее в охотку отдрючил?

- Ну, вообще-то...

- Тогда чего ж ты стебало косостебишь?

- Как-то оно...

Но особого возмущения в голосе Бормана что-то не было, и Синий
осклабился, чувствуя, что последнее слово остается за ним:

- Короче, решено. После аппеля...

- Тра-та-та-та-дах!

Длиннющая автоматная очередь распорола воздух совсем рядом, и тут же
затрещала вторая, уже, казалось, над самым ухом - это Чубайс с невероятной
быстротой среагировал на неожиданность, прижал к земле "полосатиков", так и
не дав им вскочить. Все валялись на песке, инстинктивно сжавшись в комочек.
Чуточку опомнившись, стали приподнимать головы, но тут же затарахтел
автомат, и рыжий Ганс заорал, надсаживаясь:

- Лежать, мать вашу!

Слева вновь раздалась стрельба, явственно удаляясь, слышно было
прекрасно, как трещат ветки, как перекликаются охранники и азартно