звать-величать, поддерживал под локоток. В отпертую дверь гримуборной Нина
вошла покорно, словно на допрос к следователю.
обижайте - надо, надо мальчику настроение поднять. Он у нас молодец,
Ниночка. А я пойду, не стану вам мешать. И веселее, веселее! - Владимир
Евгеньевич ласкал, обволакивал взглядом.
сторону сцены. Навстречу ему шумно, сияя улыбкой, несся со своей свитой
принц вокала.
плечи ярко накрашенного певца. - Порадовал старика. Иди, отдыхай - антракт
короткий. А ты, Саша, притормози, поговорим. Ежик присмотрит, не украдут
кормильца.
ближайшие пять минут, было Саше хорошо знакомо.
одинаково. Спокойно. Не дело мужчины демонстрировать свои чувства. Да и с
Гусем не хочется ссориться. Вылететь с "золотой" работы проще простого.
Второй раз не поможет и тесть. Да какой он уже, к черту, тесть?! И все же
не смог удержаться, свирепо глянул на шефа.
Что, девочка приглянулась? Не ожидал я, чтобы ты мог пост бросить и за
юбкой кинуться. А говорят, что любви с первого взгляда не бывает... Все,
все - думаешь, я не сообразил, что вы давно знакомы? Так что мне теперь
делать? Я девочками не занимаюсь. Мне и без того хватает. Ну, прислали
твою красотку. Кто - не мое дело. Надолго не задержится: Веня здоровьице
уже подрастряс, не тянет.
извини, не знал. Скверно вышло. Только сюда ведь за другим не ходят. Так
что терпи, брат. Да очнись ты в конце концов! Что ты как пацан раскис?
- бессильно сжались кисти, туже желваки заходили на скулах. Однако
приходилось сдаваться без боя.
против обыкновения, не разгоряченный любовной разрядкой. Наоборот, лицо
его было бледнее обычного. Не глянув на Ежика, он что-то беззвучно
прошептал, отрешенно взмахнув рукой. Сделал шаг вперед. Резко остановился,
будто натолкнувшись на что-то. Рука скользнула в карман.
последовало. Судя по всему, он и не собирался что-либо пояснять. Какая-то
мысль морщила его небольшой, но обычно ангельски-гладкий лобик. Давно ему
не приходилось в такой степени напрягать свой мыслительный аппарат.
Небрежный артистизм отличал воздушную натуру Вени еще с той поры, когда
он, баловень большой интеллигентной семьи, посещал балетный класс,
посвящая хореографии больше времени, нежели школьным урокам. Впрочем, он
не прогадал. Пластичность и умение управлять своим телом весьма помогли
ему на пути к славе.
уверенность возвращалась к нему, а восковая бледность уступала привычному
румянцу. Засияла донесенная телеэкранами в каждый дом сероусовская улыбка.
Поравнявшись с Гусем и Кроновым, бросил через плечо:
разносолов. Да вы не думайте...
и зависимое, он посмотрел нормальным человеческим взглядом, немного
виноватым. Буркнул что-то нечленораздельное, напоминающее извинение,
проглатывая слова, словно забыв о тщательно отработанной дикции. Саше в
лицо старался не смотреть и тут же направился к сцене - туда, где привычно
угодливы музыкальные, технические и прочие подмастерья, а главное -
напряженно ждет восторженная публика. Гуся будто не заметил вообще. Мысли
певца явно были чрезвычайно далеко от дел, входящих в компетенцию
шоу-администратора. Однако тому до всего было дело.
более что наш маэстро что-то нервничает. Теперь жди какого-нибудь фортеля.
Давай за мной потихоньку, а я попробую его успокоить. - И уже громче, с
казалось бы немыслимым дружелюбием: - Венечка! Все о'кей, мы тебя любим,
не волнуйся! - Нагнал, провел ладонью по пышной, встопорщенной "химией"
шерстке: - Голубчик, все будет путем.
жизнерадостности. Проронил что-то неслышное и окунулся в пронизанный
лазерными лучами туман сцены, встреченный овацией. И сейчас же все там
пошло ходуном, завертелось, закричало, заплясало. В зал Кронов спустился
одновременно с шефом, снова оказавшись в ненавистной близости от бешено
ревущих колонок. С отвращением поглядывал на развевающиеся фалды Вениного
голубого фрака, на пышущие жаром лица восторженной публики. В ритме
ударных катился шквал оваций, текли слезы запредельного экстаза - все было
во власти волшебного тенора и вениных пируэтов.
мелькнул в проходе и растворился. Сашу не трогало беснование зала, снова
чувство отрешенности и тупой апатии охватило его. О том, что страж из него
сейчас никакой, что рассеянность, злость и тоска не позволяют
сосредоточиться, Кронов не думал. Не думал он и о Нине.
причислял себя к экстрасенсам, но странным образом его чувства как-то
передались Сероусову, даже несмотря на беспрерывное движение. После
третьего номера, принимая от поклонниц очередную охапку цветов, Веня,
склонясь почти к уху охранника, проговорил быстро и нервно:
Ежика пришлешь в зал. Иди, не обламывай меня.
в зале, не обрадовало Ежика. Услышав приказ, он набычился. Но с капризами
подопечного приходилось считаться.
уборной.
зараза... Что это я? При чем тут он? Все дело в Нине, хоть уже и чужие мы.
Правда, особой близости и раньше не было. Хорошо, тетка с пацаном возится,
как когда-то со мной, а все равно - растет без родителей. Ох, это я знаю,
каково одному. Что я тогда понимал, десятилетний, после той катастрофы,
когда и отец и мать?... Спасибо тетке - не дала пропасть! Оттого и боксом
заниматься начал, чтобы выстоять, выжить. И не надо никому морочить
голову, спорт, конечно, хорошо, а что башку могу отшибить с одного удара -
куда полезнее... Постучать, что ли? Так один черт дверь заперта, без ключа
даже изнутри не откроешь. Что это Ефимыч в конце коридора маячит? Неплохой
он мужик, спасибо ему, но нудный - спасу нет. А, какая разница. Не детей
же с ним крестить!"
поговорить надо. Нина!.. Не хочешь? - и уже про себя, потише: - Молчит.
Тварь...
Ефимыч - козел - совсем ошалел. Небось, была бы родная - первый бы задницу
надрал. Молчит. Будто и нет меня. Оля - с ней проще. Пусть не такая яркая,
но хоть знаешь - не за цацки любит. Семья есть семья. Отец ее чуть ли не
до ЦК добрался. Правда, сейчас не разберешь, какой партии. Коммунист -
точно, а вот с каким вывертом - аллах знает. Да какая разница? Боссы нигде
не жалуются. Нет, Оля, конечно, девчонка что надо. Все при ней, к самое
главное - не разбалованная. А вот душа лежит к Нине. В нее словно в омут
бросался. Вот и сейчас тянет, а казалось бы - зачем это? Жили - пережили.
За четыре года какие еще могут в женщине загадки оставаться? А вот нет.
Стыдно сказать, к сыну не так привязан, как к ней - теплой, дурманящей. О,
в зале ревут - просят "на бис". Что-то наша звезда сегодня ломается, мало
спел "по просьбам трудящихся". Все, идет. Поклонницы облизывают его, как
леденец. Дубко еле волочит охапку букетов. И перед этим дерьмом приходится
гнуться!"
давно быльем поросло. И слава Богу.
Интересно, как бы он выступал с перекошенной мордой? Да ничего, подмазали
бы, а под "фанеру" все пойдет. Какая кому разница - не Сероусов, так
другой всплыл бы!"
подмывало поскорее взглянуть в глаза Нины. Тем временем Веня успокоился и
снова вошел в роль хозяина - персоны с положением и весом. Забубнил
тенорком, подпуская барственные нотки:
Ежик? Просил же послать его ко мне. Спасибо, Гриша прикрыл - разорвали бы
на части.
Из-под полуовала большого трюмо с дивана в упор глядели застывшие глаза
Нины. Мертвая - и теперь уже окончательно ничья, навечно сама по себе.
Запрокинувшаяся голова безвольно лежала на спинке, точеная, хрупкая шея
была изувечена, свободно раскинутые маленькие руки как будто все еще
манили к себе.
розыска Павел Михайлович Строкач, при всей крепости здоровья, жары не
Шилова Юлия
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Василенко Иван
Володихин Дмитрий