как мыши. Можно начинать приём.
посматривая то на одного, то на другого. Главный советник несмело выступил
вперёд и доложил, что просителей двое.
какого рода просьбами к нему пожаловали. И от осознания собственного бессилия,
от неспособности повлиять на ход событий на душе ему сделалось ещё гаже.
немедленно плюхнулся на живот и заголосил:
относится к подобным путаникам имён. Разумеется, для каждого их них князь
Василь продолжал оставаться великим ханом Булугаем. Тем не менее, произносить
вслух его нехристианское имя и "поганский" титул категорически воспрещалось.
Это считалось оскорблением княжеского достоинства, и теперь придворный палач
оживился и, криво ухмыляясь, выполз из своего угла. Как и остальные, он знал,
что Василь Шугракович не упустит случая проучить ослушника. А ничего не
подозревающий маленький человечек удивительно резво полз на животе и скулил:
кипчацких сынов, чтобы строить свой проклятый город! Помилуй и защити, уйми
проклятых урусов и освободи свой народ от тяжкого гнёта!
бессилен что-либо поделать. Если королю урусов взбрело в голову поставить
большой город в устье могучей реки, именуемой теперь не иначе как Днепром,
приходилось мириться с этим. Всё равно выбора нет. Видно, такова участь
кипчаков: либо пропадать под татарами, либо жить под урусами. Последние, по
крайней мере, не обращают вольных людей в рабов. Да, приходится исполнять
разнообразные повинности вроде этой - но было бы наивно полагать, что король
Данила Романович не потребует платы за своё покровительство.
ненавистным Бату, нагрянули с востока и подмяли под себя Дешт-и-Кипчак, оставив
"без внимания" лишь примыкающие к Руси жалкие ошмётки, несравнимые с огромными
восточными территориями. Теперь вот урусы оттеснили татар на восток и,
пользуясь моментом, начали заселять Западный Кипчак... то есть, теперь,
конечно, Таврию. И вроде бы мало им того, что король Данила дозволил всем, кто
в великой войне лишился крова, селиться в степных землях вплоть до Чёрного и
Сурожского морей. Мало того, что вольнолюбивые сыны степи вынуждены терпеть
соседство землепашцев и не сметь даже пальцем их тронуть. Нет! В довершение
всего, загорелось целый город здесь ставить. Огромный, надо полагать, город
будет...
татар. Без покровительства урусского короля кипчаки исчезли бы с лица земли. И
между прочим, у него, хана Булугая... то есть Василя, король Данила власти не
отнял. Правда, велел принять свою веру и почитать урусского бога, зато сделал
великим князем Таврийским и поставил главным над всеми кипчаками. Более того,
он повелевает даже урусами-переселенцами... хотя только номинально. И
требование отрядить несколько сот кипчацких сынов на строительство порта
наглядно демонстрирует, кто кем командует.
людской глупости. Неужели этот болван не понимает, что великий князь Таврийский
просто обязан всячески помогать осуществлению планов короля Данилы, а не
противиться им?! Отлично понимает. А всё же идёт просить. Почему? С какой
стати? Да просто он привык видеть в своём правителе дикого хана...
это всего лишь мелкая ошибка, незначительная оговорка, что, представ пред
светлы очи исконного владыки, ходатай попросту растерялся. Однако формально его
слова вполне можно истолковать как оскорбление достоинства великого князя. А
после глупой истории с "незрелым товаром", поставленным проходимцем Кипхатагом,
Василь Шугракович только и искал возможности сорвать на ком-нибудь раздражение.
Поэтому он неожиданно резко отпихнул просителя ногой, коротко приказал:
довольный собственной проницательностью палач исполнял приговор, Василь
Шугракович наставительно вещал:
Василь, а не Булугай. Пусть это будет выбито на твоих подошвах и пусть
отпечатается на земле, по которой будут ступать твои презренные ноги. А также
запомни, что урусам требуются не головы кипчаков, а их руки и спины. И если
кипчаки не хотят, чтобы ненавистные татары нарезали из этих спин кожаных
ремней, тебе придётся дать урусам то, что они просят. А если ты думаешь иначе,
твою пустую башку следует снести с плеч, она там всё равно не нужна. И пусть
лучше это сделаю я, князь Василь, твой законный владыка, чем чужак-татарин.
Может быть, в этом случае другие кипчаки образумятся и перестанут донимать меня
глупыми просьбами.
подходящего момента, сбросят иго урусов, разорят их жилища, ограбят их и
продадут в рабство в восточные страны, а табуны коней присоединят к своим
табунам. Но вслух всего этого, понятное дело, не сказал, а лишь процедил сквозь
зубы:
довольными взглядами, радуясь тому, что великий князь отыгрывается не на них.
порога к трону, облобызал княжеские сапоги и принялся излагать не менее
неприятную просьбу.
именем урусского короля, однако Василь Шугракович был далеко не глуп и
прекрасно понимал, что именно здесь король выступает лишь прикрытием.
Действительным же организатором очередного "сумасбродства" является королевский
воевода Давид, человек весьма загадочный и, возможно, куда более могущественный
и опасный, нежели сам король Данила.
Даже последнему несмышлёнышу было ясно, что именно он со своим дружком Андреем
обрушил на днепровский лёд лавину молний и потопил половину несметного
татарского войска, а предводителя татар, ненавистного хана Бату, захватил в
плен и приволок за волосы к Даниле Романовичу. Правда и то, что был Давид
искуснейшим воином и знатным полководцем. Василь Шугракович не раз встречался с
королевским воеводой, видел его и в дворцовых покоях Данилы Романовича, и на
поле брани...
что Давид орудовал каким-то уж слишком узким и лёгким мечом, но тем не менее
умудрялся выстаивать в одиночку против двух, трёх, а то и пяти человек. Не
потому, что он легко обходился без щита, предпочитал стрелять не из лука, а из
какой-то самодельной штуковины, которую называл арбалетом и заряжал сразу двумя
короткими тяжёлыми стрелами. И не потому даже, что он, как болтали злые языки,
мог выпускать стрелы просто из рукава кафтана без всякого оружия. В конце
концов, великому колдуну так и надлежит поступать.
Вместе с поселенцами-урусами и "чёрными клобуками" сюда, в Западный Кипчак,
превращённый в Таврийское княжество, пришли люди, единственным ремеслом которых
была война. Эти четыре тысячи человек рассредоточились по четырём поселениям и
стали настоящей обузой для князя Василя и его подданных. Они были натуральными
дармоедами, ибо вообще ничем дельным не занимались, зато дни напролёт
упражнялись в ратном искусстве, устраивали учебные поединки на мечах, на
копьях, на топорах и на палицах, гоняли по степи на конях, ели, пили да спали.
И уж они-то не признавали над собой иного начальника, кроме воеводы Давида и
короля Данилы. А великий князь Василь Шугракович был для них всё равно что
воробей для стада овец - чирикать может, сколько душе угодно, но внимания на
него никто не обращает.
урусскому королю, дабы держать в узде кипчаков. Когда под боком пребывает
четыре тысячи отборных воинов, любителям пограбить землепашцев волей-неволей
приходится сдерживать инстинкты. Но если бы эти лодыри в промежутках между
учебными поединками делали хоть что-то полезное! Например, пасли лошадей или
строили своему королю дурацкий порт в устье Днепра. Так нет же! Изволь кормить
четыре тысячи бездельников да ещё отправляй урусам крепких мужчин на
строительство. Да коней самых лучших подавай ратникам...
пастбища, оставив здесь самую малость. А урусские дармоеды, видать, загоняли
своих лошадей до полусмерти и требуют теперь свежих. Что тут будешь делать?!
он смиренно валяется на брюхе и подобострастно целует сапоги своему повелителю.
Но тем не менее, смеет обращаться с просьбой, которую Василь Шугракович
выполнить не в силах! Знает ведь, мерзкая тварь, что не может великий князь
Таврийский противиться королю и не станет этого делать. Неужели таким вот
образом наглец издевается над его очевидным бессилием?! Мол, что ты за князь,
что за глава вольнолюбивых сынов степи, если покорно отдаёшь землепашцам-урусам
всё, что они потребуют! А ну, что он там болбочет?..
кипчак увёл у бездельничающих ратников приглянувшуюся кобылу, как его изловили
и посадили на неделю в специальный домик, который назывался порубом. Для
вольнолюбивых степовиков это было страшное наказание. Многие с радостью
вытерпели бы хоть полсотни, хоть сотню ударов палкой, лишь бы не подвергаться
заключению в порубе.
чрезвычайно болезненно. В словах ходатая ему почудился намёк на второй этаж его
дворца... Да как он смеет?!
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Лондон Джек
Лукин Евгений
Шилова Юлия