Чтение 3–й страницы книги ~Звездная дорога~

забыть, хоть мельком увидев.

Девушка улыбнулась в ответ на мой незамысловатый комплемент. В уголках её
рта образовались очаровательные ямочки.

- Я села во время последней остановки на Нью-Алабаме. Меня зовут
Дженнифер... Дженнифер Карпентер.

От моего внимания не ускользнуло, что на своей фамилии Дженнифер
споткнулась, но я сделал вид, будто ничего не заметил.

- Кевин Макартур к вашим услугам, мисс Карпентер, - представился я,
переходя на английский. - Надеюсь, я неплохо владею вашим родным языком?

Дженнифер рассмеялась, изящно прикрыв ладошкой рот.

- Просто великолепно, - ответила она, как и прежде, по-итальянски. - Но,
боюсь, моего английского вы не поймёте.

В этот момент к нашему столику подошёл официант, и, пока Дженнифер изучала
меню, я сделал заказ, решив спор между омарами и креветками с Океании VI в
пользу последних. После недолгих раздумий Дженнифер заказала то же самое,
добавив от себя бутылку шампанского в ведёрке со льдом.

Когда официант отправился выполнять заказ, я спросил, сочтя это подходящей
темой для начала непринуждённой беседы:

- Так почему же я не пойму вас? Что с вашим английским?

- Не только с моим, но и с нашим, - уточнила Дженнифер. - С языком всех
моих соотечественников. Так получилось, что в Эпоху Освоения Нью-Алабама
потеряла контакт с внешним миром и находилась в изоляции дольше, чем другие
населённые планеты.

- Я читал об этом, - кивнул я. - Ваши предки одни из первых отправились в
Свободный Поиск, а при посадке на планету оба корабля потерпели крушение. Они
были оснащены двигателями с неустранимым конструктивным дефектом. Его не
обнаружили во время испытаний, но в процессе длительной эксплуатации возникала
десинхронизация между циклами поглощения и высвобождения... - Тут я осёкся,
поняв, что ещё немного, и начну сыпать специальными терминами, вряд ли
понятными моей собеседнице. - Короче говоря, у двигателей происходил "сдвиг по
фазе" и они в лучшем случае переставали функционировать, а в худшем -
взрывались. Просто удивительно, что вашим предкам удалось забраться так далеко
от Земли, почти в самый центр Галактики.

- Вот поэтому здесь их никто не искал. Лишь через пять с лишним столетий,
и то по чистой случайности, Нью-Алабама была обнаружена Сицилианским
Экспедиционным Корпусом. К тому времени у нас развилась мощная аграрная
цивилизация, и, хотя мы не скатились, подобно другим потерянным колониям, к
феодализму, регресс был всё же значительным. Электроника была забыта, но, к
счастью, мы сохранили письменность. Боясь потерять и эти крохи
цивилизованности, старейшины колонистов возвели грамотность в ранг культа,
детей учили читать и писать чуть ли не с самых пелёнок, пока они не годились
для сельскохозяйственных работ, а их наставниками были нетрудоспособные
старики. В результате с каждым следующим поколением ньюалабамцы всё больше
говорили по писанному, как это принято почти во всех языках, кроме английского.

Всё, что рассказывала мне Дженнифер, я хорошо знал. Также я знал и то, что
предки ньюалабамцев в большинстве своём были убеждёнными сторонниками
сегрегации. Они считали, что американское общество движется к погибели из-за
смешения рас, поэтому на собственные средства и пожертвования сочувствующих
организовали экспедицию из двух кораблей, чтобы отыскать пригодную к жизни
планету, колонизировать её и, как было сказано в их манифесте, "сохранить
генофонд англосаксонской американской нации". И хотя дело было давно, ещё на
заре расселения человечества по Галактике, на Нью-Алабаме до сих пор пугают
детишек сказками о "грязных ниггерах", "коварных евреях", "кровожадных
китаёзах" и "злобных мексиканцах".

- Формально Нью-Алабама относится к числу англоязычных стран, - между тем
продолжала Дженнифер. - Однако мы терпеть не можем наших инопланетных
собратьев, особенно с Земли. Эти снобы смотрят на нас свысока, как на умственно
отсталых; тайком, а то и открыто, насмехаются над нашим произношением, утрируя
его до крайности. "Плэ-азе, мистресс Ко-опер..." Она запнулась, щёки её слегка
покраснели. - Ну... Так один нахал обратился к моей подруге.

Между нами повисло неловкое молчание. Я знал, что Дженнифер солгала, а она
поняла, что я это знаю.

Обстановку разрядил официант, прикативший тележку с заказанными блюдами.
Пока он накрывал стол, я украдкой разглядывал Дженнифер. Если раньше она
казалась мне просто милой и привлекательной, то теперь я испытывал к ней
сильное влечение, а от моей первоначальной робости не осталось и следа. Я
прекрасно понимал, в чём причина этой перемены, но сейчас меня интересовало
другое. Я достал из кармана ноутбук и, связавшись с главным компьютером
корабля, запросил список пассажиров первого класса, севших на Нью-Алабаме. На
миниатюрном экране появилось пять имён, среди которых было только одно женское:
"синьорина Дженнифер Карпентер".

"Так-с", - подумал я и сделал следующий запрос, для отвода глаз. Бегло
ознакомившись с полученной информацией, я выключил ноутбук, вернул его в карман
и сказал Дженнифер:

- Корабль уже закончил разгон. С минуты на минуту капитан сделает
официальное сообщение.

В ответ Дженнифер молча кивнула, и мы оба принялись за еду.

Поглощая салат из креветок и почти не чувствуя его восхитительного вкуса,
я гадал о том, что заставило Дженнифер сесть на корабль под вымышленным именем.
Само собой напрашивалось два варианта - либо она скрывалась от правосудия, либо
бежала от мужа. И вернее всего первое... Но кто знает? Ведь женская душа -
потёмки.

- Между прочим, - как бы невзначай заметил я. - На борту корабля действуют
законы Земной Конфедерации.

Правая рука Дженнифер вздрогнула и судорожно сжала нож, которым она
разрезала сочный бифштекс.

- Ну и что?

- По земным законам муж не вправе удерживать жену против её воли.

Дженнифер внимательно посмотрела мне в глаза. Её взгляд был жёстким,
напряжённым... и злым.

- По нашим законам тоже, - наконец ответила она. - Но наши законы также
позволяют паршивым адвокатишкам рыться в грязном белье и извлекать его на
всеобщее обозрение. Особенно ушлы в этом деле адвокаты моего мужа.

- Так что вы бежали скорее от скандала, чем от своего мужа?

- Пожалуй, что да.

"Но это ещё не всё", - подумал я, однако не высказал свою мысль вслух и
решил воздержаться от дальнейших расспросов. До поры до времени, разумеется.

Тихая спокойная музыка, заполнявшая просторный зал ресторана, умолкла. Ещё
несколько секунд после этого слышался звон посуды и звуки человеческой речи, но
затем воцарилась почти полная тишина. Официанты и метрдотели почтительно
замерли, а посетители навострили уши, ожидая сообщения.

- Уважаемые дамы и господа, - раздался из невидимых динамиков уверенный, с
металлическими нотками голос человека, привыкшего отдавать приказы. - Говорит
Джованни де Марко, капитан трансгалактического пассажирского лайнера
Итальянских Астролиний "Никколо Макьявелли". Имею честь довести до вашего
сведения, что в полном соответствии с графиком полёта корабль вышел на
стационарный уровень двухсот пятидесяти семи тысяч по составляющей "ц" и
движется с относительной скоростью ноль целых девяносто три сотых от
стандартной единицы. Следующая остановка - в секторе Дамограна через двести
семьдесят шесть часов собственного корабельного времени. О начале торможения вы
будете извещены заблаговременно. А пока от имени экипажа и от себя лично желаю
вам приятного полёта.

Вновь зазвучала музыка, посетители возобновили прерванную трапезу, в
центре зала закружили в медленном танце пары, а официанты, как и прежде,
проворно лавировали между столиками, принимая заказы и разнося блюда.

- Наш капитан всегда так заумно выражается? - спросила Дженнифер.

- Так принято, - ответил я. - Заумно, но точно.

- И не совсем понятно. С какой всё-таки скоростью мы летим?

- Грубо говоря, семьдесят миллиардов километров за секунду или около
двадцати семи световых лет в час. Но это верно лишь в том смысле, что через
двести семьдесят шесть часов мы выйдем из овердрайва на расстоянии семи с
половиной тысяч световых лет от Нью-Алабамы.

- Так вы тоже пилот?

- Помимо всего прочего. А почему вы так решили?

- Потому что термин "овердрайв" употребляют только учёные и
звездолётчики... - Она запнулась: слово "звездолётчики" страшно не нравился
этим самым звездолётчикам (как, впрочем, и наземникам было не по нутру, когда
наш брат называл их наземниками). - Простите. Я имела в виду тех, кто
непосредственно связан с межзвёздными полётами, - пилотов, астронавигаторов и
прочих. Остальные же люди обычно говорят о сверхветовой скорости. А поскольку
вы не похожи на учёного, следовательно, вы пилот. Ну, или кто-то в этом роде.

Я улыбнулся:

- Видимо, мне не хватает умного, вернее, заумного взгляда и остроконечной
козлиной бородки, чтобы походить на учёного.

- А ещё чуточку такта, - с лёгким упрёком добавила Дженнифер; видно было,
что она немного задета. - Вы насмехаетесь над моими провинциальными
представлениями.

- Отнюдь, - возразил я. - У меня и в мыслях этого не было. Просто забавно,
насколько распространён стереотип - и в провинциальных мирах, и даже в так
называемых очагах цивилизации. Многие люди, едва лишь заслышав аббревиатуру "д.
ф. н.", тотчас представляют себе этакого книжного червя в преклонных годах и
очень удивляются, когда действительность не соответствует их ожиданиям.

Во взгляде Дженнифер появилось восхищение.

- Вы доктор физических наук?

- А также пилот-навигатор. Обе мои специальности тесно связаны, поскольку
как физик я занимаюсь изучением виртуального гиперпространства.

Дженнифер покачала головой:

- Просто поразительно! Ведь вы не намного старше меня.

- Лет на десять. Мне уже тридцать пять, хотя, возможно, я выгляжу моложе.

- Гораздо моложе, - подтвердила Дженнифер. - И дело не столько во