на тонких ребристых столбиках. Тут нигде ничего не блестело и не сверкало:
ангары были окрашены в защитный цвет и прятались в зелени, а окна в здании с
галереей тоже отсвечивали зеленым, будто стенки гигантского, полного воды
аквариума.
алюминиевого сплава, плюс небьющееся стекло, - она сделала паузу, наморщила
носик и с сомнением произнесла:
странное - пружинит, и его нельзя ни сломать, ни поцарапать, ни пулей
пробить. Забавная штука, правда?
А к чему такие предосторожности?
месяц потряхивает, раз в год трясет, а дважды в столетие трахает так, что
младенцы седеют! Слышали, что было в восемьдесят девятом? Сотня погибших,
тысячи раненых, сто тысяч разрушенных зданий! Я тогда училась в колледже и?
локон. - Совсем даже наоборот.
одной ее стороны простирался парк, с другой тянулись коттеджи под номерами
на аккуратных табличках, и, как показалось Каргину, двух одинаковых меж ними
не было. Еще он обратил внимание, что дома не теснятся, а стоят просторно,
разделенные не оградами, а шпалерами из роз, акации или подстриженных
кустов. Чем дальше, тем строения выглядели вычурней и роскошней - уже не
коттеджи, а виллы со стрельчатыми окнами, с балконами, верандами и
галереями, оплетенными плющом и виноградной лозой. Аллея постепенно
поднималась вверх, взбираясь на пологий холм, склон которого украшал особняк
в испанском стиле: колонны, внутренний двор за распахнутыми воротами,
зеленая черепичная крыша и четыре башенки по углам.
номера семнадцать. - Только старика там давно не видели.
Совета, а в президентах у нас теперь его племянник, Бобби Паркер. Живет в
?Эстаде? вместе с сестрицей, ставит подписи на контрактах и надувает
щеки?-девушка состроила неодобрительную гримаску. - Правда, старик
по-прежнему крутит всем и каждым?
машины.
мгновение ее губы дрогнули. скривились в презрительной усмешке, но будто
совершив какое-то внутреннее усилие, она овладела собой и лишь небрежно
повела плечами.
располагайтесь, ешьте, пейте и наводите красоту. Можете даже поспать. Я
заеду за вами в два сорок.
приглашая девушку на тур вальса. - Но отчего бы нам не позавтракать вместе?
Я расскажу вам про Париж, а вы мне - про землетрясение в восемьдесят
девятом? О?кей?
назвала его стрелком.
они походили на киллеров-убийц. Майор Толпыго, наставник Каргина, утверждал,
что смысл тут в ином: летящий к цели подобно стреле, по самому краткому и
точному маршруту. Бывало, разумеется, и так, что ?стрелки? поражали цель, но
это не шло им в заслуги; самой удачной операцией считалась бескровная. В
этом была разница между ?Стрелой? и Легионом. В Легионе слишком любили
палить, а в частях поддержки - жечь и пускать кровь сотней изощренных
способов.
отправился исследовать свое новое жилье. Коттедж был в два этажа, с
подвалом; внизу - холл, гостиная и кухня, вверху - спальня, ванная, кабинет
и веранда под пестрым тентом. За домом - крыльцо о трех ступеньках, бассейн
среди плакучих серебристых ив, в кухне - гигантский холодильник, набитый
продуктами, банками пива и апельсинового сока, в гостиной - кожаные диваны,
кресла, лампы из бронзы телевизор, бар? Обозрев спальню - ложе ?кинг-сайз?,
лиловый ковер, встроенный шкаф с одеждой, крытые шелком стены и зеркало на
потолке, - Каргин присвистнул и пробормотал:
пришлось угрохать все легионные заработки. ?С другой стороны, Уолнат-Крик
все-таки не Москва, - размышлял Каргин, задрав голову и любуясь своим
отражением в зеркале. - Нет, не Москва, не Лондон и не Париж; труба пониже,
дым пожиже?. Он шаркнул ногой по роскошному лиловому ковру и спустился вниз,
разбирать вещи.
рубашки, стопка книг, бутылка с коньяком, бритва и зубная щетка. Еще берет -
потертый, выгоревший, цвета хаки, с едва заметными дырочками там, где
некогда была приколота эмблема. Берет был отцовским, служившим Каргину
талисманом, подаренным в тот год, когда его зачислили в ?Стрелу?, - а
значит, являлся и памятью о ?Стреле?. Все остальное, касавшееся его
причастности к опальному отряду, хранилось в недрах ФСБ и Министерства
обороны. Два года после училища, когда он проходил спецподготовку, грыз
испанский и английский и дрался в джунглях за Ортегу; еще три года - Школа
внешней разведки, французский язык, практика в Лондоне и Париже; и,
наконец, ?Стрела? - четыре года, Кувейт, Ирак, Югославия, операции в России
и иных местах, победы и неудачи, раны, кровь и пот, гордость и офицерская
честь? Все это сейчас покрывалось плесенью в каком-то архиве вместе с его
подпиской о неразглашении; девять нелегких лет, которые, если верить
официальным свидетельствам, он проваландался в пехотном полку где-то между
Челябинском и Омском.
сумочка-кобура на тонком ремешке. Каргин раскрыл ее, полюбовался холодным
блеском отточенных звездочек-сюрикенов, примерил кольца с натянутой меж ними
проволочной удавкой и одобрительно кивнул. Оружие неприметное, тихое, но
смертоносное? Без оружия он чувствовал себя как бы голым; сказывалась
многолетняя привычка, особенно три последних года в Легионе.
маленькие булочки, похожие на бриоши, сделал несколько бутербродов и съел
их, прихлебывая, из банки и поглядывая на плоскую кобуру. Она являлась
военным трофеем; ее, вместе с сюрикенами, он взял на трупе какого-то японца,
служившего у Фараха Айдида, правителя Сомали. Айдид кончил, как многие из
африканских диктаторов, под пулями Легиона, а с ним переселился в лучший мир
и взвод охраны. Сопротивлялись они с большим упорством, и рота ?Би?, которой
командовал Каргин, потеряла четверых.
Каргину майор-бельгиец, некий Кренна, башибузук и кондотьер, под чьим
началом был отряд таких же басурман редкого отребья, не подходящего для
службы в Легионе. Но Легион ими отнюдь не брезговал: их нанимали для черной
работы, платили сдельно и называли ?частями поддержки?. ?Поддерживать?
Кренна умел с завидной лихостью и профессионализмом; его солдаты считались
отличными диверсантами и мастерами облав, зачисток и акций устрашения. Одно
было плохо: они не понимали различий между людьми в мундирах и штатской
публикой?
душ, залез в бассейн и отмокал в нем около часа, мысленно сравнивая Кэти с
былыми подружками в Париже и Москве. Однако воспоминания о них были
смутными, трехлетней давности, и от того, быть может, он поставил Кэти самый
высокий балл. За бассейном и серебристыми ивами просматривалась полянка с
кустами жасмина и роз, а в дальнем ее конце - коттедж под номером
шестнадцать, тоже двухэтажный, но, в отличие от каргинского, с затейливой
башенкой под шпилем, на котором то обвисал, то вновь полоскался по ветру
звездно-полосатый флаг. Кроме этих судорожных всплесков в соседнем доме и
окрест него не замечалось никаких движений, и Каргин резонно заключил, что
Кэти живет одна и в данный момент горит на трудовом посту.
сандвич, выпил апельсинового сока и оделся поприличней - в летний
светло-серый костюм, при галстуке и штиблетах. В пиджачный карман сунул
бумажник с документами, которых было всего ничего: паспорт, водительские
права, три кредитные карточки и контракт, аккуратно сложенный и пришпиленный
к паспортной обложке.
знакомую Каргину - три года назад он очутился в Легионе при ее содействии. В
газетах эта фирма объявлений не давала, до телевидения не снисходила,
рекламных буклетов не рассылала, но заинтересованное лицо могло связаться с
ней по Интернету. Был там некий сайт, в котором значилось: ?Крепкие молодые
мужчины в хорошей спортивной форме, склонные к приключениям, могут получить
работу в любой точке земного шара?. Одна фраза, плюс интернетовский
адрес-кратко, но вполне вразумительно. Затем желающим направлялась анкета, и
если кандидат подходил, назначалась встреча с вербовщиком, - но не в офисе
фирмы, а на нейтральной территории, в кафе или, по летнему времени, садике.
Там изучались рекомендации и документы, оценивались послужной список и опыт
и делались предложения - обычно два-три на выбор. Этот путь прошли многие
приятели и сослуживцы Каргина. Власть их предала, страна отвергла, а
Прозоров Александр
Мурич Виктор
Орловский Гай Юлий
Панов Вадим
Круз Андрей
Максимов Альберт