недоваренности меня не покидало. Как я не заснул, пока лез - трудно сказать.
шахты, из которой вылез наружу. Я перевалил через бетонную горловину шахты и
оказался на полу, но пол этот, судя по всему, был не искусственного
происхождения. Под ногами лязгнуло железо; я ощупал железяку и понял, что
это была решетка, которой когда-то перекрывали шахту. На мое счастье, тот,
кто уже прошел этим путем, вынужден был эту решетку сорвать. Судя по тому,
как были искорежены толстые, сантиметровые прутья, из которых была сварена
решетка, этот товарищ использовал взрывчатку. "Спасибо" я ему сказал,
мысленно, конечно.
соображать получше, то, может быть, и вовсе расстроился. Сооружения, которые
человек долбит под землей, всегда имеют выход, через который другой человек
может вылезти (если его, конечно, не замуруют). А вот природа - главным
образом, вода - долбит под землей все, что хочет. Очень могло быть, что на
мою фигуру она дырку не рассчитала.
стороны в сторону, но воздух становился все свежее, а потому я шел, вытянув
одну руку вверх, чтобы не треснуться о потолок. И не прогадал. Из-за
очередного поворота забрезжил свет.
дыры, через купу можжевеловых кустов на склон лесистой горы и сел на мокрую
траву. Сосны, можжевельник, целая куча летних утренних запахов обрушилась на
меня. Впечатление было такое, что выпил чего-то очень крепкого, не в меру.
Однако время на часах меня немного отрезвило. "Надо хоть к подъему успеть!"
- подумалось мне.
части не отошел. Сосны, горки и все прочее выглядели знакомо. Я даже
подумал, что, поднявшись на вершину горки, я рано или поздно упрусь в наш
забор. А там - дело техники.
но гладкую, с аккуратными кюветами. Точно такая же дорога вела к нашему КПП.
Мне даже казалось, что я узнаю какие-то детали - наверное, с неспанья. И я
пошел по этой дороге в полной уверенности, что с каждым шагом приближаюсь к
родной части, к грядущему завтраку и неизбежному дембелю. Но на самом деле я
уходил от них все быстрее и быстрее.
услышал слова, которые отлично знал с самого раннего детства:
корешками-детдомовцами. Но тот, кто стоял у меня за спиной, не играл. И
произнес он эти слова не кривляясь, как русский Иван, а вполне серьезно.
Потому что это был его родной, немецкий язык. И не оборачиваясь, я почуял,
что в спину мне глядит не только человек, но и ствол. О том, что
гэдээровские "гренцеры" ребята отнюдь не сахарные и всегда готовы бить на
поражение тех, кто не выполняет их распоряжений, мы слыхивали. "Залез в
погранзону!" - подумал я. Это было хреново. Конечно, измену Родине мне так
просто не пришьешь, но бесед с особистами и замполитами впереди светило
очень много... Я совершенно четко понял, что сейчас главное - не выступать и
вести себя прилично. А раз так, то надо было поднять руки, остановиться и
ждать дальнейших указаний.
Разумеется, увидеть кого-то в советской форме я не ожидал. Я ожидал увидеть
знакомую серо-зеленую - один к одному, как у бывшего вермахта, - форму наших
меньших классовых братьев. Однако это была совсем не та форма, а какого-то
иного, никогда не виданного мною в натуре оттенка. Правда, мне такую
доводилось видеть на одном из учебных пособий... И оружие, которое держал в
руках этот парень, я узнал. Это был 9-миллиметровый израильский автомат
"узи" под патрон от немецкого "люгер-парабеллума"...
я понял, что влип капитально и основательно.
ко мне, охлопал карманы, подмышки, рукава. Второй что-то бубнил, видимо, в
рацию. Передний вытащил из моего кармана военный и комсомольский билеты,
спрятал их себе в планшетку, а затем ловким движением опустил мои руки вниз,
защелкнув на них браслетки. Второй, зайдя сзади, расстегнул ремень у меня на
поясе и снял его вместе с фонарем. Подкатил джип с зарешеченными стеклами,
мне открыли заднюю дверь и показали автоматом:
всю дорогу молчали. Видно было, что они немного озадачены, но знают, что
задавать мне вопросы - не их дело. Они задержали, а спрашивать должны
другие. Те, кому по штату положено.
же в машине, да на ровной дороге, да под шум мотора - отчего не поспать? Все
равно теперь от меня ничего не зависит.
деревьями забору из металлической сетки, притормозил, чтобы какие-то молодцы
в камуфляже могли заглянуть к нам в кузов, а потом покатил дальше, миновав
этот ихний КПП. Попетляв по аллеям мимо аккуратно подстриженных кустов,
водила подогнал джип к небольшому дому со стеклянными дверями. Мне показали
на дверь: мол, вылазь!
рубашке с погонами и серой пилотке. Тот из моих конвоиров, что был постарше,
прогавкал какие-то слова и протянул дежурному документы. Дежурный, не глядя
на меня, защелкал клавишами компьютера, и на экране дисплея появилась
надпись латинскими буквами: "Korotkoff Nikolai Iwanowitsch" - "Коротков
Николай Иванович". Потом - моя дата рождения: "1962.03.05". Потом еще
пощелкал, компьютер пискнул, хрюкнул, помелькал сменяющимися строчками.
Потом выдал что-то короткое. Дежурный сказал понятное мне слово:
меня довольно вежливо отвели в коридор, похожий на вольеру зоопарка, потому
что с обеих сторон были решетки, а за решетками сидели мужики в майках,
камуфляжах или в форме. Похоже, это была бундесовая губа. Сидело на этой
губе немного, человек пять. Меня, однако, провели мимо этих полупустых
камер, сняли наручники и впихнули в отдельную, с дверью и узким окошком. Я
сел на табурет, прислонился спиной к стене и заснул.
повели. Но не к дежурному, а куда-то наверх, где была комнатка со столиком,
за которым сидел один мужичок, а сзади - второй.
Николай Коротков, рядовой солдат Советской Армии. Очень приятно
познакомиться. Ты задержан федеральной пограничной службой Германии. Я буду
задавать вопросы, ты - отвечать. Имя?
Восточной зоне - тоже. Но не заметить эту границу нельзя. Перейти ее
невозможно. Ты прыгал с парашютом?
вообще, а о том, как я перешел границу.
подземелью...
здесь или надо вызывать ваше посольство?
выезд за границу - от одного года до трех лет лишения свободы. Еще статья
259 - разглашение военной тайны - от двух до пяти.
возьмут... - начал загибать пальцы Курт.
Воровать буду. У воров жизнь клевая, романтика: украл, выпил - в тюрьму.
Украл, выпил - в тюрьму!
удачи" с Леоновым и компанией.
своего места и обошел меня со спины. Отчего-то показалось, что он двинет мне
чем-нибудь по затылку, сшибет на пол и будет топтать ногами, как в гестапо.
Вообще-то в этот момент стало не по себе.
думаешь, что будет, если тебя найдут в штольнях, разрезанного пополам
Корнев Павел
Посняков Андрей
Корнев Павел
Быков Василий
Корнев Павел
Андреев Николай