Чтение 3–й страницы книги ~Жребий Флетча~

университета?

- Я бы и раньше с этим не справился.

Студентом Дон Джиббс верил в футбольную команду (играл в основном
составе), пиво (выпивал ящик в промежутке между субботним вечером и утром
понедельника) , машины фирмы "Шевроле" (ездил на сине-желтом седане),
методистскую церковь (для женщин и детей) и прикладную физику (имея в виду
постоянный доход, гарантируемый специалистам этого профиля американской
промышленностью, в которую он тоже верил, но американская промышленность
не ответила ему взаимностью, не предложив работу после получения диплома).
Не вызывали у него доверия поэзия, изобразительное искусство, философия,
психология, короче, весь блок гуманитарных ценностей. Собственно, такая
точка зрения всегца преобладала в американской промышленности, но никем не
выражалась столь явно при приеме на работу.

В студенческом городке они с Флетчем жили в одной комнате.

- Из университета я вынес только одно, - прокричал Флетч в трубку. -
Все мои наименее удачливые сокурсники пошли работать в государственные
учреждения.

- Кто кому звонит? - Джиббс даже осип от негодования. - Скажи мне,
Флетчер. Ты - мне или я - тебе. Ты просишь о помощи или я?

- Остынь, Дон. Сегодня утром ты забыл принять античувствительную
пилюлю.

- Меня тошнит от вашего брата-журналиста, поливающего нас грязью во
всех газетах. Но, стоит у вас вскочить прыщику, вы бежите к нам, заливаясь
горючими слезами.

- Не болтай ерунды. Дон. Я никогда не цеплял тебя в своих статьях. Ты
слишком мелкая сошка.

- Неужели?

Точно в такой же манере, семнадцатилетними, они спорили в одиннадцать
вечера, кому первому идти в душ. Флетча бесила привычка Джиббса двадцать
минут стоять под струей. Джиббс терпеть не мог запотевших зеркал.

- Да. Более того, я не прошу тебя об услуге. Я лишь задаю тебе
вопрос.

- Зато какой вопрос, Ирвин Морис? Имеешь ли ты юридическое право
шпионить за цветом американской журналистики? Нет! Абсолютно нет! - Джиббс
понизил голос. - Но, честно говоря, Ирвин Морис Флетчер, я подозревал, что
ты всегда именно этим и занимался.

- Забавно, забавно, - Флетчу пришлось хохотнуть, показать Джиббсу,
что он ценит юмор. - С каких это пор ты стал адвокатом? Я не просил
совета. Я и сам знаю, что тайком записывать разговоры моих друзей с
последующим использованием пленок для шантажа - нехорошо, даже если
снимать сливки, то есть вить из них веревки, буду не я. Вопрос в другом:
должен ли я это делать?

На другом конце провода повисла тишина.

- Эй! Дон?

В трубке щелкнуло.

- Флетч?

- Я здесь.

- Я попытаюсь ответить на твой вопрос. Не мог бы повторить основные
моменты.

Голос Джиббса звучал на пол-октавы ниже. Серьезный, уравновешенный,
ответственный.

- Я же все рассказал тебе, когда звонил из Лондона, Дон.

- Я хочу убедиться, что ничего не перепутал.

- Ты просто прикрываешься звонком приятеля по местному телефону,
чтобы создать видимость работы. Негодяй.

Флетч знал, что телефон отнюдь не местный. Если судить по номеру, он
звонил вроде бы в Пентагон. На самом деле Дон Джиббс сидел в подземной
штаб-квартире разведывательного ведомства в горах Северной Каролины.

- Мне пора на самолет.

- Давай с самого начала, Флетч. В общих чертах.

- Хорошо. Вчера днем, в воскресенье, двое ваших громил вломились в
мой дом в Канья. Это в Италии.

- Имена.

- Гордон Эггерз и Ричард Фейбенс.

- Эггерз, Гордон и Фейбенс, Ричард. Так?

- Чиновники все переворачивают с ног на голову.

- Ты запомнил личные номера их удостоверений?

- Нет. Но номера были. Длинные-предлинные.

- Это неважно. Что конкретно ты имел в виду, говоря, что они
вломились в твой дом?

- Я думаю, они вошли через французские окна <Двухстворчатое окно до
пола.>. Так, кажется, они называются. Днем я их никогда не закрываю.

- То есть фактически они ничего не сломали?

- Фактически, как это не странно, нет.

- Значит, они вошли в твой дом.

- Вошли без приглашения. Я их не звал. Не приглашал. Они нарушили
право собственности.

- А как ты оказался в том доме в Италии?

- Я там живу.

- Понятно, но почему ты там живешь? Работаешь в каком-то
международном информационном агентстве?

- Нет. Я теперь искусствовед. В прошлом месяце у меня вышла статья в
"Бронсоне". Хочу написать биографию Эдгара Артура Тарпа, младшего...

- Того, что обожал рисовать ковбоев и индейцев?

- Однако. Ты, значит, что-то да знаешь.

- Не он ли дружил с художником Уинслоу Хомером?

- Нет.

- А журналистские расследования ты оставил?

Флетч выдержал паузу.

- Я в отпуске.

- Значит, тебя опять уволили? Я рад, что не входил в число лучших
учеников нашего выпуска, кому сулили самые радужные перспективы.

- Сам знаешь, на работе умников не жалуют.

- Так чего хотели эти джентльмены?

- Они не джентльмены.

- Твои слова весьма огорчительны. За границу мы посылаем лучших из
лучших. Мне еще не удалось войти в их число.

- Меня это не удивляет.

- Так чего они хотели?

Оркестр уже играл "Глаза Техаса смотрят на тебя..."

- Они предложили мне поехать на конгресс ААЖ в Хендрикс, это здесь, в
Виргинии, тайком установить микрофоны в спальнях моих горячо любимых
коллег и записать их постельные разговоры, после чего передать пленки им,
для последующего шантажа. Они пообещали, что чемодан с подслушивающим
оборудованием будет поджидать меня в Вашингтоне, и не обманули, - глядя на
коричневый чемодан, который он достал из ячейки 719 и вытолкнул из
телефонной будки, Флетч отметил, что он совершенно не гармонирует с
остальными чемоданами. - Ты хочешь сказать, что понятия не имеешь, о чем
идет речь? Так я тебя понял, Дон?

- Не так уж часто нам сообщают о наших операциях со стороны.

- Позвонив вчера вечером из Лондона, я просил тебя разобраться.

- Я пытался. Проверил все, что мог.

- Тогда почему я стою в телефонной будке, опаздывая на самолет,
лететь на котором у меня нет ни малейшего желания, и повторяю тебе то, что
ты и так знаешь?

- Скажи мне еще раз, почему ты согласился. Я просто хочу убедиться,
совпадают ли твои слова с тем, что мне уже известно.

- Сколько же можно твердить об одном. Дон! Меня шантажировали!

- Я знаю, но повтори еще раз.

- Ну...

- От тебя не убудет, Флетчер. Тем более, что мне уже все известно.

- Ну и ублюдок же ты, - Флетч только сейчас заметил, какой же грязный
пол в будке. - Налоги.

- Ты никогда не платил налогов?

- Только те, что вычитали из моего заработка. Даже живя в Штатах, я
ни разу не подавал налоговой декларации.

- Понятно. А в последние год или два?

- Тем более.

- Это указывает на то, что у тебя есть деньги, за которые ты не
можешь отчитаться. Так?

- Да.

- Не понял.

- Да!

- Так почему ты звонишь мне?

- Ты - мой друг в американской разведке.

- Мы не друзья.

- Знакомый. А звоню я тебе потому, что хочу донести до начальства,
чем занимаются подчиненные. К примеру, шантажируют меня, чтобы получить
компромат на элиту американской журналистики, людей, занимающих важные
посты в газетном бизнесе, на радио, телевидении.

- Ты полагаешь, что наша правая рука не знает, что делает левая?

- Я так не думаю. А если так оно и есть, вам должно быть стыдно за
себя.

- Мне стыдиться нечего. Меня никто не шантажирует.

- Ради бога. Дон, перестань!

- Как, по-твоему, мы получаем информацию, Флетчер? Читая ваши
паршивые газетенки? Или из телевизионных выпусков новостей?

- Дон, это противозаконно, и ты это знаешь.

- Я знаю много чего, - Джиббс чуть повысил голос. - Позвонив из
Лондона, ты сказал мне, что эти парни особенно интересовались мистером