ассоциации.
всего, напоминает Юнону - что вполне естественно. Но для тебя... и для отца,
если на то пошло... Ну же, Кеви! Посмотри правде в глаза. Ведь ты не раз видел
в Замке-на-Закате портрет Дианы.
одночасье прозрел и понял, что Дэйра совершенно права. Светловолосая и
голубоглазая Дженнифер, обладая улыбкой Юноны, всё же больше походила не на
неё, а на женщину с портрета, который я видел всякий раз, когда бывал в
кабинете деда Януса. Эта женщина, младшая сестра Юноны, жива по сей день, но
выглядит иначе - своё прежнее тело она потеряла задолго до моего рождения.
Зовут её Диана... Её имя я ненавижу так же сильно, как и её саму. (Из-за этого
без вины пострадавшей оказалась моя сестра с тем же именем: чтобы не злить
меня, все без исключения, даже отец с мамой, зовут её просто Ди, а ей это
страшно не нравится.)
момент нашего знакомства. Потом я полюбил её, как сестру и как женщину, и
страшно боялся возненавидеть её за сходство с былым обликом той, кого я с
десяти лет ненавидел всеми фибрами души. Впоследствии я перестал этого бояться,
но теперь боялся другого - боялся реакции отца. Слишком бурной реакции. И
слишком восторженной...
Между прочим, Кевин. Я думаю, что насчёт шестёрок ты можешь не переживать.
невероятное совпадение. Сегодня ты стал шестым кавалером ордена, вот кости и
выпали шестёрками. Вполне закономерно, ты не находишь?
бешенства среди вероятностей не затронула сестру так основательно, как меня или
Колина. Дай-то Бог, чтобы её это миновало...
своём месте.
мне пришлось бы выложить ему всё начистоту. А это должен сделать ты.
Мало того - глупо.
ей ничего не известно ни о космической цивилизации, ни о причастности к этому
Эрика, ни о вашем участии в моём проекте... Может быть, Хозяйка?
сказала: "Это была не я".
очень близко стоит к Источнику. Возможно, ближе, чем мы полагаем. И, возможно,
она знает гораздо больше, чем мы можем себе представить.
пор понять не могу - то ли я просто свалял дурака, то ли на меня нашло
временное помрачение рассудка, а может быть, я начал понемногу сходить с ума...
Хотя последнее - вряд ли. Безумие лишь на первых порах подкрадывается
незаметно; а потом оно обрушивается стремительно, с сокрушительной силой,
подобно горной лавине, сметая всё на своём пути. Сколько раз я просил Бога,
Дьявола, всех святых и нечистых ниспослать мне это блаженство. Но ни Небо, ни
Преисподняя не откликались на мои страстные мольбы, и я по-прежнему оставался в
здравом уме.
облегчать мою участь. Напротив, он сделал всё, чтобы не дать мне свихнуться от
одиночества. Я постоянно балансировал на грани сумасшествия, но переступить её
не мог. Мы часто недооцениваем возможностей человеческой психики, считая её
хрупкой, неустойчивой, легко уязвимой, и очень удивляемся, когда в
экстремальных ситуациях она отыскивает ресурсы, о существовании которых мы не
подозревали. Порой я вспоминаю Брана Эриксона, Бешеного барона, проведшего
свыше шестидесяти лет в полной изоляции, но сохранившего ясность ума. Некоторые
даже утверждают, что он стал более нормальным, чем прежде, - и это при том, что
моя матушка целенаправленно стремилась довести его до безумия.
сравнение с тем сирым убожеством, в котором десятилетиями влачил своё жалкое
существование Бран Эриксон. Мир, ставший моей тюрьмой, любому другому показался
бы райским уголком - но только не мне. Я не восхищался его мягким
субтропическим климатом, не радовался вечной весне, равнодушно взирал на дивные
закаты и столь же дивные рассветы, без наслаждения вдыхал чистый и свежий
воздух, напоённый ароматами дикой природы. Даже самая комфортабельная тюрьма
остаётся тюрьмой, а клетка с золотыми прутьями - всё равно клетка. Я не мог
называть этот мир раем. Он был моим Тартаром. Или, скорее, моей Голгофой. В
лучшем же случае - садом Гефсиманским...
начинался густой девственный лес. Судя по всему, этот дом был построен задолго
до моего появления и, очевидно, прежде служил Александру чем-то вроде
санатория, где он отдыхал от своих грязных делишек и планировал новые
злодеяния. Я нашёл здесь всё, в чём только мог нуждаться (естественно, за
исключением свободы и человеческого общения), - от обширных запасов самой
разнообразной еды, включая деликатесы, до шикарной библиотеки, содержащей не
менее пяти тысяч книг. Последнее, как я подозревал, было предназначено
исключительно для меня. Из рассказов родных я знал, что Александр никогда не
был великим чтецом, а довольно-таки беспорядочный подбор литературы
свидетельствовал о том, что за прошедшие тридцать лет в этом отношении он мало
изменился.
допотопного сравнительного хронометра в библиотеке, поскольку мои наручные часы
Александр предусмотрительно конфисковал вместе с перстнем. Если верить
хронометру, за стандартные сутки Основного Потока здесь проходит двадцать два
дня и семь с хвостиком часов; то есть, как и обещал Александр, один год за
неполные шестнадцать дней. Но я не видел оснований верить этим цифрам. Только
изучив особенности конструкции генератора, подключенного к Формирующим и
обеспечивавшего дом электроэнергией (благо уроки Колина не прошли даром), я
убедился, что скорость течения времени в этом мире не превышает двадцати пяти
единиц Основного Потока. Не скажу, что это сильно обрадовало меня, но, по
крайней мере, теперь я не боялся, что умру от старости прежде, чем родные
успеют хватиться меня...
раздумий лишь за чтением книг и очень редко - за просмотром особо интересных
фильмов. Позже я начал ходить на охоту - не потому, что стали истощаться запасы
пищи или мне приелись консервы (технология консервирования XXXII-го века была
выше всяких похвал), а просто для того, чтобы внести хоть толику разнообразия в
мою унылую, бесцельную жизнь. Обычно я возвращался с пустыми руками, но бывало
и так, что по чистой случайности я подстреливал какого-нибудь нерасторопного
зайца или зазевавшуюся утку. Тогда я приносил свою добычу в дом и скармливал её
кухонному автомату, который обрабатывал несчастную тушку и делал по моему
заказу жаркое. Я без особого удовольствия съедал его - не пропадать же добру.
Однажды в лесу мне повстречался огромный матёрый волчище. Здесь волки были
самыми крупными хищниками, охотились в одиночку и никого не боялись. Позже они
познакомились со мной поближе и стали меня бояться; но это было позже, а тогда
волчище направился ко мне, грозно осклабившись и предвкушая сытный ужин. В
ответ я небрежно вскинул лазерное ружьё и, не целясь, выстрелил. Лишившись
левого уха, насмерть перепуганный волчище, поджав хвост, скрылся в лесной чаще.
А я подумал, что, будь на месте волка Александр, я бы не промахнулся и послал
смертоносный луч ему прямо в сердце.
Александра врасплох. Глупая была идея. Но отнюдь не безумная.
обладают сверхъестественной реакцией, в среднем они реагируют с такой же
скоростью, как и простые смертные; другое дело, что зачастую реагируют иначе.
Например, при звуке выстрела неодарённый норовит упасть на землю или спрятаться
в ближайшее укрытие, тогда как вышколенный Властелин чисто рефлекторно приводит
в действие защитные чары. Если же удастся опередить его и послать пулю
прицельно, в сердце или в голову, то вполне можно добиться желаемого
результата. Я знал несколько случаев, когда чересчур беспечные Властелины гибли
столь нелепым образом.
Александр, тем не менее, держался со мной начеку. И правильно делал, кстати. Я
знал несколько весьма эффективных приёмов рукопашного боя и всё порывался
применить их в его присутствии. Достигни хоть один мой удар цели, Александр
Акунин Борис
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Каменистый Артем